Плененные любовью - Элейн Барбьери

— Нет, Аманда, между нами и нашей верой не так уж много отличий.

Все еще согретая этим несмелым объятием, Аманда с задумчивой улыбкой улеглась на постель и моментально заснула.

Время в индейской деревне летело необычайно быстро, и это было особенно заметно по тому, как менялся облик окружавшего ее леса. В конце сентября с каждым порывом ветра с деревьев облетало много ярко раскрашенных листьев, устилавших землю под поредевшими кронами ослепительным разноцветным ковром.

Аманда не теряла времени даром и старалась в совершенстве усвоить образ жизни принявшего ее племени. Чингу постепенно стал непременным гостем в их вигваме, и ей казалось вполне естественным, что после ужина молодой воин проводил время в их компании. Иногда они вместе отправлялись к большому костру, где старейшины племени рассказывали детям сказки и легенды, и Чингу явно был тронут, увидев, как живо задевали Аманду услышанные ею истории, — она реагировала на них с детской непосредственностью.

Аманда не переставала удивляться тому, с какой легкостью принял ее этот удивительный народ, и ей становилось стыдно за предубеждения и предрассудки, порождавшие у большинства белых презрение и недоверие к индейцам. Она не могла вообразить, что к индейцу, принятому белой семьей, все окружающие относились бы столь же дружелюбно, не делая никаких различий между ним и полноправными членами общества.

«Да, Чингу, — рассуждала в мыслях Аманда, — в одном ты все же ошибся. Между нашими народами есть одно серьезное различие, и оно говорит не в пользу белых людей».

Ей же самой почти не довелось почувствовать себя лишней в этой новой жизни. Один из таких редких случаев произошел во время прогулки по деревне, когда какая-то девушка что-то буркнула в ответ на вполне дружелюбное приветствие. Удивленная Аманда громко спросила у шагавшей рядом Мамалнунчетто:

— Послушай, почему все в деревне охотно разговаривают со мной, кроме девушек моего возраста? Мне даже кажется, что им доставляет удовольствие издеваться надо мной!

Мамалнунчетто тихонько захихикала, смущенно прикрывая рот ладошкой, — у абнаки не было принято шумно выражать свои чувства на людях. В ответ на настойчивый взгляд Аманды она шепнула, лукаво блестя глазами:

— Они ревнуют к тебе, Аманда. Все до одной девушки к тебе ревнуют.

— Ревнуют?! — Ее явно поразил столь необычный повод для неприязни. — Да с какой стати они могли бы ревновать ко мне, Мамалнунчетто?! — Судя по голосу, Аманда явно не поверила этой новости.

— Ах, Аманда, — голос Мамалнунчетто стал тихим, — разве ты не видишь, что Чингу нравится многим девушкам в нашей деревне? Разве тебе самой он не кажется красивым? Многие из наших девушек были бы счастливы сделать его своим мужем, но он не взглянул ни на одну из них. Ну а потом он вернулся вместе с тобой и постарался, чтобы тебя приняли в племя. И теперь не отходит от тебя ни на шаг. Вот девушки и боятся с тобой разговаривать — не хотят, чтобы ты увидела, как они ревнуют!

И Мамалнунчетто снова засмеялась, по-прежнему прикрывая рот ладошкой, — уж очень весело было ей вспоминать завистливые физиономии своих соплеменниц, смотревших на Аманду. Все еще возбужденно поблескивая живыми черными глазками, девочка еле слышно добавила:

— Аманда, они боятся, что Чингу возьмет тебя в жены!

— Ну что за чушь! — искренне возмутилась та. — Чингу мой хороший друг, и не больше! — Однако голос ее вдруг утратил былую уверенность — семена сомнения уже успели пустить свои ростки.

И в этот вечер, когда Чингу, как обычно, явился к ним в гости, Аманда впервые посмотрела на него совершенно иными глазами. Она обратила внимание на то, какой грации и легкости полны движения молодого индейца. Больше всего его бесшумные, скользящие шаги напоминали шаги огромного льва, и ей стал ясен смысл его имени — Большой Кот. Темные, пронзительные глаза быстро пробежались по лицам людей, сидевших возле огня, и при виде Аманды на точеном суровом лице расцвела теплая улыбка. Да, его бездонные, угольно-черные глаза, так зачаровавшие ее еще там, в форте Эдуард, по-прежнему могли с колдовской силой притягивать ее взгляд. Как всегда, Аманда утонула в этих темных глубинах и улыбнулась в ответ.

Чингу перебросился несколькими словами с каждым из членов семьи, но как только позволила вежливость, подошел к Аманде, ласково прикоснулся к ее руке и промолвил:

— Пойдем погуляем, Аманда.

Она молча направилась следом. Так они шагали, не произнося ни слова, пока не оказались в некотором отдалении от деревни, где могли не опасаться чьих-то нескромных глаз. Аманда, испытывая непривычное смущение в его присутствии, не смела поднять глаза. Она почувствовала, как ласковые пальцы Чингу гладят ее по щеке и осторожно заставляют посмотреть ему в лицо.

— Аманда, что с тобой сегодня? Почему ты так странно себя ведешь?

Нежные щеки залил очаровательный румянец — ведь она ни за что не решится повторить то, что услышала недавно от Мамалнунчетто. Наконец девушка набралась смелости заглянуть Чингу в лицо, и тут же к ней вернулось прежнее теплое и доверчивое отношение к этому человеку. Былая стеснительность развеялась без следа, а на лице заиграла улыбка, от чего на щеках появились соблазнительные ямочки.

— Нет, ничего, Чингу. Расскажи, где ты завтра собираешься охотиться?

Однако в ту же минуту ей стало ясно, что Чингу не до охоты: его рука скользнула по ее щеке и с трепетом прикоснулась к живому облаку чудесных волос. Чувствуя, как часто и с трудом он дышит, Аманда захотела поскорее отвлечь его внимание и задала вопрос, который уже долго не решалась высказать вслух:

— Чингу, я давно хотела бы узнать у тебя одну вещь. — Убедившись, что он слушает, девушка продолжила: — Я видела, какое лицо было у Нинчич, когда ты впервые сказал, что привел меня к ней. Она смотрела на меня с жуткой ненавистью. И в тот миг я уже не сомневалась, что меня ждет неминуемая смерть. Но ты продолжал убеждать ее, и она согласилась отложить решение. Как тебе все же удалось убедить такую стойкую женщину, любящую мать, как Нинчич, простить и принять в свою семью девушку из того народа, что убил ее сына?

Чингу подумал, прежде чем решился ответить:

— Ты и сама успела заметить, Аманда, как сильна у Нинчич материнская любовь и как сильно она возненавидела тебя в первый же миг. Однако у меня на сердце стало очень тяжело при виде такой бездумной ненависти, и я постарался объяснить ей, что она обратила свое чувство мимо цели. Я рассказал Нинчич, что жизнь твоих родителей забрала та же война, в которой погиб ее единственный сын, и что ты такая же одинокая и покинутая, какой стала она, потеряв своего сына. Я сказал ей, что вы с Мачеламиком очень близки по духу, что ты так же добра и прекрасна, каким был ее щедрый, красивый Мачеламик. Для вас обоих дороже всего на свете человеческая жизнь. Ее сын погиб, спасая мою жизнь, а ты рисковала очень многим, стараясь помочь мне — облегчить страдания чужого человека, попавшего в беду. Я сказал ей, что, по-моему, сам Великий Манито надоумил меня привести к ней в вигвам дочь на место ушедшего к нему сына и что твое имя доказывает правильность моей мысли, потому что означает Достойная Любви, — Чингу замолк в нерешительности и закончил дрогнувшим голосом: — И теперь Нинчич, как и я, искренне верит в то, что тебе дали совершенно правильное имя.