Другой дороги нет - Василий Головачев

Её переговоры с проводником длились дольше обычного. Наконец, лицо девушки разгладилось, на губах заиграла улыбка.

– Вы ошеломили не только меня, но и Харона, господин Шубин. Вариант ему показался интересным. Возможно, нам действительно удастся перехитрить преследователей. Врата боковой ветви находятся примерно в полусотне километров отсюда, и он знает дорогу. Но придётся туго. Выдержите?

Никанор и Валера переглянулись.

– Что мы теряем? – пожал плечами Веденеев.

– Если оторвёмся от погони, наоборот, выиграем главный приз – время.

– Берите выше – жизнь, – сказала Роза. – Но будет очень холодно. Температура на поверхности Гипериона близка к минус ста восьмидесяти градусам.

Проводник что-то пробормотал.

– Он говорит, мы пойдём вглубь спутника, но и там температура достаточно низка, под минус восемьдесят.

– Включим обогрев кабины.

– В кузове нет отопления, – напомнил Веденеев.

– Тогда не стоит рисковать.

– А если догонят преследователи?

– Будем отстреливаться.

– Ты даже не держал никогда в руках оружия.

– Я… поеду… в кузове.

– Ты будешь крутить баранку, – возразила Роза. – У вас есть что-нибудь меховое в кузове?

– Н-нет, только брезентовые чехлы, упаковки сизаля…

– Чего?

– Ветошь.

– Можно пробить вентиляционное окно из кабины в кузов, – сказал Веденеев после паузы. – Чтобы туда шёл тёплый воздух.

– Нарушим герметичность кабины.

– Она и так не стопроцентна.

– Сооружайте окошко, – решила Роза, жестом указав проводнику на дверцу кабины.

Они вылезли.

Пока Веденеев и Айрат с помощью резака и ножа проделывали в задней стенке кабины отверстие, Никанор задал программу обогрева компьютеру машины, хотел было вылезти за девушкой, но она вернулась, впустив в кабину клуб холода. О чём она говорила с проводником, осталось неизвестным.

– Готово?

– Как будто.

– Можем отправляться.

Выбрались обратно из «предбанника» портала, в котором тоже было холодно, почти как на поверхности Гипериона, и отсутствовал воздух, и Никанор, взмолившись в душе русским богам, повёл грузовик, не особенно разгоняясь, между гребнями долин и кратеров, повинуясь подсказкам проводника.

Впрочем, разогнаться как следует им не дал не только специфический ландшафт Гипериона, но и слабая гравитация этого «куска пемзы». Стоило колёсам «КАМАЗа» наткнуться на бугорок, и он подпрыгивал на метр, а то и на два, пролетая над буро-коричневой поверхностью спутника по два-три десятка метров. К счастью, ехать по открытой местности долго не пришлось. Примерно в двух сотнях метров от покинутого портала в каменной нише возникла борозда, которая через минуту нырнула в недра Гипериона и превратилась в извилистый, то сужающийся до размеров канализационной трубы, то расширяющийся до тоннеля метро ход, часто пересекающийся с другими ходами или кавернами.

Несмотря на включённую на полную мощность систему отопления, в кабину стал вползать холод. Лобовое стекло запотело, и его приходилось всё время протирать. Внешний термометр выдал цифру в минус девяносто пять градусов, внутренний показал минус пятнадцать.

Но терпели, понимая, что обратного пути нет.

– Аккумуляторы бы не сдохли, – озабоченно проговорил Веденеев, ни к кому особенно не обращаясь.

Никанор думал о том же, однако вынужден был управлять тяжёлой машиной и борьбой с вестибулярным аппаратом. Мелькнула мысль, что космонавтом он бы, скорее всего, не стал.

Проехали километров десять, остановились в самой большой полости из всех, что встречались до этого. Её диаметр достигал не менее сотни метров.

Проводник каркнул.

– Стоп! – отреагировала Роза.

Никанор послушно остановил грузовик.

Сквозь дыру в стенке кабины было слышно, как возбуждённо переговариваются пассажиры в кузове.

– Давайте быстрей! – прилетел чей-то голос. – Замёрзнем к чёртовой матери!

Роза торопливо заговорила с проводником.

Старик достал из складок плаща чёрный пенальчик с экранчиком, поводил по экрану пальцем в чёрной перчатке. Над пенальчиком развернулось изображение кочана капусты. Во всяком случае, конструкция своими зеленоватыми «листочками» напоминала кочан. Внутри этого кочана вспыхнули разноцветные звёзды – красная, с десяток синих и сиреневая.

– Что это? – спросил Веденеев.

– Схема солнечной маммианы, – пояснила Роза, нервничая.

– Красная звезда – это мы?

– Преследователи. Мы – сиреневая. Похоже, наш трюк с переходом в соседний портал не остался незамеченным. Одно утешает: у них негусто с персоналом и техникой.

– Интересно, на чём они едут. Багги мы сожгли. Неужели им удалось раздобыть такой же грузовик?

– Лишь бы не танк, – пошутил Никанор, не ощущая холода из-за нервного напряжения.

Проводник спрятал пенальчик, игравший роль навигатора, что-то прокаркал.

– Поехали, – ожила Роза. – Всё время прямо, там впереди чёрное пятно, это продолжение лабиринта.

Проехали-пролетели полость, рискуя ободрать борта или разбить капот «КАМАЗа» об острые выступы стен.

К постоянному ощущению «падения в бездну», вызванному почти полным отсутствием гравитации, все уже начали привыкать, и донимал экипаж грузовика только холод. Если бы на них не было спецбелья под маркировкой «Т500», вряд ли им удалось бы обойтись без обморожения, о чём мимолётно подумал Никанор.

Машина углубилась в недра Гипериона на несколько километров, и в кабине слегка потеплело. Термометры показали уже почти земные величины температуры, внешней – минус семьдесят пять, внутренней – минус двенадцать.

– А куда мы переместимся из этого портала, в который едем? – спросил Веденеев, явно пытаясь приободрить Никанора.

– Харон?

– На спутник Урана, – ответил как обычно через Розу проводник.

– Какой? Со школы я знаю пять спутников Урана: Миранду, Ариэль, Умбриэль, Титанию и Оберон.

– На Миранду.

– Почему именно на Миранду? Она же такая же махонькая, как и Гиперион.

– Потому что портал Гипериона соединён с порталом маммианы на Миранде. Помолчите, Веденеев, не до вас.

Грузовик нырнул в очередной ход, соединяющийся с тысячами других пор и пещер «пемзоватого» спутника Сатурна…

Весь путь от поверхностного портала до запасного, расположенного на глубине сорока километров под поверхностью Гипериона, занял больше двух часов.