Роми Шнайдер. История жизни и любви - Гарена Краснова

Людвиг Баварский взошел на трон в 1864 году. Ему было в то время восемнадцать лет. Двадцатисемилетняя Елизавета Австрийская к этому моменту уже десять лет состояла в браке с австрийским императором Францем-Иосифом и была матерью троих детей. Выросшая на приволье Баварских Альп и лишь волею случая вознесённая на престол Австрийской империи, она знала, какой непосильной ношей становится царская власть для людей, не жаждущих её, и что значит конфликт между властью и чувствами. Она предвидела трагедию этого хрупкого юноши, не умевшего и не желавшего быть правителем своей страны и благодетелем собственного народа. «У тебя должна быть реальная жизнь. Забудь мечты о славе. Правители, подобные нам, не имеют истории. Мы нужны только для парадов», — говорит она, обращаясь не только к Людвигу, но прежде всего к себе самой.

В «Людвиге» у Роми небольшая, но чрезвычайно важная роль, пронизывающая действие фильма с первого до последнего кадра.

В первом эпизоде Елизавета и Людвиг встречаются после долгого перерыва. Как говорит сама Елизавета, они не виделись пять лет и шесть месяцев. Тогда Людвиг был подростком, а сейчас перед ней молодой мужчина. «Ты станешь самым великим и красивым королём Европы», — откровенно льстит она молодому монарху. Её зелёно-голубые глаза лучатся счастьем. Белая лошадь нетерпеливо перебирает ногами, как бы отражая необузданный и гордый нрав всадницы. Это не баварская провинциалка, стоящая в центре трилогии Эрнста Маришки, а утончённая, дерзкая и невыразимо прекрасная женщина. Зная, что Людвиг избегает женщин, она заманивает его в свои сети. «Через три дня полная луна. Мы можем встретиться. Я буду одна», — шепчет она кузену. Берёт в ладони прекрасное лицо короля, долго и проникновенно смотрит на него, многозначительно целует. Людвиг не в силах устоять перед чарами колдовских очей, проникающих прямо в душу. Он влюбляется в свою кузину страстно, неутолимо, надолго. Так начинается история Людвига и Елизаветы в фильме Висконти.

Людвига называли королём-девственником. Он имел гомоэротические связи, с которыми пытался бороться. Его отношения с Сисси были и остались загадкой, ясно, что сексуальность играла в них не последнюю роль, и всё же духовная близость определяла всё.

В 1867 году Елизавета добилась, чтобы Людвиг обручился с её сестрой Софи. В письмах Людвиг называл свою невесту Элизой, а себя Хайнрихом — как героев любимой оперы «Лоэнгрин». Это была духовная связь, как раз во вкусе Людвига. Однако Елизавета продолжала получать от него пылкие письма и даже неоднократно встречалась с ним. Вскоре Людвиг разорвал помолвку.

Как и его младший брат Отто, Людвиг стал жертвой безумия. Ещё в те годы, когда возникла его связь с Сисси, он балансировал на грани нормы и помешательства. Многие члены династий Гогенцоллернов и Виттельсбахов страдали теми или иными формами душевного расстройства. Не удалось избежать этого и Елизавете: её поведение в конце жизни отличалось патологическими чертами — острым неприятием окружающих и тягой к одиночеству. Оба монарха любили шокировать свет, манкировали светскими обязанностями, много читали, в основном классическую литературу, были поклонниками Шопенгауэра, покровительствовали искусствам. Их связь была и осталась загадкой, что придает ей особую притягательность в глазах потомков[55].

Висконти тоже не стремился к определённости. Отношения Елизаветы и Людвига в его фильме — это апофеоз недоговорённости, как и положено быть взаимоотношениям двух монархов, находящихся в плену придворных условностей.

Людвиг наносит визит Елизавете. В его руках великолепный букет цветов. Но Елизавета не торопится предстать перед его глазами и наконец появляется в роскошном синем платье, подчеркивающем глубину глаз. Приняв букет, она передает его своей сестре Софи. Её глаза горят загадочным огнем. А король? Он оскорблен её поступком и спешит откланяться. «Я здесь, чтобы проститься! Завтра я уезжаю в Мюнхен», — говорит он колюче и сбегает по лестнице, уязвлённый и раздосадованный. Елизавета спешит вслед за ним. «Спасибо тебе за два дня счастья», — шепчет Людвиг. Наклонив свою прекрасную голову, Сисси горько плачет.

Много позднее, во время решительного объяснения, Елизавета говорит Людвигу: «Ты не можешь оставаться один. Ты нуждаешься в помощи. Я не могу дать её тебе. Женись на Софи!» Становится понятен тайный смысл сцены с букетом и её обольстительный смех. Елизавета хочет привязать Людвига к своей семье, но Софи оказалась жалким подобием величественной и смелой сестры. Мог ли смириться с этим Людвиг?! Совсем было согласившийся с необходимостью жениться на Софи, молодой монарх расторгает помолвку. Узнав об этом, Елизавета гневно бьёт его по лицу. Она понимает, что теперь этот мечтатель навсегда потерян для неё и те слабые нити, которыми она пыталась привязать его к себе, оборваны окончательно. Но в глубине души рада тому, что Людвиг не достался ни одной из соперниц. После гневной тирады лицо Елизаветы озаряет торжествующая улыбка, ясно раскрывающая её истинные чувства. Двусмысленность поведения императрицы сыграла свою негативную роль в трагической судьбе Людвига.

Проходят годы. Елизавета свыклась со своим поражением, с тем, что её интрига закончилась безрезультатно. Но слухи о моральном падении Людвига становятся для неё невыносимыми. Она отправляется на поиски монарха, укрывшегося в компании разнузданных пьяных мальчиков в одном из своих замков. Страстный поклонник красоты, которому она предрекала великое будущее, превратился в монстра с чёрными зубами и похотливым взглядом. Вид этой царственной женщины на миг выводит его из состояния умопомрачения. Он плачет и кричит: «Елизавета!» — словно пытаясь возвратить свою юность, свои несостоявшиеся мечты. Но она уходит не обернувшись, как и подобает правительнице великой империи. Лишь надменность позы позволяет императрице скрыть растерянность. Но глаза, застывшее в них смятение говорят сами за себя. И только опустив на лицо густую вуаль, она вздыхает с облегчением.

Висконти наделил героиню Роми Шнайдер даром прорицания и предвидения. «Будущие потомки вспомнят о нас лишь в том случае, если какой-нибудь чудак, преувеличив наше значение, возьмет на себя неблагодарный труд прикончить кого-нибудь из нас», — говорит Елизавета Людвигу. На экране мелькает нож итальянского анархиста, появляется закутанное в саван тело Елизаветы. Взор императрицы цепенеет, когда она, откинув воображаемый покров настоящего, заглядывает в глубокий колодец будущего. Это прозрение своей судьбы накладывает особый отпечаток на поведение Елизаветы в фильме Висконти.

Роми Шнайдер была удивительно красивой женщиной. Но подлинное величие её красоты осознаешь именно в фильме «Людвиг». Даже когда её героиня просто проходит в кадре, откинув голову, увенчанную тяжёлыми чёрными косами, это производит незабываемое впечатление, словно рассматриваешь полотно, написанное кистью талантливого живописца. Всё в облике этой женщины — от перьев шляпы до кончика шлейфа — дышит одухотворённостью и совершенством. Висконти и его художник Пьеро Тосси много потрудились, чтобы создать достойное обрамление внешности Роми Шнайдер. Они не просто копировали костюмы конца XIX века, но с помощью исторических аксессуаров — рюшей, фалд, оборок, лент — пытались создать экранный образ, отвечающий сегодняшним представлениям о красоте и элегантности.