Поправка на ветер - Марта Яскол

То, что расследование их с Тоней общее, Маруся подчеркнула особо. Поверила ли Тоня, неизвестно, но обвинять подругу в вероломстве перестала.

* * *

А вот Артемьев в подлинность чувств Маруси поверил. И на следующее утро решил, видимо, ковать железо, пока горячо, не дожидаясь вечера. Придя на работу, Маруся обнаружила начальника клуба под своим кабинетом с букетом – подумать только, какой небанальный подход! – садовых васильков. Завидев ее, он расплылся в улыбке.

– Марусенька!..

– На что жалуетесь? – громко спросила Маруся. И, понизив голос, продолжила: – Я смотрю, ты совсем забыл о конспирации. Мы же договаривались!

– Прости, не мог ждать до вечера! – прошептал в ответ Артемьев. – Давай зайдем к тебе в кабинет и спокойно поговорим…

«Знаю я твои разговоры», – подумала Маруся.

– У меня в кабинете медсестра Катя, – сообщила она Юрию. – Предлагаешь и ее посвятить в наши планы?

– Тогда придется мне сыграть больного, – притворно вздохнул Артемьев.

– С твоим актерским талантом это нетрудно, – съехидничала Маруся. – Проходите, товарищ капитан, рассказывайте, какие у вас симптомы, что ощущаете…

Букетик она сунула в руки Катерине, которая набрала воды в припасенную специально для таких целей стеклянную молочную бутылку, поставила туда цветочки и водрузила эту икебану на Марусин стол.

– Что я ощущаю, товарищ доктор, ни в сказке сказать, ни пером описать, – вздохнул Юрий, проходя в кабинет и усаживаясь на кушетку. – Не жизнь у меня, а сплошные мучения.

– Как вы сами изволили выразиться, товарищ капитан, Гиппократ завещал нам облегчать страдания страждущих. Чем страдаете? То есть что у вас болит?

– Разумеется, сердце, доктор! У меня там рана, я вам об этом уже докладывал. Мне в самое сердце попала то ли пуля, выпущенная вами на стрельбах, то ли стрела, пущенная Амуром… Или и то и другое? Вы с Амуром оба так метко стреляете!

– А мне кажется, что у вас все признаки горячки, – возразила Маруся. – Лихорадочный блеск в глазах, несвязная речь, переходящая в бред…

– Измерьте мне температуру! – обрадовался Юрий.

– Катя, дай больному градусник, – распорядилась Маруся. – Хотя я и так не сомневаюсь в своем диагнозе.

Медсестра Катерина даже ротик приоткрыла, так ей нравилась их пикировка. На подобное веселье она и не рассчитывала, побольше бы каждый день таких больных! Маруся мнение Кати не разделяла и старалась поскорее свернуть импровизированное представление. – Отдайте градусник, товарищ капитан! – потребовала она, когда две минуты, выторгованные Артемьевым на измерение температуры, истекли. – Что вы в него вцепились?

– Так каковы будут ваши рекомендации, доктор? Выпишите мне рецепт! – неохотно расставаясь с градусником, паясничал Юрий. – Рекомендую вам вести здоровый образ жизни и чаще сверяться с моральным кодексом строителя коммунизма. Тогда, глядишь, не только сердце не будет болеть, но и нога… и другие части тела.

– Товарищ доктор, а когда мне прийти в следующий раз? Вы же должны проверить, как я выполняю ваши рекомендации!

– Через неделю… две недели. А еще лучше – через два месяца…

Товарищу доктору все же удалось выпроводить назойливого посетителя из кабинета.

Катерина, поправляя васильки в молочной бутылке, давилась смехом. Спрашивать, что это было, она тактично не стала, хотя спросить ей явно хотелось…

Зато от вечернего свидания Маруся решила не уклоняться – раз уж поставила себе цель разузнать, был ли Артемьев знаком с Данутой и как далеко зашли его отношения с Магдой, нужно придерживаться избранной линии. Однако с точки зрения расследования свидание вышло совершенно бесполезным. Юрий ненавязчивых расспросов о Дануте и Магде избегал, виртуозно переводя беседу на другие темы. Маруся предложила погулять в парке и, будто бы нечаянно, несколько раз провела его мимо скамейки, на которой нашли тело Шиманской. Ее расчет добиться от него какой-либо реакции не оправдался: он равнодушно скользнул взглядом по скамейке и продолжил увлеченно травить армейские байки. Потеряв терпение и забыв об осторожности, Маруся напрямую спросила, что он думает об участившихся в Чкаловске убийствах молодых девушек.

– Я стараюсь об этом не думать, – пожал плечами Артемьев. – Конечно, это ужасно. Надеюсь, милиция найдет преступников. Прошу тебя, Марусенька, будь бдительна и не ходи по городу поздним вечером одна. Хочешь, буду тебя охранять? Я готов всегда быть рядом!

Словом, данное самой себе задание Маруся провалила. Хорошо, что вел себя Артемьев вполне прилично – осыпал Марусю комплиментами, но рук не распускал.

За три дня Юрий, изыскивая благовидные предлоги, забегал к Марусе на работу раз пять. То у него голова раскалывалась, то в горле першило, то еще какая-то хворь приключилась… Столь частые визиты в санчасть начальника Дома офицеров не могли не привлечь внимания начмеда Воронова. Вопросов он Марусе никаких не задавал, выводы, по-видимому, сделал самостоятельно. Марусе показалось, или атмосфера в госпитале в самом деле немного накалилась?

Последствия не заставили себя долго ждать. Артемьев, явившись якобы с жалобами на очередное недомогание, развлекал Марусю и Катю анекдотами про Брежнева.

– Вот этот, девушки, вам должен понравиться, очень актуальный. После московского кинофестиваля на банкете в Кремле Брижит Бардо спрашивает Леонида Ильича: «Почему бы вам не открыть границу для всех желающих?» Он в ответ грозит ей пальцем: «Хочешь со мной наедине остаться, крошка?..»

Катя захихикала, Маруся улыбнулась.

– А вот еще один, про ботинки, знаете? Нет? Леонид Ильич зашел в кабинет, помощники смотрят, а у него один ботинок коричневый, другой – черный. «Что ж вы не вернулись домой и не переобулись?» – спрашивают. «Возвращался. Там тоже один коричневый и один чер…»

В Марусин кабинет, деликатно постучавшись, вошел начмед. Артемьев от неожиданности умолк на полуслове.

– Здравия желаю. – Воронов кашлянул. – Что ж вы замолчали, товарищ капитан? Смотрите, одного ли цвета у меня ботинки?

Катерина снова хихикнула, закрыла рот руками и пригнулась к столу.

– Позвольте спросить, вы у нас здесь в каком качестве? – строго спросил Воронов, в упор глядя на капитана.

– В качестве больного, товарищ майор! – вскочив с кушетки, отрапортовал Артемьев.

– Это заметно, – многозначительно произнес начмед, окидывая Юрия тяжелым взглядом. – Смотрю, вы в последнее время серьезно подорвали здоровье, раз так часто к нам наведываетесь. Могу походатайствовать, чтобы вас отправили на обследование… в Рязань. – Почему в Рязань?! – изумился начклуба.

– Действительно, Рязань – это слишком близко, – задумчиво произнес Воронов. – Чита гораздо лучше… Хотите?

– Никак нет, товарищ майор! Всецело полагаюсь на профессионализм ваших сотрудников, точнее, сотрудниц! – с усмешкой ответил Артемьев. – Из таких очаровательных ручек и отраву принять не жалко, не то что лекарство. Уверен, они не дадут мне помереть… Мария Васильевна, спасибо за помощь, вы очень добры. Катюша, до свидания! Я могу идти, товарищ майор?

– Свободны, – кивнул Воронов. – Но об обследовании все же подумайте.