Письма императора - Валерия Вербинина

В глазах Шереметева мелькнул огонек понимания.

– Что ж, баронесса, сегодня я как раз встречаюсь с префектом и… – Он остановился. – Кстати, я не сказал вам, что вы тоже приглашены?

– Приглашена? – удивилась Амалия. – Куда?

– На званый вечер, – отозвался граф, открывая один из ящиков своего стола и вынимая из него конверт с позолоченным гербом. – Меня попросили передать это вам.

Амалия взяла конверт, извлекла из него приглашение и бегло взглянула на стоящее в самом конце имя.

– Жером де Сен-Мартен? Не знаю такого. И вообще, сейчас я не расположена посещать званые вечера. – Она положила приглашение обратно в конверт.

– Вы танцевали с ним на балу у герцогини де Лотреамон, – напомнил граф. – Такой приземистый господин…

– А, специалист по дворянским генеалогиям! – воскликнула Амалия.

Граф улыбнулся.

– Именно. Кстати, он большой друг Люсьена де Марсильяка. И не только друг, но и единомышленник.

– Единомышленник? – подняла брови Амалия.

– Они оба бонапартисты, – пояснил граф. – Журналист Марсильяк – по убеждениям, а месье Сен-Мартен к тому же еще и по крови. Возможно, вы не знаете, но он родной внук Наполеона, который когда-то питал благосклонность к некой мадам Сен-Мартен.

– В самом деле? – заинтересовалась Амалия.

– Да, именно так. Похоже, вы произвели на месье Сен-Мартена впечатление, как, впрочем, и на месье Марсильяка. Люсьен просто в восторге от вас. Все эти дни он пытался вас разыскать, но я счел, что ни к чему вас беспокоить, и отвечал, что вам пришлось уехать по делам. Не знаю, право, зачем я говорю вам все это, раз уж вы твердо решили не идти на вечер…

– По правде говоря, я еще не знаю, – призналась Амалия. Услышав, что Сен-Мартен – внук самого великого императора, она заколебалась. Но снобизм тут был вовсе ни при чем, просто, раз уж невозможно увидеть живого Наполеона, надо посмотреть хотя бы на его внука, коли представляется такая возможность. – Значит, префект будет на званом вечере?

– Да, и вы сможете сами поговорить с ним, если хотите.

Амалия провела рукой по лицу.

– Дело в том, ваше сиятельство, что мне нужны сведения не только о Готье, но и еще о четырех людях. – И она назвала, о ком идет речь.

– По-моему, вы уже узнали о них все, что только можно, – заметил граф. – Разве нет?

– Не совсем так, ваше сиятельство, – после секундного колебания ответила Амалия. – На сей раз мне нужны подробности, скажем так, полицейского порядка. Потому что у меня появилась одна мысль, и мне во что бы то ни стало хочется ее проверить.

И она рассказала графу, как кое-что в словах Анри Готье навело ее на догадку, как именно они могут выйти на принца воров.

– Что ж, – отрывисто бросил Шереметев, едва баронесса закончила, – полагаю, это весьма возможно. Действуйте! А что касается полицейского господина, – он скривился, – то можете о нем не волноваться. Я позабочусь, чтобы он больше не смог вам мешать. – Граф поцеловал Амалии руку и проводил ее до двери. – Стало быть, до вечера, госпожа баронесса?

– До вечера, ваше сиятельство, – ответила она.

Ален снял кепку, сбил рукавом пот со лба и вновь надел ее. Черт возьми, как он мог так купиться? Ведь знал же, чувствовал, что ничего путного не выйдет из свидания в саду Тюильри! Еще повезло, что он вовремя заметил того полицейского – прежде, чем тот успел его сцапать. Хорош бы он был, в самом деле, если бы дал себя схватить!

Размышляя об этом, Ален свернул на узенькую неприметную улочку, где находились дома весьма подозрительного вида, перескочил через пересохшую канаву и зашагал к стоящему посреди пустыря дому. Это было грязное, бедное, обшарпанное жилище, каких немало водилось в этой части Парижа. Возле дома слонялся трехцветный кот с ободранным ухом. Заметив Алена, он остановился и, поджав одну лапку, с любопытством уставился на него.

– Ну, чего пялишься? – сухо спросил у него Ален, рывком открывая дверь. Однако кот, понятное дело, ничего не ответил, и Ален вошел в дом.

В комнате, в которой он оказался, находилась куча народу. Был тут высокий малый с бритой желтоватой головой и щербатыми зубами. Был маленький вертлявый человечек со скрюченными пальцами. Была необыкновенно красивая молодая черноволосая женщина с холодными серыми глазами. Был рыжий кудрявый парень, сосредоточенно вырезавший что-то ножом на столе. Напротив него сидел другой, русоволосый, с глуповатым лицом деревенского увальня. Всхлипывая, он читал какие-то бумаги и то и дело утирал грязной рукой мокрые глаза. Шестой член шайки стоял возле окна и, заложив руки в карманы, смотрел на пустырь. У него было мрачное лицо бандита, правую щеку которого пересекал поперек плохо заживший широкий шрам. Когда дверь растворилась, он обернулся.

– О, наконец-то и принц пришел, – произнес мрачный человек.

– Здорово, Селезень, – отозвался Ален. Он подошел к красивой женщине и небрежно поцеловал ее в губы. – Здравствуй, Изабель, моя радость!

Увалень за столом всхлипнул и вытер слезы. Ален неодобрительно покачал головой.

– И что ты в них нашел, а? – спросил рыжий парень.

– И не говори, – поддержала его красавица Изабель. – Читает и рыдает, как водосточная труба. Смех, да и только!

– Ну так ведь трогательно очень! – всхлипывая, признался увалень. – И слова такие… За душу берут! – Он ткнул себя в грудь грязным пальцем. – Вы, пишет, единственное на свете, что у меня есть, мой луч света в царящей вокруг тьме. Каково, а?

Мрачный Селезень покрутил головой и фыркнул.

– Заткнулся бы ты лучше, луч света, – со скучающей гримасой промолвил он, после чего вынул из кармана горсть орехов и стал колоть их на подоконнике, по-прежнему зорко поглядывая за окно.

Изабель обернулась к Алену.

– Как прошло свидание, мой принц? – задорно спросила она.

Ален усмехнулся:

– Никак. Там появился легавый.

Селезень уронил орех и грязно выругался.

– Так я и знал! – воскликнул вертлявый человечек со скрюченными пальцами. – Я же предупреждал тебя, принц! Не стоило туда ходить!

– Угасни, Россиньоль, – велела Изабель. В глазах ее застыла тревога. – Что там случилось, Ален?

Принц воров царственно пожал плечами и снял кепку.

– Ничего. Как только я заметил легавого, сразу же сбежал. Одно утешение – успел сбагрить шкатулку за пять сотен.

– Говорил же, нельзя Франсуа доверять, – вмешался до того молчавший бандит, высокий и щербатый. – Что хорошего можно ждать от отшельника!

– Ладно, ладно, – оборвал их Ален. – Задним-то умом вы все хороши!

– Убить мало эту суку, – сказал Селезень.