Интернет-журнал "Домашняя лаборатория", 2007 №9 - Журнал «Домашняя лаборатория»

Стул с Даниловым воздвигся на сцене в том месте, где полагалось быть суфлерской будке. Вращений, полетов и карусели как будто бы пока не ожидалось. А внизу, в партере, сидели участники разбирательства. Словно художественный совет. Или приемная комиссия. О чем-то перешептывались. "Кончилось повременение, — думал Данилов. — Но зачем подходил ко мне Новый Маргарит? Из желания проявить себя либералом и независимым? Вот, мол, и это могу. Тем более что сказал: "Лишить!" Но до него был Малибан, и его интересовал Настасьинский переулок. Может, на самом деле, это "повременить" что-то изменило? Неужели Большой Бык? Был в глазах Нового Маргарита какой-то намек… И мне он советовал не выходить из роли…" Из какой роли, Данилов знал. Он ее себе не придумывал. Все вышло само собой. И для Данилова неожиданно.

— Решение судьбы демона на договоре Данилова продолжается, — объявил Валентин Сергеевич.

— Есть ли что сообщить самому Данилову? — сказал заместитель Валентина Сергеевича по Соблюдению Правил. — Есть ли у него раскаяние?

— Ни с какими раскаяниями я выступать не буду, — резко сказал Данилов. — Не в чем мне каяться.

— Ой ли? — спросил Новый Маргарит.

— Не в чем… — сказал Данилов менее решительно.

— Вы очень легкомысленный, Данилов, — заметил заместитель.

— Вот-вот, легкомысленный! — словно бы обрадовался Новый Маргарит этому слову, и в особенности тому, что не он первый его произнес. — И раньше ведь не случайно здесь прозвучало слово "напроказничал".

— Это была оговорка, — сказал Валентин Сергеевич.

— Если оговорка, то логичная, — не уступал Новый Маргарит. Он глядел на Данилова с выражением, как будто что-то подсказывал ему.

— Сожалеть о чем-то я не намерен, — хмуро сказал Данилов.

— Вот! — вскочил Новый Маргарит. — Данилов чрезвычайно легкомысленный.

Стиль его жизни и работы в последние годы, его теперешнее поведение подтверждает то, что мы имеем дело с индивидуумом, который стал поддаваться людским соблазнам, стал жить, как люди, не по каким-либо серьезным умственным или тем более — программным соображениям, а по легкомыслию, по душевному фанфаронству!

— Нам радоваться, что ли, что по легкомыслию? — сказал заместитель по Соблюдению Правил. — Какой нам на Земле от Данилова прок? Если Данилов причинял вред, то людям, кому, по нашим понятиям, требовалась бы от него поддержка. А польза? Вот справка, в ней все анализы занятий Данилова. Это вполне квалифицированная оценка его полезности.

Копии справки в виде брошюр были розданы участникам разбирательства, зашелестели страницы. Брошюра возникла и перед глазами Данилова, листочки ее поворачивались сами, на весу, давая Данилову возможность познакомиться с документом.

— Много здесь истолковано неверно, — сказал Данилов. — Искажены показатели. Надо создать комиссию.

Валентин Сергеевич только руками развел.

— И опять здесь возникла старушка, — сказал Данилов, — которую я переводил через улицу. Долго меня будут преследовать этой старушкой?

Держал бы он копию справки в руках, он, наверное, сейчас в сердцах швырнул бы ее на пол.

— В комиссиях нет необходимости, — сказал Валентин Сергеевич. — Их было достаточно. Что же касается комедии, какую ломает Данилов, то она не делает чести его уму.

— Да какой у него ум! — вступил Новый Маргарит. — Он всегда был вертопрахом. И в детстве, и в лицейские годы. И я еще раз хочу подчеркнуть, что то, что с ним произошло, это не бунт и не измена, а просто легкомыслие и безответственность.

— Это меняет дело? — спросил Валентин Сергеевич.

— Меняет, — сказал Новый Маргарит.

— Вы были за: "Лишить!"

— Да. Был! — сказав Новый Маргарит. — Теперь считаю целесообразным принять иное решение. Данилова надо наказать, но отказываться от него не следует.

— Но зачем нам Данилов? — возмутился заместитель.

— Разрешите мне, — встал Малибан. — Раньше я не знал Данилова, но теперь суть его мне ясна. Я ее понимаю несколько иначе, нежели наш коллега (кивок в сторону Нового Маргарита), но это неважно. И такой Данилов, какой он нынче есть, может оказаться для нас полезным. Вчера от него не было прока, сейчас прока нет, а завтра вдруг будет. Пусть даже Данилов слишком увлечен земным. А может, именно благодаря тому, что увлечен.

— Держать демона на договоре ради этого "вдруг"? — поморщился заместитель Валентина Сергеевича.

— Ради "вдруг"! — сказал Малибан. — Пусть ваши безукоризненные практики каждый день копошатся в служебном рвении, но это "вдруг" одарит нас куда щедрее.

— Отчего такое высокомерное отношение к безукоризненным практикам? — спросил Валентин Сергеевич. — И потом, видите ли вы поле деятельности, на котором произрастет ваше "вдруг"?

— Вижу, — сказал Малибан. — Вот оно.

Между Даниловым и участниками разбирательства прямо над оркестровой ямой возникло видение квартиры Ростовцева в Настасьинском переулке. В коридоре толклись прилично одетые люди, явившиеся отметиться в очереди у хлопобудов.

Малибан рассказал о хлопобудах, представил наиболее замечательных из них, сообщил об отношении хлопобудов к Данилову, о двух звонках пегого секретаря.

— Данилов по легкости натуры, — сказал Малибан, — мог и не понять всей привлекательности этой очереди. Но мы-то не можем допустить подобного легкомыслия.

Он сел.

— Тут что-то есть! — заявил Новый Маргарит. — Есть.

— Да, — сказал Валентин Сергеевич. — Здесь направление действительно перспективное.

Все сразу зашумели, одобряли Валентина Сергеевича. Было похоже, что участники разбирательства стремились именно к такому повороту разговора и теперь, когда поворот произошел, испытывали облегчение.

— Однако сам-то Данилов? — спросил заместитель. — Как он относится ко всему этому?

— Что ж, — сказал Данилов, — если секретарь хлопобудов позвонит мне, я соглашусь с ним встретиться.

— На мой взгляд, — сказал Малибан, — продолжать разговор нет смысла. Деловые вопросы следует обсудить с Даниловым позже.

"Неужели все? — не мог поверить Данилов. — Неужели "повременить" произнес Большой Бык?"

— Теперь меры, — сказал Валентин Сергеевич.

— Да, меры, — закивали его соседи.

— Я предлагаю люстру, — сказал заместитель.

— Люстру! Люстру! Люстру! — подхватили участники разбирательства. Даже ветераны с репейниками в петлицах высказались за люстру. И Малибан поддержал люстру. Согласился с ней и Новый Маргарит.

Над Даниловым возникла люстра. Она напоминала люстру, висевшую в театре Данилова, но была и несколько иной. Данилов видел теперь люстру и со своего стула. И видел ее и себя из глубины зала, как бы с кресла заместителя Валентина Сергеевича. Люстра была роскошная, метров в семь высотой, к ее центральному бронзовому стержню крепились три кольца из позолоченной бронзы, одно, нижнее, поменьше, два других — значительно шире, на бронзовых рожках и кронштейнах держались стаканы для ламп и подсвечники. И все это было — в хрустальном саду. Хрустальные букеты, подвески, гирлянды цвели и играли всюду. Смотри на них и забудь обо всем… Люстра стала быстро снижаться. Она висела на металлической цепи, цепь скрипела, вздрагивала, Данилов понимал, что люстра может вот-вот сорваться. И она сорвалась, упала на Данилова, пропустила его в себя. С кресла заместителя Валентина Сергеевича Данилов видел