Детские шалости - Мэри Хоппкинс

– Она была очень красива, а у меня играли гормоны… Но мама узнала правду и пригрозила нажаловаться отцу. Тогда проблемы с Мартой прекратились.

– Неужели твой отец так об этом и не узнал?

Бейард рассмеялся.

– Он был так занят своими делами, что не замечал ровным счетом ничего. Ему было очень трудно угодить. Например, чтобы учиться в университете, я должен был сначала поработать на него, а потом заняться изучением дизайна. Для этого отец отправил меня в Италию. Поэтому моей первой любовью стал дизайн автомобилей… Господи, да ты, я вижу, сейчас разрыдаешься от жалости! – раздраженно вскричал Бейард.

– Не понимаю, что плохого в сострадании…

– А, ты, наверное, из тех, кто втирается в доверие, а потом обирает тебя же до нитки! Некоторые разыгрывают сострадание, а потом пользуются слабостями объекта своей жалости.

– Думаешь, я выросла такой же бесчувственной и меркантильной, как ты?

– Прости, я привык не верить людям на слово…

– Нельзя с первой же встречи думать обо всех плохо! Осторожность, конечно, нужна, но твоя патологическая недоверчивость просто смехотворна. Я не дурочка, Бейард, и понимаю: не все люди ангелы.

– Значит, ты думаешь, что некоторые все же святоши?

– Можешь смеяться, сколько хочешь, – ответила Изабел, обиженная его насмешливым тоном, – но я всегда стараюсь думать о людях лучше, чем они есть, а не наоборот.

– Да ты, я смотрю, последний романтик!

– Я не романтик!

– И это тоже верно…

Они дружно рассмеялись. Изабел поймала себя на том, что ей нравится, как от глаз Бейарда разбегаются забавные морщинки, делая лицо более ласковым. Он выглядел таким милым, и так хотелось забыть о…

– Ты думаешь, я рассказываю эти душещипательные истории из моего детства только для того, чтобы затащить тебя в постель?

Веселый смех Изабел внезапно оборвался. Как больно вновь оказаться в жестокой реальности!

– А как же насчет грязной потаскухи? Бейард смотрел на нее, не совсем понимая, о чем идет речь.

– Ты же поклялся, что больше и пальцем не прикоснешься к такой потаскухе, как я, – напомнила Изабел.

– А, ты об этом! Я и забыл уже…

– Рада слышать. Пойду позвоню Декстеру, пусть заберет меня по пути на работу. – Она отложила в сторону недоеденный тост.

– Не надо, – остановил ее Бейард. – Я все равно собираюсь в город за покупками. Знаешь, в последний раз, когда здесь была оттепель, река вышла из берегов, и мне пришлось сидеть дома целых три дня… Вот только покормлю птиц и сразу же поеду. – Он подошел к холодильнику. – Если ты, конечно, не хочешь пожертвовать им на завтрак свою Дайану.

При воспоминании о кровожадном клюве и острых когтях сокола Бейарда, с которым ей довелось «познакомиться», по спине Изабел побежали мурашки.

– Ты сказал, что надо покормить птиц. Так у тебя их много?

– Кроме сокола есть еще ястреб и сова. Один мой друг держит ловчих птиц примерно в двадцати милях отсюда. Он открыл птичий заповедник, где живут больные или раненые жертвы хищников. Ты сильно удивишься, когда узнаешь, сколько там обитателей. Однажды он уговорил меня поехать с ним на охоту, и с тех пор трое его питомцев переселились ко мне. Совсем как ты и Дайана…

– Вряд ли как мы. Это жестокость.

– Что именно? Растить диких птиц или разрешать им охотиться? Соколиная охота издавна считается изысканным развлечением. К тому же мои хищники могли бы улететь на волю – их здесь никто не держит, но они остались, потому что им так лучше. Почему бы тебе не пойти и не взглянуть?

Извечное женское любопытство взяло верх над осторожностью.

– Пойдем, – согласилась Изабел и, предупреждая желание Бейарда взять ее на руки, поставила условие: – Только, чур, я сама пойду!

На заднем дворе «Стерн-Хауса» располагались каменные постройки, крытые деревянным навесом.

– Осторожно, не поскользнись, – предупредил ее Бейард. Под ногами хрустела тонкая корочка утреннего льда. Снег быстро таял, превращаясь в грязную вязкую массу, но Бейард уверенно протоптал узкую тропинку и подвел Изабел к своим питомцам. Ей было интересно наблюдать, как он кормит двух величавых птиц. Вблизи их мощные клювы, разрывающие пищу, казались неимоверно большими по сравнению с легкими туловищами. Жестокое, но в то же время красивое зрелище, решила Изабел.

– Это – Галахад и Гарет, – сказал Бейард и, показав на очень маленькую птичку, добавил: – А там – Мерлин.

– Не хватает только короля Артура! – прошептала Изабел.

– Ну-ка, надень это, – приказал Бейард, натягивая ей на руку просторную кожаную перчатку. – Прислонись ко мне, – продолжал он, выхватывая у нее костыли. Оставшись без опоры, Изабел навалилась на Бейарда всем телом. – Да ты совсем замерзла! Надо было накинуть пальто.

– Ты не дал мне времени…

– Ладно. Теперь подними руку. Птица всегда садится на самую высокую точку, так что делай, как тебе говорят, если не хочешь, чтобы этим местом оказалась твоя голова. – Бейард задрал ее руку, и Изабел испуганно зажмурилась, ожидая нападения хищной птицы.

Неожиданно она почувствовала, как что-то почти невесомое приземлилось на запястье. Изабел никогда в жизни не видела так близко сову. Ослепительно белая птица величественно сложила крылья, и снег показался серым и грязным по сравнению с ее оперением.

– Но я же ничего не слышала! – воскликнула Изабел.

– Крылья у совы мягкие, к своей добыче она подкрадывается бесшумно. Тебе не тяжело? – заботливо спросил Бейард, увидев, как хищные когти впиваются в кожаную мякоть перчатки.

– Что она тут делает? – зашептала Изабел, не в силах оторвать взгляд от гордой птицы.

– По ночам где-то охотится, но гнездится там, за домом. Дай-ка я ее покормлю. Ты хорошо себя чувствуешь?

– Бейард, да это же настоящая красавица! – восторженно воскликнула Изабел.

– Красавица, – эхом отозвался Бейард, но его взгляд был прикован к Изабел.

– Теперь все? – Изабел приоткрыла один глаз и с надеждой посмотрела на своего зятя.

– Все.

– Странно, я ничего не почувствовала, – удивилась она. Критично оглядев здоровую ногу, Изабел пошевелила пальцами. – Эта штуковина ревет, как зверь, – заметила она, покосившись на миниатюрную электропилу в руках у Декстера.

– Ты большой ребенок! – поддразнил он. – Надеюсь, ты оценишь, что я, хирург высшей категории, сделал за фельдшера грязную работу.

– О, какая честь!

– Ты ужасная пациентка. Это, наверное, у вас наследственное.

– Делла еще хуже, – быстро возразила Изабел.

– Я и говорю, наследственное! Ты прямо сейчас едешь в Лондон?