Осколки Иль-Яфи - Ирина Скрипка

И неожиданно, один из них принадлежал Яне… А почему неожиданно? Она обещала, что позвонит. Макс посмотрел на время. Поздно, перезванивать уже неудобно. Или все же набрать?

На остановке удачно подошла маршрутка до метро, и через несколько минут парень спускался по ступеням станции подземки, среди толпы сосредоточенных, погруженных в себя людей. В вагоне было относительно свободно, даже, на удачу, нашлось свободное место — тренировка неотвратимо наливалась тяжестью в теле. Макс расслабился, откинулся на кожаную спинку сидения и прикрыл глаза.

Привычный перестук, легкий гул, где-то сбоку весело щебетала парочка, вежливый автоматический голос услужливо объявлял остановки. Пожалуй, это то, что ему сейчас подходит лучше всего. Знакомо, обыденно, так, как и должно быть. После вчерашних событий, где-то глубоко внутри, как заноза, застыла тревожность, отдающая холодом — странное, неприятное чувство. Макс едва заметно мотнул головой и провел ладонями по лицу. Забыть бы все…

А потом вздрогнул.

Образ хищной твари вспыхнул перед глазами настолько отчетливо и ярко, что парень вжался в сидение. Как еще не закричал. Черная морда с ощеренной пастью, бурая слюна, вытекающая между клыков, хищные ноздри, впалые глаза с безумным взглядом… Макс боднул головой. И отпустило.

— Что это было? — Еле слышно сказал он себе. Огляделся и застыл. Тревога шла с другого конца вагона, оттуда, где сидела девушка, склонившая голову. В джинсах с дырами на коленях, свободной рубахе, и перебинтованными запястьями. За спиной свисала сумочка на длинном плетеном ремне. Она не смотрела на него, закрывшись длинными, небрежно уложенными волосами. Объявили остановку. Макс поднялся с места и, не оглядываясь, вышел из вагона.

Тут же почувствовал — она идет за ним. Можно было дойти до остановки и прыгнуть в автобус, а если топать ногами, то дома он будет минут через двадцать. Максим двинулся по широкому тротуару, прямому, как стрела, не обращая внимания на прохожих.

Зажгли фонари. С высотки, на набережной, где располагалась гостиница, доносилась музыка. Рядом, у тротуара шумело кафе. Он ускорил шаг, и даже мелькнула мысль побежать, потом остановиться и резко обернуться. Как она будет себя вести? Рванет ли за ним? А еще лучше, надо зайти за угол дома, постоять, дождаться, когда она подойдет ближе, и выпрыгнуть.

Нет, не то, чтобы вдруг ему захотелось поиграть. Это было что-то другое — злорадство, кураж, а если и игра, то по его правилам. Максим свернул на тропинку, которая вела к неизвестному дому и как бы невзначай оглянулся. Она шла за ним, метрах в пяти, с опущенной головой, сосредоточенно глядя под ноги.

— Сейчас мы тебя проверим, кто ты есть.

Парень быстро дошел до угла, свернул к торцу, скрытому от глаз. Сделал шаг… И резко отшатнулся. Она стояла прямо перед ним, прислонившись к стене, не двигаясь, точно манекен. Макс не поверил глазам, и даже осторожно глянул за угол, где несколько секунд назад она еще топала по тропинке.

— Ты боишься? Зря, — ее голос прозвучал глухо. Девушка вымученно нахмурилась. Мутные глаза уперлись Максу в грудь. Она открыла рот, но вместо того, чтобы что-то сказать, встряхнула головой.

— Э-э, по-моему, ты немножко пьяная, — изображая из себя бодрого парня, рассмеялся Максим.

— Не-е, я не пью. Это от валерьянки и обезболивающих. Много валерьянки и много обезболивающих. А что, видно, что я того? — Девушка покрутила у виска. Парень усмехнулся.

— Я же тебе говорю, я не пью, — ей показалось, что он не верит. — И не курю. Не люблю. И вообще, я учусь в консерватории, вернее, училась.

Макс принюхался. Действительно, от нее прилично несло валерьянкой.

— Бросила?

— Выгнали. Куда с такими руками. Любимая деканша посоветовала сделать это добровольно, в смысле, забрать документы, и посетить наркологический диспансер. Дура, — девушка качнулась, но старательно вытянула руки вперед, показывая повязки.

— Что это?

Она подняла глаза, и в груди парня кольнул страх. Бирюзовые блики. Наверное, они заметны и у него.

— Точно, заметны, — кивнула она и вновь качнулась.

— Ты о чем?

— О бликах. Ну, ты подумал о них. Знаешь, вначале это было интересно, а потом стало противно. Ничего хорошего в ваших мозгах. Серо, скучно, пошлятина… А что мы стоим? Давай уже покончим с этим. Без церемоний. Погоди-ка.

Она пошарила в сумочке.

— Ну, вот, — ее ладонь сжимала тонкий скальпель — Удобная вещь. Я подумала, что таскать с собой кухонный нож как-то… не эстетично.

— Это называется — ты подумала? — Максим вскинул брови.

Ситуация начинала попахивать фарсом — накачанная валерьянкой студентка консерватории, со скальпелем в трясущихся руках сейчас будет его убивать. Нет, вначале она попросит его вытянуться во фрунт, чтобы не промахнуться.

— Готов? — Ее голос прозвучал по-детски нежно.

— Девушка, дорогая, не хочется говорить банальности, но, давай, обойдемся без этого?

— Возьми, — ее лицо дрогнуло в улыбке. Она протянула ладонь со скальпелем и подбодрила его. — Держи. Не бойся, мне не будет больно. Что ты застыл. Ты же убивал.

— Нет.

— Неправда. Я видела у тебя в голове. Чудовище, и ты его кромсал ножом. Страшно, — она передернула плечами.

— Ты — не чудовище.

Макс действительно застыл. От абсурда, от холода в груди. А она продолжала напирать.

— Я не чудовище? Да ты дурачок, натуральный. Ты знаешь, как я сейчас хочу всадить этот скальпель тебе в живот? А нет, лучше в шею, по самую рукоятку. Ну же, быстрей, — почти с криком выплюнула она слова.

— Нет.

— Нет? Трусишь? — Голос огрубел, окреп, взгляд блеснул злобой. Такой же злобой, как и у Сашкиного опекуна, вчера на дороге. По ее ладони пробежала дрожь, и она крепко сжала в кулаке рукоятку острого, как бритва орудия. — Ну, раз нет, значит, не обижайся.

Макс, почувствовав угрозу в голосе, незаметно подобрался. Врасплох она его не возьмет.

И ошибся.

Лезвие молниеносно промелькнуло в воздухе и полоснуло по руке. Ее руке, выше повязки. Потом еще раз.

— Стой! — Опомнился Макс.

— Нет уж, теперь смотри, — девушка отскочила назад. Рука окрасилась кровью. Увидев ее стекающие тонкие струйки, она зарычала — безумно, с хрипом. Быстро, не ощущая боли, перекинула скальпель и уверенно нанесла глубокие порезы на другую, здоровую руку.

— Дура, — тяжело выдохнул Максим, наблюдая, как она оседает по стене дома. Боднул головой, сбрасывая оторопь, и кинулся к ней. — Потерпи, я вызову скорую.

По асфальту