Бывшая в употреблении - Ульяна Громова

Господи, как же мне без всего этого теперь спокойно!

Илья словно чувствовал, что я вспоминаю его и нашу с ним жизнь — трель колокольчика, которую я поставила на его звонок, раздался оглушительно звонко, хотя телефон и лежал на дне сумки.

— Да, Илья, — ответила приветливо.

— Кать, назови адрес, — неожиданно попросил бывший супруг, и я остановилась в растерянности.

— Что? Еще раз повтори, я, кажется, не так поняла…

— Все ты так поняла. Я прилетел на несколько часов, сел в такси, куда ехать — не знаю.

— В гостиницу, — безапелляционно заявила и решительно пошла по вымощенной узорчатой плиткой дорожке уже по территории театра. — Я на работу пришла. И вообще, Илья, что за детский сад?

Моему возмущению не было предела. Чуть только вдохнула свободу полной грудью, и тут на тебе — нарисовался, не сотрешь.

— Мне надоело гладить тебя курсором по аватарке…

— И? Ты приехал погладить меня вживую? — я рассмеялась, скорее, от того, что стало неуютно, а не потому что смешно и весело. — Илья, ну ты же понимаешь, что это ни к чему не приведет?!

— Катюш, разве я что-то просил или требовал? Я просто прилетел увидеть тебя, узнать, что у тебя все хорошо. Разве я не должен?

Я уже подошла к театру и стояла на ступеньках, понимая, что вот так просто взять и отрубить звонок — не выход. Илья прекрасно знал, куда я в первую очередь отправила резюме, а я уже опрометчиво обмолвилась, что пришла на работу. Лишние уши мне тоже не нужны, и меньше всего хотелось демонстрировать Илью в театре, потому топталась со ступеньки на ступеньку, не понимая, как поступить.

— Кать, почему ты молчишь? — тревожно спросил он.

— Не понимаю, что я должна сейчас говорить, делать и… вообще. Ты выбил меня из колеи. Почему не предупредил, что прилетишь?

— Ты бы напекла ватрушек и сделала окрошку? — хмыкнул он недоверчиво, упоминая свою любимую еду.

О да, при всей своей богемной жизни он равнодушно относился к кулинарным изыскам. Холодные летние супы, творожные блюда и простые котлеты с картошкой — его все.

— Я не обзавелась еще холодильником и посудой, так что нет.

— Тогда предлагаю сходить в кафе возле театра… кажется, «Дедушка» называется — тут пышные яблони часть название скрывают.

— У нас худсовет, я не уверена, что… — На театральную площадь завернула белая иномарка с шашечками на крыше. Я бросила на нее скупой взгляд и отвернулась. — …быстро закончится, и мне надо подготовить костюмы к отправке. — Машина подъехала к самым ступеням, задняя дверца открылась, и передо мной появился Илья собственной персоной. Я опустила руку с телефоном и запрокинула голову, закатив глаза: — Приехали…

— Приехал, — поправил бывший супруг с улыбкой, поднялся ко мне, обнял по-медвежьи крепко, расцеловал щеки и приник к губам. — Соскучился, Катюш…

— Пятый класс вторая четверть… — обреченно выдохнула я.

— К нужному моменту и до выпускного курса доберемся, — провел ласково по моей спине Илья и чуть задержал ладонь на ягодице. — То детсад, то пятый класс… Несерьезно, Катюш…

— Вот и я говорю, да ты же не слушаешь.

Я повернулась и направилась к служебной двери. Придется знакомить Илью с Грегорием и Виктором, и всей моей конспирации придет конец. Единственное, что дистанцировало меня от лучезарного, сиятельного супруга — это моя девичья фамилия, которую я не сменила после свадьбы, потому что ждала, верила, надеялась, что Димка опомнится и бросится искать меня. Но увы.

* * *

Не очень-то Сабину интересовал выбор обоев, штор и мебели. Ей было плевать на цвет ламината и потолка, все равно, будут обои лимонные с красную с фиолетовым крапинку или на них будут зомби и демоны. Но я отдал ей должное — она старалась. Послушно листала журналы, морщила чудесный носик, силясь понять, что особенного в нюансах интерьера, которые я показывал, жена честно прикладывала пробники цветовой палитры и комбинировала, больше все же балуясь, чем реально выбирая гамму, в которой нам обоим было бы комфортно находиться изо дня в день.

— Слушай, Дим… — глаза ее внезапно загорелись. — А если выкрасить дом в чернющий свет?! Как этот идеально черный материл называется?

— Vantablack… — ответил и задумался — интересное предложение.

— А внутри пусть будет все по-американски! — продолжала мечтать Сабина, растопырив пальчики и сияя глазами почище утреннего солнца. Вот уж не думал, что из искры разгорится пламя. — Ну знаешь все эти звездно-полосатые тряпки, массивная мебель с патиной, пастельные тона, без ковров на полу… И нам надо завести большого пса! И для него тоже построить будку, похожую на дом! Смотри!.. — она сорвалась с постели, на которой мы удобно устроились с кипой журналов, в гардеробную, захлопала дверцами и уже через минуту, едва не ломая тонкий позвоночник, внесла стопку толстенных немецких и американских каталогов «Отто», «Апарт», «Авеню», «Кэш»… — здесь просто миллион идей для дома!

Я усмехнулся — все верно, я предлагал журналы для мальчиков, а нужно было каталоги для девочек. Те же яйца, только в профиль.

Жена уселась у меня между ног и принялась листать свои модные издания, каждое от пяти сантиметров толщиной и не легче кирпича. Оказывается, она все же интересовалась интерьерами, судя по подчеркнутым ценам, закладкам из оборванных клочков тетрадных листов. Видимо, жизнь в комнатушке театрального общежития была ей в тягость, хотелось пространства, уюта и красоты. Трудно понять, почему она отдала мне на откуп наш дом и палец о палец не потерла, чтобы предложить мне что-то из вот этих своих мечталок. Я смотрел через ее плечо на все, что она показывала с восторгом, обнимая тонкую талию, положив руки на животик, и ускользнул мыслями вообще к другой теме.

Я очень хотел ребенка. Дочку. Не за горами мой сороковник, уже пора. Как и планировал, я добился всего: у меня есть капитал, дом, молодая здоровая жена. Гладил ее плоский живот, а в голове словно мантра… молитва… Хочу ребенка. Так хочу, что орать об этом готов… если бы только этот отчаянный ор помог жене забеременеть.

— …тебе нравится? Чего ты молчишь? — пихнула в грудь локтем Сабина, вышибив из грез.

— Да, нравится. Особенно вот это… — Я пролистал несколько страниц, возвращаясь в раздел детских комнат, и ткнул пальцем в светлый интерьер: приглушенные нежные тона и звездно-полосатый текстиль, который жена назвала тряпками. — Вот этот особенно хорошо, и, как ты и хочешь, очень по-американски.

— Ди-им-м… — запрокинув светлую головку мне на плечо, протянула моя красивая женщина, — ну ты опять?.. — Я уже убрал из ее рук каталог и потянул поясок шелкового халатика. — Ты что собираешься делать? — округлила она глаза, будто не понимала.

— Ребенка, — улыбнулся и поймал ее губы, запуская руку в кружевные трусики.

Держал жену за шею, целуя пылко, чувствуя, как ломит член — инструмент, способный делать наследников, был готов, будто понимал важность этого действа для меня, весь его смысл и острую необходимость. Гладил пальцами упругие быстро увлажнившиеся складочки, чуть ныряя в заветное вместилище, заводился сильнее сам и стонал уже от нестерпимого желания выплеснуть в него животворящее семя и запечатать его там для надежности мощным ударом в матку.