Лучший друг девушек – Мендельсон - Алина Кускова

Настя нервно хихикнула, а Артем на мгновение замер. К нему вернулось чувство юмора? Или перед лицом опасности у него появляются последние капли того, что когда-то в нем было? Юмор, искренность, порядочность. Естественно, он не кинет Настю, как только она могла об этом подумать! Гурин не станет признаваться в том, что он мастер спорта по плаванию, а то она подумает, что Артем хвастается. Он бы не прочь перед ней похвастаться. Но… К Гурину вернулось не только чувство юмора.

– Я должен тебе признаться, – вкрадчиво сказал он, – что тоже не умею плавать. – Для пущего эффекта он перестал грести. – Бросать я тебя не стану, мы утонем вместе. Но перед тем как так печально завершится наше бренное существование, мы должны признаться друг другу во всем! Представь, милая, что я священник, и признавайся.

– В чем? – изумилась Настя, не успевшая испугаться.

– В грехах, – доверительно подсказал Гурин. – Начинай с самого страшного.

– А мы точно утонем? – на всякий случай поинтересовалась та. Вместо ответа Гурин опустил голову. – Хорошо, я очищу душу. Я собиралась отбить у приятельницы парня, она мне не приятельница, даже напротив, коллега по работе в загсе. Он мне нравился, – Настя принялась рукой водить по воде, заполняющей лодку. – Не так чтобы очень, но временами сильно… Римма его ко мне ревновала с самого начала…

– Это самый страшный грех?

– Ну, если не считать моих мыслей на торжественных регистрациях, что я гораздо лучше многих невест, а мне все не везет и не везет… Еще я люблю материальные ценности, красивые вещи…

– Ради них ты кого-нибудь ограбила и убила?!

– Ну что ты! Мне понравилось одно платье, мы теперь копим на него деньги вместе с подругой. А это грех? Накопительство и страсть к одному платью?

– Страсть точно грех, – подтвердил Гурин. – Давай, спеши, признавайся, времени осталось мало.

– Признаваться в чем? Больше не в чем, – вздохнула Настя. – Как-то мало я нагрешила.

– Чиста, как слеза ребенка, – усмехнулся Артем. – Ладно, теперь моя очередь признаваться. Мой грех в том, что я наврал тебе.

– Я знаю, – вздохнула Настя и убрала ноги от воды на лавку. – Только дура могла поверить мужчине, что он считает ее красавицей.

– Я наврал тебе не в этом, – заявил Артем, – я умею отлично плавать и собираюсь тебя спасти.

– А я знала, – в свою очередь соврала Настя. – И потому скрыла от тебя самое страшное.

– Ты лесбиянка?! – шутливо перепугался Гурин.

– Я глазливая, – призналась Настя. – Вот вчера сглазила небо, и пошел дождь. Сегодня сглазила лодку, и мы тонем.

– Сглазь эту реку, и она исчезнет.

– Нет, лучше я пожелаю нам выбраться из нее сухими.

Сухими выбраться из воды не получилось, но невредимыми они выбрались. До последнего момента Артем гнал лодку к берегу, а когда до него осталось несколько метров, помог выбраться Насте и доплыть до берега. За волосы, как она того боялась, он ее не тащил. Настя, как ни странно, поплыла сама. Тихонечко, но поплыла, поддерживаемая его сильной рукой. Получалось, что Артем ее спас? Или она спаслась сама? На всякий случай Настя его поблагодарила. Гурин ответил, что ее благодарность слишком сухая. На что мокрая до нитки Настя сказала, что других благодарностей он от нее не дождется, она больше ни о чем не заикнется. После этого Гурин проводил ее до профессорской дачи, где в категоричной форме потребовал ее номер телефона. Профессор Селезнев, протирая стекла очков и всматриваясь в мокрых и странных молодых людей, посоветовал своей помощнице Марине удовлетворить просьбу его соседа и дать Гурину номер телефона подруги. Маринка пожала плечами и сказала заветные цифры. Довольный Гурин, на ходу выжимая воду из светлых льняных штанов, пообещал Насте, что скоро вернется, и скрылся в кустах.

– Что вы с ним делали? – прошептала изумленная Маринка. – Купались в одежде?

– Сознавались в грехах, – сказала Настя, глядя на кусты.

– Ну, и? – Маринка в нетерпении подалась вперед через перила.

– Донжуан, – махнула рукой в сторону Гурина Настя. – Как там, Эммануил Виторганович, комплекс Донжуана поживает?

– Отлично, – пробубнил тот, взял под руку любопытную американку и увел ее с крыльца.

– Донжуан, – разочарованно повторила Маринка. – А по внешнему виду не скажешь, такой серьезный мужчина. Почти как профессор Селезнев.

– Да что о нем говорить-то? – Настя сняла сарафан, выжала его и повесила сушиться. – Успеет высохнуть до отъезда или положить в пакет? Мы с ним хотели сначала вместе утонуть…

– Обалдеть, – восхищенно произнесла подруга, – Настена, это любовь!

– Ага, комплекс Ромео и Джульетты.

– Знаешь, да? Вот профессор молодец, все разложил по полочкам. Американская общественность заинтересовалась его разработками, – похвасталась Маринка.

– Когда эта общественность уезжает? Вместе с нами? Здорово здесь, даже уезжать не хочется.

Маринка перехватила ее взгляд и улыбнулась. Напоминать подруге про Влада не стала, вдруг этот Гурин и окажется ее большой и настоящей любовью. Правда, если у него действительно комплекс Донжуана, то лучше обрубить все концы и спрятать их в воду.

Римма Вишневская молча стояла в коридоре у окна и курила, выслушивая рассказ коллеги Перепелкиной о том, как та провела выходные дни. Дача, профессор, американка, которой неожиданно приспичило вернуться в город, и пришлось все бросать и возвращаться… Мужчина, спасший Анастасию, когда та едва не утонула. Его тоже пришлось бросить…

– А вот это зря, – процедила Римма, выпуская вверх струйки сизого дыма, – мужчинами разбрасываться не рекомендуется. Их и так гораздо меньше, чем нас. Одного бросишь, другого – и останешься у разбитого корыта. В нашем возрасте следует быть менее привередливыми.

Настя вздохнула. Она прекрасно понимала, что уезжать после фантастической прогулки на дырявой лодке было нельзя. Но и оставаться глупо. Гурин не догадался предложить ей совместную поездку, а напрашиваться она не хотела. Да и скорый отъезд стал внезапным. Американке позвонили, и та сорвалась с места. В любом случае, об этом она умолчала, у Гурина остался номер Настиного домашнего телефона. И сегодня вечером она с нетерпением будет ждать от него звонка. Если для него их знакомство стало запоминающейся встречей, то он захочет продолжения и обязательно позвонит.

– Вот господин Голубцов, – продолжала Римма, – думаешь, я от него без ума?! Мой стервец гораздо привлекательнее, но он не постоянен. Приходится готовить себе запасной аэродром.

О стервеце Настя и пыталась разузнать, составив компанию Вишневской. Если, конечно, Римма, говоря нелестно, отзывалась о Владике. Во всяком случае, Насте хотелось услышать рассказ о том, как они поссорились и расстались навсегда. Тогда можно будет не переживать, если Гурин не позвонит. И с чувством, что Настя никого ни у кого не отбивает, а завоевывает свое, заняться Владиком. Жаль все же, если Гурин не позвонит.