Пропавшая нимфа - Картер Браун

Я подвинул тело Обри, и она задрожала.

— Поднимайся! — велел я.

Она ничем не показала, что слышала меня, но осторожно подобрала ноги, потом села, приподнялась на колени и рывком встала.

— У тебя есть пять минут, чтобы одеться, — сказал я ледяным голосом. — Ты поняла? Если успеешь, я тебя выведу отсюда. Если нет — пеняй на себя. Ясно?

Она тупо кивнула.

— Пять минут… — прошептала она.

— Давай! — сказал я. — И поторопись…

Спотыкаясь, она двинулась к ванной, но потом ускорила шаги и в конце побежала. Я услышал, как полилась вода, когда подходил к Хэрби, лежавшему вниз лицом. Да, если бы вместо «смита-и-вессона» был «магнум», от этого психопата мало бы что осталось.

Лицо Обри было совершенно спокойным и умиротворенным, почти красивым. Мертвый, он выглядел даже лучше, чем при жизни.

Я опустился на колени и осторожно разжал пальцы его левой руки. Начисто вытерев рукоятку пистолета платком, я осторожно вложил оружие в руку Обри. Мне будет недоставать этого пистолета, но расстаться с ним придется. «Магнум» был зарегистрирован, а этот нет. Никто не сможет установить, что он принадлежал мне. Я забрал его года два назад в Сан-Луисе у одного парня, который в тот момент был уже мертв и больше в нем не нуждался. Тот прежний хозяин уже позаботился стереть на оружии серийный номер.

Я выпрямился и еще раз огляделся. Вроде все в порядке.

Пять минут почти истекли. Шум воды в ванной прекратился, и, открыв дверь, я увидел, что там пусто. Видно, Эдель ушла уже одеваться. Я тщательно проверил, не осталось ли где пятен крови, которые могли бы осложнить дело, — едва ли полиция согласится, что смертельно раненный человек пошел помыть руки, прежде чем отправиться в мир иной.

Эдель появилась из своей комнаты, одетая в полотняный костюм и заново подкрашенная. Ее лицо осунулось, и глаза слегка запали.

— Теперь спускайся вниз, — сказал я ей. — Моя машина стоит у входа, садись в нее и жди.

— Хорошо, — прошептала она.

Я дал ей тридцать секунд и поднял телефонную трубку, предварительно обвернув ее платком.

— Полиция. Слушайте. Речь идет о жизни и смерти… — торопливо заговорил я. — Меня зовут Обри Блэр. Ко мне сейчас явится один человек, он убийца и садист. Я считаю, что он убил Вернона Клайда, продюсера моего отца. Он живет в «Западном», с неким Лэмбом, но сначала приезжайте сюда… и проверьте квартиру Вернона Клайда… Его зовут Хэрби. Вчера мы с ним выпили, он мне наговорил всякой всячины, а сегодня я ему об этом напомнил, когда он протрезвел. И вот он позвонил, что зайдет ко мне в гости. Я ему не верю, но у меня есть пистолет, и, если он полезет, я буду стрелять. — Я секунду помолчал, потом продолжил: — Он уже здесь. Скорее. — Я бросил трубку и вышел из квартиры.

Мне надо было отъехать от дома хоть на квартал, пока не показались полицейские, но мы успели проскочить даже больше до того момента, когда позади послышался вой сирен. Еще минут через десять я подрулил к тротуару.

— Ты можешь выйти, Эдель, — сказал я. — Постарайся не возвращаться домой до девяти вечера. Тебя там не было с самого утра.

— Да, — сказала она слабым голосом.

— Наверняка тебя спросят, что ты делала целый день, так что приготовь ответ. Если сейчас заедешь к подруге, можешь сказать ей, что с утра бродила по магазинам, а потом решила заглянуть к ней. Возможно, полицейские поверят и все обойдется!

— Я поняла, Дэнни, — сказала она со злостью. — Можешь не объяснять, что чем скорее я уберусь из этой машины, тем лучше.

— Точно.

Она повернулась ко мне:

— У тебя все было рассчитано, правда? Днем ты меня поколотил, так что я перестала соображать и наговорила лишнего, потом ты ездил к ним и довел Хэрби до того, что у него не осталось иного выхода, как убить Лэмба, и он убил его!

— Я сожалею об этом, Эдель, то есть о том, что задал Хэрби лишнюю работу. Ведь Лэмб такой здоровый. Его было нелегко искромсать.

— Еще пытаешься острить, — прошипела она.

— Угу.— сказал я. — Ведь я весельчак. У всех свои развлечения. Тебе нравятся типы вроде Хэрби, а мне нравится их убивать.

— Это тебе зачтется. Когда-нибудь наступит твоя очередь, Дэнни Бойд!

— Почему бы тебе не выйти из машины? — вежливо спросил я.

— Куда мне спешить?

— Ты же знаешь, что я бью женщин. Зачем тебе нарываться на неприятности?

Она затряслась от ярости.

— Я любила Хэрби! — резко выкрикнула она. — Теперь ты отнял его у меня, и я совсем одна!

— Сдается мне, что ты одна и останешься, стерва! — заявил я. — Обри мертв, а Никки вернется не к тебе, а к Лоис. Но если у тебя дела пойдут совсем плохо, можешь вспомнить о Хэрби и считать шрамы на бедре.

— Мое тело соблазнит многих, и я найду того, кто выпустит тебе кишки!

Я наклонился, отпер дверцу и вытолкнул Эдель на тротуар. Возможно, когда-то в будущем мои чувства к ней и изменятся, и тогда я пошлю ей в подарок ножницы, просто так, ради смеха!

— Вы сказали, что придете часа через три, — сказала Чарити. — Не знаю, зачем вы вообще изволили возвратиться.

— Но это моя квартира, верно?

— А как насчет бедного Николаса? — раздраженно осведомилась она. — У него уже ноги совсем свело.

— Никки? — озадаченно спросил я, потом все вспомнил и бросился в спальню.

Два затуманенных ненавистью глаза неотрывно смотрели на меня. Я развязал ремни и швырнул их на пол.

Вы свободны, и у меня для вас хорошие новости, Никки.

Он страдальчески растирал свои запястья и ладони. На подбородке растекался громадный фиолетовый синяк.

— Хорошие новости, Дэниел? — проговорил он тихо. — Чудесно! Я целый день слушаю радио. И знаете, что я слышал, начиная с одиннадцати часов? Что произошла ошибка и я свободный человек. — Его лицо исказилось от бешенства. — Восемь часов я тут лежу, связанный по рукам и ногам, и слушаю, что я свободен… свободен!

— Но теперь вы и правда свободны, Никки, и убирайтесь к чертям собачьим из моей квартиры. Я вас сюда не звал.

Он хотел что-то сказать, но потом передумал и, махнув рукой, вышел.

Я закрыл за ним дверь и вернулся в гостиную.

— Вы что-нибудь ели? — спросила Чарити.

— Когда-то, — ответил я. — Я даже припоминаю, что для этого используют такую штуку, которая называется «вилка».

— И нож, — добавила она.

— Нет. — Я решительно замотал головой. — Еще долго я не потерплю на столе никаких ножей.

— Так чего бы вам хотелось поесть? — спросила она терпеливо.