На Службе у Тирана. ТОМ 2 - София Ваго

Мне досталась девушка на вид 16-ти лунных лет, которая на коленях держала своего годовалого братика.

— Привет! — я улыбнулся и присел на корточки перед скамейкой, на которой они сидели вдвоём, — Я солдат. Меня зовут Че. Знаешь, почему мы здесь? — девушка поджала губы и закивала. 

— Вы с братом одни? — я продолжаю успокаивающе улыбаться, но каждый раз, когда дело доходит до “выжженных” деревень, и я знаю ответ наперёд, сердце обливается кровью. Маму и папу убили. 

Девочка кивнула. 

— Ты поняла, как происходит перемещение и обнуление контракта?  — я присел к ним на скамейку, мальчик стянул с меня головной убор и начал кусать его деснами. 

— Извините, пожалуйста, — с испуганными оленьими глазами она посмотрела на меня. А я всего лишь улыбнулся. Ребёнок лучше знает, что ему надо. 

— Ничего страшного, — я нагнулся вперёд. — Так ты поняла?

Она поджала губы, видимо, боясь. 

— Как бы это кощунственно не звучало, — я мягко начал, — Но сначала нам необходимо будет перенести вас с братом за черту. То есть умертвить. Способ выбираете вы сами. Я буду рядом с вами двумя до конца. Поэтому не волнуйся. После перехода за черту мы с моими товарищами вытаскиваем вас обратно в тело. Договор на крови тем самым аннулируется. 

— Поняла, — девушка посмотрела на пяточку брата. Тяжело вздохнула и спросила, — Как именно осуществляется “переход”? — она подняла на меня свои тёмные карие глаза, обрамлённые чёрными длинными ресницами.  

— Есть зелье, есть вариант удушья, — я серьёзно посмотрел на неё. Святой Создатель, лучше разговаривать с жирными боровами, чем с детьми. На глаза непроизвольно наворачиваются слёзы.

— Угу, — она помотала головой, и опустила взгляд в пол, — Значит, я выбираю для нас с Регланом удушье. 

— Могу ли я узнать  причину?  — захотелось поднять глаза к небу, но это категорически запрещается, так как иначе у гражданского случается психологическая петля неверного выбора.

— Я не смогу его заставить выпить зелье. Да ещё и быстро. Но и оставить его один на один с таким способом перехода я тоже не могу. Поэтому мы вдвоём выбираем удушье,  — её мудрые карие глаза посмотрели на меня. 

Я ненавижу войну. Я ненавижу, что приходится ЭТО делать с детьми. Когда-нибудь я сам прикончу голыми руками… Люциана. 

— Я тебя понял. Сейчас мы дождёмся знака остальных, и как только  — так сразу. Я сделаю всё быстро. Безболезненно. Приготовь, пожалуйста, в доме Вам два удобных спальных места и два одеяла для вас с братом. 

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Девушка взяла на руки ребёнка, встала, и без слов ушла в бревенчатый дом.

Такие действия ежеминутно, ежесекундно убивают в тебе всё светлое. Как бы совсем не оскотиниться…

Я сидел на скамейке и растирал руки, чтобы они стали горячими. Моя незавидная практика показала, что подписантам легче перенести “перемещение”, когда руки тёплые. Так страх подступает позже. Когда фактически уже всё сделано. Я поднял глаза. В деревне дома располагались полукругом, поэтому было удобно наблюдать за другими домами. Остальные 14 солдат поочередно выходили из домов и делали мне знак рукой. Поднятый вверх кулак означает, что население готово. Через 10 минут вышел 14-ый Солдат. Быстро, однако. Видимо, потрепало эту деревню нехило. 

Я свистнул. Раз. Ещё раз. Ещё раз. Солдаты кивнули и разошлись по домам. Сержант вышел из палатки. Я ему коротко кивнул и зашёл внутрь дома. На большой родительской кровати лежала девушка, которая старалась убаюкать своего брата. Она гладила его по голове и пела колыбельную. Мороз сковал тело. Она посмотрела на меня.

Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу свою работу! Я присел на край кровати, буквально ломая свои руки, разминая. Девушка это заметила. 

— Можно, пожалуйста, подушкой, а не руками? Простите, но я не хочу видеть Вашего лица или потом бояться прикосновений к шее, — она смотрела с испугом на меня. 

— Да, — я кратко ответил, — Позволишь?  — она кивнула, и я взял подушку из-под её головы. 

— Начните, пожалуйста, с Реглана. Я не хочу, чтобы он боялся, что остался один, — она взяла его за крохотную ручку. Парни говорили, что после какого-то определённого раза ломается психика, и ты становишься циником, но, видимо, мне до этого ещё далеко. 

— Закрой глаза, — скомандовал я девушке,  — И начни громко петь песню. На счёт три. Раз-два-три… 

Она начала петь. Я положил подушку. Сквозь слёзы, всхлипывая, держа за руку дергающегося от естественных позывов брата, она всё равно продолжала петь. С каждым её слогом, с каждым словом от меня будто отдирали живую плоть. Скоро песня закончилась. Я убрал подушку. Смахнул выступившие слёзы. Сглотнул ком в горле и накрыл их одеялом. 

Времени мало. Я вышел. Остальные солдаты уже были на площади. Вся команда в сборе. Я подошёл к Сержанту. 

— Драгфат,  — он наклонился ко мне,  — Если ты и дальше продолжишь также относится к перемещениям, то совсем скоро ты сдохнешь, понял меня? — он отстранился, не дожидаясь ответа, а дальше сказал громче всем собравшимся, — У нас есть 10 минут! Работаем методом сетки. Выход на частоту, захват душ, вытягивание. Времени на ошибки нет. Всем всё понятно? — мы кивнули, — Сетка будет у меня. Каждый вылавливает своих. Чтоб сработали как часы! Это ясно!?

— Так точно!  — мы повторили хором и по привычному встали вкруг. Фамильяр каждого из Солдат сел перед своим партнёром и положил лапы на ноги.

— Начали! — хлопнул в ладоши Сержант. Ударная волна прошлась по кругу. Взявшись за руки, мы начали переход. 

***

Колебание пространства и времени. Нахождение частоты смерти. Расширение амплитуды колебаний. Сержант в потоке на границе между жизнью и смертью стоит с искрящейся сеткой в руках. Каждый берёт её край и начинает идти вглубь. Всё ближе. Ближе к черте забвения. Вижу своих двух детей. С силой вытаскиваю их из потока в “сетку”. Смотрю на остальных. Что-то не так. Частота смерти начинает резонировать слишком сильно. Всё колеблется слишком быстро и часто. Сконцентрироваться на чем-то очень сложно. Будто началось землетрясение. Появляется чёрная дыра. Страшный сон сильнейшего на яву. Нас начинает засасывать всё сильнее. На ногах устоять всё сложнее. Только что умершие души начинают перемешиваться в общем потоке Смерти. Дышать становится невозможно. Я перевожу взгляд с сетки вперёд и как в замедленной съёмке Робина вышибает. Он, крича, стараясь зацепиться за пространство, залетает в неё. Сердце пропускает удар. Воронка становится больше. Мой страх увеличивается. Я стараюсь глазами найти Сержаната, но его нет. В моей руке натянувшийся кусок сетки. “Держать! Держать до конца!” — кричу я у себя в голове. Паника охватывает тело.