Настоящик. Сборник рассказов - Александр Бачило

– Очень давно.

– И ты ее с тех пор не видел?

– Нет. В позапрошлом году был там проездом, спрашивал у соседей. Говорят, умерла. Спилась.

– А что с картой? Потерялась?

– Не помню. Может, валяется где-нибудь дома...

– Но игру ты так и забросил?

– Да, в общем... так и забросил. Но сначала – не знаю, что уж мне вступило в голову – сначала я придумал Убежище. Тщательно вычертил планы залов, где спят жители, все до одного, потом проложил вот эту дорогу, зигзагом, минуя опасные места – к острову Фео. А на острове зажег маяк...

– Да-а... – командир неопределенно потоптался на месте, снова взглянул на кислородный датчик. – Трогательная история. Ладно, пойдем отдыхать. До старта у нас пять часов, надо еще много чего успеть.

Он махнул рукой Витьке.

– Пошли!

Я не тронулся с места.

– Гриша! Я не могу улететь! Мы должны их спасти.

Командир остановился.

– А вот это ты зря. Детство вспомнилось – хорошо. Скучаешь по Земле – бывает. Я на Фобосе тоже одно место видел – точь-в-точь мраморный карьер под Искитимом. Чуть до слез не разобрало. Но в истерику впадать не моги! Мало ли что примерещится!

– Ну так давай проверим, командир! Поедем по дороге на север. Там должен быть город!

– Какой город, Леха?! Ты что, картинку со спутника не видел? Там кратер здоровенный – и все!

– Это не кратер, Гриша. Это Стена вокруг Острова.

– Отставить лирику, Кузнецов! Мы на обычной, голой, как лысина, планете! Воды нет, растительности нет, кислорода, стен, островов, княжен – ничего нет! Одни кратеры! Нормальная планета, каких большинство!

– Может, потому мы и находим только голые, безжизненные планеты, что сами их забросили в детстве. Мы сами убили на них жизнь, Гриша. Мы выросли и перестали придумывать. Ничего кроме лысины с кратерами представить себе не можем. Вот и все наше терраформирование. Но меня это не устраивает. Я остаюсь.

– Где это ты остаешься?! – заорал командир. – Витька, а ну, хватай его!

– Он не слышит, – я отступил в темноту под аркой и тронул бугорок под сводом.

Между мной и землянами поднялась стена.

– Пап! Папа! – Катюня настойчиво дергала меня за рукав.

– Да, доча.

– Ну, чего ты замолчал? Что потом было?

Я смотрел в темноту.

– Потом? Потом пора спать. Завтра расскажу.

Дочь разочарованно отвернулась, вздохнула, тронула пальчиком завиток света, падающего от ночника на обои.

– Но ты добрался до города?

– Добрался. Хотя это было трудновато, если честно.

Она сейчас же повернулась ко мне.

– Тебе, наверное, помогли другие космонавты?

– Нет. Они меня не нашли. У них заканчивался кислород, и они улетели.

– Улетели?! – Катюнины глазищи еще больше расширились, хотя эту историю она слышала, наверное, в сотый раз.

– А как ты залез на стену?

– Говорят тебе – все завтра! Спи!

Недолгое сосредоточенное сопение.

– А в городе все спали?

– Да, в городе все спали. Что им еще оставалось?

– А принцессу ты нашел?

– Княжну. Конечно, нашел.

...Это как раз было просто. Куда проще, чем верить, что не сходишь с ума. План Убежища я помнил наизусть, но шел, задерживаясь перед каждой дверью на мгновение, чтобы представить, что именно увижу сейчас. Никак не хватало духу открыть дверь сразу, не задумываясь – а вдруг там ничего еще нет...

– А как ты ее разбудил? Наверное, поцеловал, она и проснулась?

– Вот видишь, ты и так все знаешь. Можешь сама себе рассказывать сказки.

Но Катюню на грубую лесть не возьмешь. Не та порода.

– А потом что?

– Потом кому-то влетит от мамы за разговоры по ночам! Вон она уже идет!

Это, наконец, подействовало. Глазищи перестали мерцать в темноте.

– Ну все, сплю, сплю!

В коридоре легко прошуршали шаги, дверь приоткрылась.

– Ну что, спит?

– Спит, благословенная госпожа! Угомонилась...

– Почет строителю Стены! Пойдем ужинать...

"Каждый сам за себя, один Бог за всех. Каждый сам за себя..."

Питон вдруг понял, почему эта фраза крутится в его прожаренных мозгах, как заевшая пластинка.

"Да я, никак, сомневаюсь?! – с веселым изумлением подумал он. – Это что же, выходит, мне их жалко?"

Он окинул быстрым взглядом из-под капюшона оба ряда сидений. Вагон был пуст, только на самом дальнем диванчике клевал носом седобородый человек в красной, с белой опушкой, шубейке и такой же шапке. Шапка совсем съехала на ухо, открывая тонкую полосу через висок – резинку, на которой держалась борода.

"Чего это он бороду нацепил? – встревожился Питон. – От кого маскируется?"

Он привстал было, зорко следя за ряженым, но сейчас же снова плюхнулся на место и мелко затрясся, будто в нервном припадке.

"Это же Дед Мороз, елки зеленые! Расслабься, бродяга! Праздник у них тут! Новый Год, драть их за ногу!"

Отсмеявшись, он плотнее запахнул куртку, глубже натянул капюшон и, казалось, уснул.

"А, может, и жалко. Как представишь, что тут начнется в скором времени, так и впрямь не позавидуешь им. Вон они какие – елочки наряжают, Деда Мороза водкой поят. Живут себе, о Барьере слыхом не слыхивали – ну и жили бы себе дальше. Что они мне сделали?"

Разомлевший Дед Мороз чихнул, досадливо сдвинул бороду на бок, потер нос вышитой рукавицей. Шапка, наконец, свалилась с его головы, но он не проснулся, только озабоченно потянул на себя тощий мешок с подарками – целы ли – и снова захрапел.

"А с другой стороны – обидно, – подумал Питон, неприязненно косясь на спящего. – Сидят тут в тепле, в довольстве, сытые сволочи, фальшивые бороды привязывают, а Серега-Бокорез – в пещере остался, с одной обоймой... Нет уж, пусть и эти кровью поблюют! И потом – какое мне дело? Деньги не излучают. Скину груз, заберу бабки – а там хоть потоп. Каждый сам за себя, один Бог за всех. "

Поезд с затухающим воем остановился. Питон поднял голову. За окном – ребристые стены тоннеля, толстый кабель под слоем пыли. До станции не доехали. В чем дело?

Впрочем, он уже знал – в чем...

– По техническим причинам поезд следует до станции Печатники, – угрюмо прохрипел динамик.

– То есть как – Печатники?! – вскинулся Дед Мороз. – Печатники только что проехали!