Букет белых эустом - Анна Корнова

если до сих пор вызывает шквал эмоций. Похоже они оба нанесли друг другу незаживающие раны. Надо спокойно было вчера обсудить с Киром прошлое, а не гордо обходить его молчанием.

Заиграл Вальс цветов Чайковского — звонок с работы.

— Всё идёт идеально. Заказчик доволен. С нами договорились, что пригласят свадьбу оформлять. Через месяц в загородном ресторане, отличный вариант! — радостно рапортовала Марина.

— Чью свадьбу?

— Тут сын или внук у них женится. Хорошенький мальчик такой, щекастый, сам ко мне с матерью сейчас подходил.

«У Златы старший женится», — поняла Кира, а вслух сказала:

— Когда помещение под оформление посмотрим и финансовую смету составим, тогда и решим отличный это вариант или так себе. Вечером позвони, когда всё закончите, если не очень поздно будет.

— Да я думаю, не поздно. Тут уже сворачиваются потихоньку.

— Так рано? — удивилась Кира.

— У них проблема: хозяйский сын разбился.

— Кирилл?

— Кажется, да.

— Как разбился? Когда?

— Только что. Говорят, он с отцом поссорился и уехал. А на шоссе разбился.

— Он живой? — голос Киры срывался.

— Наверное. Никто не говорит, что насмерть, — Марина была озадачена волнением начальницы.

Вернулся Лёха и застал Киру растерянной, притихшей.

— Кирилл попал в аварию.

— И что?

— Не знаю. Но я за него испугалась.

— Я думал, что ты уже давно на эмоциональных качелях накачалась. Давай успокаивайся. Такие, как твой Кирилл не помирают.

— Почему ты так решил?

— Потому что у них есть деньги на дорогую медицину. Ладно, давай за его здоровье.

Когда поздно ночью Кира, шатаясь, буквально ввалилась в квартиру, Людмила Михайловна только руками всплеснула:

— Батюшки-святы! Первый раз тебя такую вижу. Это что же такое!

— Кирилл попал в аварию, в Склифосовского на Сухаревке в тяжёлом состоянии лежит, — пьяно всхлипнула Кира.

— Ну, с ним понятно. А с тобой чего?

— А я его люблю.

ГЛАВА 15. КИРА

Утром следующего дня Кира с трудом поднялась, но решительно скомандовала себе принять душ и поехать за машиной, оставленной в Мерзляковском переулке. Несмотря на выходной день, поезд метро был полон, Кира протиснулась в глубь вагона и, держась за поручень, попыталась вспомнить детали субботнего дня, как обзванивала больницы в поисках Кирилла и едва не сорвалась поехать к нему, спасибо — Лёха удержал. Вагон слегка покачивало, хотелось пить, и не давал покоя вопрос, что случилось на Дне рождения Федулова, почему поссорился Кирилл с отцом. И сколько бы ни говорила себе Кира, что дела этой семьи её никак не касаются, но мысли, словно стрелки компаса, настойчиво поворачивали в сторону вчерашних событий. Кира нахмурилась: прямо какое-то раздвоение личности у неё началось, словно две женщины спорили между собой — первая, строгая и требовательная, не позволяющая чувствам выйти из-под контроля, и вторая, эмоциональная и порывистая. Кира девятнадцать лет держала себя в руках, избегала слишком эмоциональных отношений, остерегаясь вновь быть травмированной ими, а вот сегодня почему-то многолетняя привычка не поддаваться чувствам ослабла.

На выходе из метро телефон заиграл болеро Равеля — Георгий. Кира обрадовалась: сейчас спокойный голос любовника вернёт её в реальность.

— Кирюш, тебя плохо слышно. Ты где?

— Я в метро, сейчас выйду и перезвоню.

— А с машиной что?

— Вот еду забирать.

Но перезванивать не хотелось. Вспомнила, что отношения её с Георгием начались на зло Кириллу — надеялась обиженная девчонка однажды встретить Кира на улице и гордо пройти мимо под руку с Георгием. Потом мечта эта потускнела, а Георгий остался, умный, сильный, имеющий деньги и связи, но нелюбимый.

Белая ауди ждала её у Лёхиного подъезда. Кира села за руль и откинулась на спинку кресла. Надо ехать в сторону Кутузовского, там свернуть под мост и через полчаса она будет у себя в офисе. Маршрут понятен, машина тронулась с места, но на Садовом неожиданно развернулась и поехала в сторону Сухаревки.

«Я только узнаю, что с ним, и поеду дальше», — сказала себе Кира, подъезжая к институту Склифосовского. Ей представлялось, что к Кириллу, как в кино, пускают на короткое время только близких родственников, переговоривших предварительно с лечащим врачом и строго предупреждённых не волновать больного, и ещё воображение рисовало посетителей обязательно в белых халатах. Но всё оказалось иначе. Без всякого белого халата и прочих больничных атрибутов Киру отправили в отделение.

— Я только о состоянии здоровья узнать, — словно оправдывалась Кира перед окошком справочной.

— Состояние средней тяжести. Вот идите в корпус и навестите, всё равно же приехали.

И Кира пошла «навещать», себе она сказала, что только посмотрит в каком Кирилл состоянии, может, ему что-то надо, а если кто-то будет у него, то она в палату не зайдёт; в конце концов, прийти к больному — долг здорового человека. «Что я сама себя обманываю? Я просто хочу его видеть. Зачем? Да какая разница зачем. Лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и пожалеть», — с этими мыслями Кира постучалась в палату, подождала ответа и приоткрыла дверь.

Кирилл лежал в наушниках, слушал музыку. Глаза полуприкрыты, грудь забинтована, рука в гипсе. Почувствовав на себе взгляд, мужчина обернулся:

— Кира!

— Как себя чувствуешь?

— Отлично. Ты как узнала, что я здесь?

— Очень просто. Через справочную.

— Ну, ты даёшь!

Кира смотрела на Кирилла, и не хотелось никаких серьёзных разговоров, никаких выяснялок.

— Тебе что-нибудь принести? Чего хочется?

— Я скажу, но прозвучит неприлично, да и не получится в моем положении, — ореховые глаза смеются.

Кира села на стул рядом с кроватью, внимательно слушала, что родные хотят его перевезти в другую клинику, но его и здесь всё устраивает. Ему вчера оплатили и двухместный бокс, сосед ушёл на процедуры, и сиделку нашли, сейчас приедет…

— А жена к тебе в котором часу придёт? — Кира не хотела сталкиваться с Лорой: очень уж по-киношному — жена и любовница у постели больного.

— Ей не до нашей суеты, она сейчас на Тибете дух укрепляет.

— А как тебя угораздило в аварию попасть?

— Вот угораздило. Кир, чего ты всё спрашиваешь и спрашиваешь. Расскажи лучше, как тебя угораздило ко мне в больницу попасть.

— Я же сказала, что в справочной узнала.

— А сам факт, что я в больнице, откуда стал известен?

— Девочки мои оформляли юбилей Андрея Юрьевича, они и рассказали, что сын юбиляра в аварию попал.

Вернулся сосед, зашёл дежурный врач, медсестра поставила капельницу… Кира всё время порывалась уйти, но всё задерживалась. Про последнюю встречу не было сказано ни слова, будто её и не было.

— Кира, ты меня, покалеченного, не бросай, — сказано с иронией, а глаза смотрят ласково, нежно.

— Я завтра вечером