1941 – Туман войны - Иван Петрович Байбаков

Конечно, впоследствии не все они выживут, ведь впереди еще долгая война и много кровопролитных сражений… Но, даже если многие из них в дальнейшем погибнут, они погибнут не беспомощными, несчастными людьми, доведенными до скотского состояния в немецком плену, нет, они погибнут в бою за свою Родину, уничтожив до этого немало врагов, и, даже погибая, они будут знать, что их смерть не напрасна.

А те, кто выживет, потом, после войны, не будут мыкаться по уже нашим лагерям, «искупая вину перед Родиной», – и за это, кстати, огромная благодарность нашему «главособисту», куратору отряда бригадному комиссару Трофимову. Он, несмотря на все сложности и возможные неприятности лично для него, понял и принял мои доводы, согласился с изменением первоначального плана, разрешил, хотя и попадет ему за это от начальства, скорее всего. Настоящий комиссар и достойный человек, побольше бы в органы таких…

Что еще?.. По пути за пленными мы весьма изрядно приросли личным составом, причем качественным, состоящим из битых войной настоящих бойцов, пусть и отступавших под давлением обстоятельств, но ни оружия не бросивших, ни боевого духа и желания сражаться не потерявших. Это на сегодняшний день самый ценный ресурс, можно сказать, крепкий и надежный костяк, на который можно быстро нарастить «мясо» из молодых или менее стойких бойцов, которым будет на кого равняться и с кого брать пример в бою. Это тоже есть гут…

Дальше, как я и говорил Трофимову, покатился снежный ком с горы. Набрав инерцию успешных боевых действий и побед, мы потом достаточно легко и без больших потерь захватили ценный в тактическом отношении аэродром в комплекте с годными к немедленному использованию немецкими самолетами, а потом и очень важную в оперативно-тактическом отношении Суховолю, и при этом снова, как тот самый ком во время движения, приросли личным составом, включая особо ценных сейчас специалистов довоенной подготовки, а также боевой техникой, транспортом, вооружением, боеприпасами… и много чем еще, что существенно усилит нас и, соответственно, ослабит противника…

Особенно много ценных трофеев нам досталось именно здесь, в Суховоле. Их, конечно, еще сортировать и считать нужно будет, но уже сейчас можно сделать некоторые оценочные выводы.

Помимо нашего пленного медсанбата, а нужда в медиках на этой кровавой войне будет постоянной, здесь еще и довоенные запасы нашей стрелковой дивизии, на которых можно как минимум полк сформировать и оснастить.

От разбитого немецкого батальона тоже осталось немало – имущество, вооружение, боеприпасы, да еще от бронеразведывательной роты, раздерганной и разбитой нами по частям, здесь осталась техника ее тыловых подразделений (ремонта и обеспечения), включающая, помимо обычных грузовиков, еще легкий полугусеничный тягач, а также двух- и трехтонные полноприводные автомобили-вездеходы; они почти новые, все в отличном техническом состоянии и нашему отряду особенно полезными будут.

А еще – это уже сами немцы постарались – сборный пункт нашей боевой техники, транспорта и вооружения (включая и артиллерию), которую захватчики стаскивали сюда со всей округи с целью ремонта и дальнейшего использования. Колесная броня, гусеничная броня, включая даже несколько новейших Т-34, гусеничные же тягачи артиллерии и сама артиллерия, вплоть до тяжелых 152-миллиметровых пушек и гаубиц, а уж легких 76-миллиметровых полковых пушек и средних 82-миллиметровых минометов – их, как говаривал кот Матроскин, просто завались. Вот мы и используем…

Кроме того, сборный пункт ремонта и восстановления техники уже немецкой – поврежденная колесная броня, неисправный автотранспорт, колесные и полугусеничные тягачи, мотоциклы, всякие другие полезности вроде прицепов, тележек, цистерн и прочего. А для ремонта и восстановления всего этого – специальное ремонтное подразделение с высококвалифицированным техническим персоналом и полным комплектом станочно-слесарного оборудования на автомобильном ходу (по типу наших ПАРМов). Если, помимо техники, получится и самих ремонтников по специальности использовать, тогда трофеи можно захватывать все подряд и в любом состоянии, а вся наша трофейная техника всегда на ходу и в полном порядке будет.

Ну, и ресурсы самого городка, опять же… Городская больница, автобаза с ее автопарком и ремонтными мастерскими, местная МТС с ее тракторным парком, да хоть та же городская конюшня со своими «лошадиными силами», – при умном подходе все пригодится, все в дело пойдет, а уж старшина Авдеев умный подход обеспечит, в этом я ни секунды не сомневаюсь…

Далее – «взгляд в будущее», или, иначе говоря, поиски ответа на сакраментальный вопрос: что нам со всем этим счастьем теперь делать? Ибо прибарахлились мы знатно, как говорится, дай бог каждому. Теперь бы все это суметь сохранить… Впрочем, это сейчас задача не главная и вообще не наша, за это теперь пускай у старшего командования голова болит: как, куда и чем все это добро вывозить. Наша главная задача – не допустить, чтобы все отбитое у гитлеровцев им же обратно и досталось.

Нет, то, что и Суховолю, и аэродром, и рокаду в целом теперь надо будет держать и противнику не отдавать – это и так понятно, это не обсуждается даже. Вопрос в другом: как именно мы будем это делать? Или, слегка перефразируя гастрономический монолог профессора Преображенского из булгаковского «Собачьего сердца»: нужно не только знать, что именно оборонять, но и как оборонять, какими силами… и что при этом говорить (то ли «хенде хох» и «сдавайся, фриц», то ли «пи…ц вам всем, фашистские ублюдки – сегодня пленных не берем»).

Вот, к примеру, оборонять саму Суховолю, именно как населенный пункт, нам никакой пользы не будет, а даже наоборот, только вред один. В том смысле, что мощной и надежной ПВО у нас здесь нет, а если немецкая пехота, отчаявшись отбить город самой, выпросит-таки у начальства авиацию (сначала пи…лей за то, что сами не справились, а потом и авиацию), так тогда, после одного-двух-трех массированных налетов, от города останутся одни развалины, а это и нам совсем не нужно, и местным жителям лишний повод Советскую власть потом не любить. Соответственно, войска из города надо отводить, рассредоточивать и маскировать по окрестным лесам, да и рубежи обороны тоже строить не в городе, а на подступах.

А вот с аэродромом такой номер не пройдет – там, помимо охраны и обороны подходов-подъездов, нужно будет именно сам аэродром беречь и защищать, причем с воздуха особенно бдительно, потому как фашисты, осознав, что потеряли, навалятся на него всем скопом и со всех сторон.

Сейчас там пока тихо, но это именно пока, до тех пор, покуда немецкие штабисты не осознают трагичные для них изменения оперативной обстановки и не начнут кидать туда резервы,