Алый восход - Ли Бристол

И все же Джед чувствовал себя виноватым. Он не мог забыть взгляд Элизабет.

Но ведь все, что произошло, все к лучшему. Она увидела его в самом неприглядном виде, увидела таким, каков он на самом деле. Они совершенно разные люди. Уж теперь-то она должна это понять.

Однако у него никогда и в мыслях не было причинить ей боль или оскорбить ее. Когда она стояла перед ним на палубе и говорила о своих чувствах, он испытывал одно из величайших искушений в своей жизни – можно сказать, что это была битва с самим собой. Но он не хотел быть жестоким или грубым – просто у него не было иного способа заставить ее образумиться. Он сделал правильный выбор. Неужели она не могла этого понять? И все же он оскорбил ее и причинил ей боль…

Ему следует пойти к ней и извиниться. Иначе ее взгляд будет преследовать его до конца жизни. Иначе он всю жизнь будет думать о том, что она его возненавидела.

Джед то и дело подходил к перегородке, за которой виднелась дверь ее каюты. Элизабет. Из-под этой двери выбивалась полоска света, и Джед, глядя на нее, чувствовал, как болезненно сжимается его сердце. Он мог бы подойти к двери и тихонько постучать в нее. Он должен был попросить у нее прощения.

Но пойти к ней теперь – это безумие. Или все-таки пойти? Всего лишь несколько шагов – и он оказался бы рядом с ней. И тогда бы…

Молодой лоцман, стоявший у руля, был неплохим моряком, но он совершенно не знал гавань Галвестона, славившуюся своими опасностями. Пытаясь произвести хорошее впечатление на капитана, лоцман преувеличивал свои достоинства, но он действительно был уверен в том, что справится, – во всяком случае, ему хотелось в это верить. Разумеется, лоцман слышал о том, что гавань Галвестона – одна из самых коварных, но сейчас, увидев ее впервые, был поражен… Повсюду виднелись остовы севших на мель кораблей – призрачные монументы самоуверенности и тщеславию. И вероятно, здесь таилось еще множество невидимых песчаных ловушек.

Маяк светил лоцману прямо в лицо, и нервы его были напряжены до предела. Мерцающие огни города с каждой минутой приближались… Где же капитан? Ведь он обещал вернуться на мостик до того, как судно войдет в гавань. Очевидно, что-то его задержало. А он сейчас нужен здесь, у руля…

Обливаясь потом, лоцман осторожно повернул рулевое колесо – он пытался избежать столкновения с мачтой затонувшего корабля. Паровые котлы подрагивали и гудели; свет маяка по-прежнему бил прямо в лицо. Молодой лоцман тяжко вздохнул. Как долго он еще сможет лавировать в этой ужасной гавани? Напрасно он расхвастался перед капитаном своим опытом и знаниями. Неужели мистер Чапмен не собирается возвращаться на мостик?..

Джед остановился у двери Элизабет. Он уже собрался постучать, но в последний момент опустил руку. Действительно, почему он решил, что Элизабет захочет его видеть? Возможно, она не откроет ему. Возможно, она его презирает. Сумеет ли он выдержать ее презрительный взгляд?

Нет, ему пора уходить. Если он здесь задержится, будут одни неприятности, а у него их уже более чем достаточно для одной ночи. К тому же она едва ли захочет его увидеть.

Но зато он хотел ее увидеть – отчаянно хотел.

Он должен был попрощаться с ней, должен был сказать ей, что сожалеет о своей грубости.

Возможно, он прикоснется к ее лицу, к ее шелковистым волосам… Всего лишь прикоснется.

Но Джед знал: если он войдет в ее каюту, то уже не выйдет оттуда.

А может, все-таки постучать в ее дверь?..

Джед колебался. Наконец, собравшись с духом, поднял руку – и замер в нерешительности.

Минута проходила за минутой, а Джед по-прежнему стоял у запертой двери.

В конце концов, сделав над собой усилие, он резко развернулся и направился к палубе – подальше от каюты Элизабет.

Услышав за спиной тяжелые шаги, лоцман с облегчением вздохнул. Наконец-то капитан вспомнил о нем и пришел. Мистер Чапмен, конечно же, прекрасно знает гавань и без труда доведет судно до причала.

Лоцман отступил на шаг, готовясь передать штурвал капитану, но радость молодого человека оказалась преждевременной.

Едва лишь в дверях рубки появилась фигура капитана, как раздался ужасающий скрежет, а затем – оглушительный треск.

Капитан закричал:

– Черт возьми, что вы делаете?

Тут снова послышался скрежет, судно накренилось на правый борт, и молодой моряк наконец-то понял, что произошло. Он в отчаянии рванул штурвал, но тщетно – корабль наткнулся на неведомую преграду, и руль, вероятно, заклинило.

Капитан, вцепившись в штурвал, попытался выровнять судно, но и у него ничего не получилось – очевидно, корабль основательно сел на мель и было уже слишком поздно.

… Элизабет готовилась ложиться спать и уже погасила фонарь, когда до нее донеслись ужасные звуки – скрежет, треск и грохот. Она в тревоге повернулась к двери, но тут пол под ней закачался, и девушка, не удержавшись на ногах, упала, больно ударившись бедром обо что-то твердое. С минуту Элизабет лежала, охваченная ужасом; она слышала, как над головой у нее поскрипывали бревна перекрытий, и чувствовала, как дрожал и вздымался пол. И при этом то и дело раздавался все тот же ужасный скрежет…

Элизабет ощупью добралась до сундука и, опершись о крышку, кое-как поднялась на ноги. Она с отчаянным криком рванулась к двери, нащупала щеколду… и тут пол снова ушел у нее из-под ног…

После второго удара судно еще больше накренилось. Пассажиры падали на пол, грузы опрокидывались, шкафы и столы срывались с креплений. Сорвались с кронштейнов и фонари, висевшие в кают-компании. Послышался звон стекла, и масло из фонарей пролилось на пол, и уже несколько секунд спустя жадные языки пламени лизали половицы, ползли по стенам и трепещущим ковром растекались по каюте. Дверь, ведущая на палубу, оставалась открытой, и сквозняк придавал огню еще большую силу. Вскоре пламя охватило и перекрытия, – яростно потрескивая, оно пожирало все на своем пути.

На палубе царила паника. Обезумевшие от ужаса пассажиры громко кричали, взывая о помощи. Повсюду валялись опрокинувшиеся ящики и бочки, между которыми метались матросы, не знавшие, что предпринять. Капитан, проклиная судьбу и своего глупого и беспомощного лоцмана, все еще пытался выровнять судно. Наконец, оставив бесплодные попытки, выбежал на палубу и громко закричал:

– Не устраивайте панику! Мы сели на мель у самого берега! Здесь слишком мелко, мы не утонем!

Пассажиры тотчас же обступили капитана, и он снова закричал:

– Не волнуйтесь! Мы уже у самого берега!

Уильям Бледсо вывел на палубу миссис Ли. Какой-то торговец, перевозивший ящики и бочонки, в отчаянии метался вдоль поручней и что-то кричал – вероятно, часть его товара упала за борт.

– Оставьте свои вещи! – гремел капитан. – Команда выгрузит их позже! Всем пассажирам – в шлюпку! В самую вместительную! Места хватит на всех!..

И вдруг Нэнси всполошилась: