Помоги себе, и тело откликнется - Анна-Мария Филльоза

целом более тревожны, громогласны и могут вызывать опасения, что перерастут в крики и действия, которые приведут к провалу взрослого, к потере контроля уже над собственным гневом, поскольку он также должен подавлять его всплески. Короче говоря, взрослому трудно реагировать на ярость, возмущение ребенка спокойным поведением, не напрягаясь и не повышая тон. Спираль негативных реакций быстро раскручивается.

Тем не менее гнев – это не просто неизбежная эмоция, это здоровая реакция протеста, ответ на разочарования, травмы; это самоутверждение, утверждение своей независимости. Уверенность можно обрести, лишь осмелившись занять свое место, выразив себя. Здоровый гнев – это как раз тот, который отражает потребность защитить свою личность, свое пространство, свою внутреннюю и внешнюю территорию; неадаптивный гнев – это тот, который не соответствует ситуации, либо выражается чересчур ярко, либо скрывает другую эмоцию. У некоторых старый гнев порождает почти постоянную обиду, готовую вспыхнуть в любой момент и даже отравить удовольствие от жизни.

В нашей культуре наставники часто требуют от учеников просить прощения за агрессивное поведение. Постарайтесь не сделать извинения общим принципом или эмоциональным подавлением. Напомним, что эмоциональное напряжение обязательно должно получить разрядку, чтобы не оставить последствий в организме (особенно если речь идет о травме). И если случилась несправедливость, ее необходимо признать, иначе она вызовет озлобленность. Прощение – это движение открытости по отношению к другому с целью восстановления отношений. Оно требует значительной внутренней работы, которая может быть выполнена только после стадии признания и выражения эмоций.

Эмоциональное подавление

В жизни каждого человека часто имеются препятствия для спонтанного выражения эмоций, которое, как правило, не приветствуется окружающими. Если малышам это худо-бедно дозволяется (но не всегда; разве взрослые не отдают предпочтение улыбкам, а не плачу и крикам?), то по мере взросления эмоции все больше приручают, контролируют, подавляют. «Не бойся, ты уже большой», – говорят родители, или же: «Тут нечего бояться, как видишь… Не плачь из-за такой ерунды!», «Ты же сильная!», «Перестань так плакать, ты уже не маленький», или: «Перестань! Говорю тебе, остановись! Не капризничай! Перестань кричать. Замолчи! Нехорошо быть таким злюкой». И даже при проявлении положительных эмоций случается, что мама или папа говорят: «Угомонись! Сейчас не время для поцелуев. Мне некогда», – или в случае громко выраженной радости: «Не поднимай так много шума!»

Однако эмоциональное подавление возникает не только из-за подчинения родительским указаниям; оно порождается также самим развитием. С первых дней своего существования маленький человечек испытывает давление окружающей среды, переживает более-менее болезненные потери, и сами законы реальности накладывают ограничения на проявление его порывов. Не все оказывается доступным, удовольствие непостоянно, а один выбор исключает другой. Прежде чем стать взрослым, необходимо пережить множество разочарований, научиться сдерживать свои порывы, не плакать, не суетиться, не бить другого, хотя бы для того, чтобы избежать возмездия. Короче говоря, в любой момент жизни с раннего детства мальчик и девочка вынуждены подавлять свои спонтанные реакции, подавлять эмоции, настроения, а следовательно, держать все это в себе.

Как ребенок сможет совладать с этим эмоциональным подавлением, которое, по его мнению, необходимо для того, чтобы его любили родители, приняли взрослые, чтобы он мог социализироваться? Для начала он задерживает дыхание, так как естественное проявление чувств происходит прежде всего через дыхание, затем сжимает зубы, ягодицы, живот, спину и плечи. Позднее у него будут зажата диафрагма, напряжены мышцы, благодаря чему в основном подавляется спонтанность, в том числе способность проявлять любовь.

Во взрослом возрасте проще не становится. В детстве у всех нас, наверное, была мечта: «Когда я вырасту, буду делать все что захочу!» От этой мечты приходится отказаться. С ходом времени мы чаще всего сталкиваемся со все новыми стрессами, с более сложными конфликтными ситуациями, более трудным выбором, непреодолимыми внутренними противоречиями. И затем, научившись подавлять собственные эмоции на протяжении долгого времени, мы больше не умеем даже распознавать их в себе. Мы чувствуем только стресс, уровень которого повышается всякий раз, когда мы испытываем разочарование, горе, проходим через новые испытания.

На самом деле, если присмотреться внимательнее, дополнительный стресс вызывает конфликтный опыт, внутренний или внешний, который мы не всегда умеем идентифицировать как таковой. И неспроста! Немногие из наших конфликтов имеют чисто рациональное происхождение; большинство из них зарождаются в нашем бессознательном, в прошлом, в истории нашей жизни.

Конфликт – тормоз или двигатель?

Сама динамика нашего существования противоречива. Фундаментальный дуализм жизни состоит из антагонизмов. Чтобы назвать лишь некоторые из них, давайте упомянем пары противоположностей, которые постоянно управляют нашими отношениями с миром; некоторые из них заложены в основу функционирования нашего тела: жизнь/смерть; отдых/деятельность; сокращение/расширение; зависимость/независимость; безопасность/поиск… Наше развитие как человеческих существ заставляет нас проходить через последовательные экзистенциальные конфликты: каждому этапу свойственна амбивалентность, потребности порой дополняют, а часто противоречат друг другу. Каждый ребенок переживает внутри себя конфликты, которые разрешаются более или менее болезненно. Так, отделенность от других необходима для нашего существования, в то время как слияние с другим человеком дает чувство безопасности.

Хьюго шесть лет. Застенчивый и боязливый, он каждое утро остро это переживает. Подавленная, его мать думает, что он капризничает и выдумывает любой предлог, чтобы не ходить в школу: сон, усталость, головная боль, боль в животе, боли при мочеиспускании, боль в шее. Но это больше чем предлоги, и в глубине души он действительно страдает, – не от физических недугов в обычном смысле этого слова (педиатр подтвердил, что у него нет никаких органических поражений; он сказал его матери, что она слишком к нему прислушивается, что он избалованный ребенок, и от этого ситуация, конечно, лучше не стала), но от тревоги, которая его снедает. Тем не менее, едва он приходит в класс, как ему становится интересно, о чем там говорят, и дома он с удовольствием рассказывает о том, чем занимался.

Так от чего же страдает Хьюго? От острой тоски разлуки; от страха потерять мать и не обрести ее больше, оказаться брошенным. Каждый день этот маленький человечек переживает душераздирающий конфликт между своей потребностью в безопасности, выраженной в желании оставаться дома, и потребностью в новизне – школьных занятиях. Как ему помочь? Простыми лекарствами, которые, умерив беспокойство, уменьшат его дискомфорт, и постоянными подтверждениями любви, которую питает к нему его мать. Матери следует объяснить, что жесткость здесь не поможет, что стоит прислушиваться к тому, что пытается транслировать ребенок посредством его ощущений, подбодрить и успокоить его, помочь