Призрачный мир - Евгений Семенов

совсем печальными. Каждое следующее утро становилось все мрачнее и мрачнее. Желание вернуться домой превратилось в далекую наивную мечту, с которой девочка засыпала и просыпалась, но воспринимала как несбыточную. Наступил день, когда Алена отказалась спуститься к ужину, тогда Вася, подошел к ней с разговором.

— Алена, я хочу уходить. Загадать последнее желание и отправиться странствовать по этому миру. Вижу, что тебе тут тоже невмоготу. Давай вместе. Вдвоем в два раза больше шансов, что после превращения хотя бы у кого-то будут ноги и тогда один сможет нести другого.

Девочка ответила сразу, будто ждала этого предложения.

— Согласна. Давай прямо сейчас.

— Тебе не нужно продумать последнее желание?

— Нет. Уже давно придумала.

Они загадали желание на раз два три. Молча про себя.

— Пусть Вася попадет домой, — молча проговорила Алена. Никто не говорил, что помочь другому нельзя. Все утверждали, что просить вернуть себя бесполезно.

Неожиданно глаза, привыкшие к свету светлячков в замке, немного заболели от яркого солнца. Как только они немного привыкли, Алена огляделась. Дверь все так же стояла прислонившись к стволу дерева. Снежные сугробы окутали все вокруг. В платье с нового года в лесу достаточно холодно и Алена поспешила к двери. Открыть ее, придавленную снегом, оказалось не простым делом, но с помощью мышей с обратной стороны это удалось.

— Вернулась? — Алена услышала знакомый голос одеяла.

— И я вас рада видеть, мистер одеяло. Не подскажете, на кого я похожа.

Растратила желания?

— Так получилось.

— Но раз ты тут, значит, помогла другу вернуться домой?

— Мое желание помочь другу помогло и мне вернуться домой? — удивилась Алена.

— И да и нет. Этого было бы достаточно, но Вася тоже пожелал тебе найти дорогу. Что в итоге помогло не знаю. Да и не важно это. Вот послушай историю. Когда я работал охранником на мосту ко мне ведь не только богатырь приходил. Разные путники появлялись и я ведь ни кого не съел. Пропускал. Вот что-то меня обязывало именно с ним из раза в раз воевать. И может, пойми я это тогда, может и не стали мы с ним враждовать. В каждой ситуации есть разные выходы, просто иногда мы видим только удобный нам или тот, который предполагается обществом. А ведь стоит посмотреть на ситуацию глазами другого, и возможно, она разрешится проще, и без отрубания голов.

Алена дождалась окончания рассказа и попросила.

— Пропустишь меня обратно?

— Несомненно. Забирайся на кровать, и засыпай, я тебя накрою.

— Только не кусай меня, — попросила Алена, укрываясь одеялом.

***

Громкие хлопки на улице разбудили Алену. Каждый из них сопровождался продолжительными криками «С новым годом!»

Послышался дверной звонок. Звук поворота ключа и негромкий разговор. Гости видимо уже ушли, так как шумного разговора в соседней комнате слышно не было.

С легким шуршанием по ковру открылась дверь.

— Дочка, не спишь? — спросила мама, подойдя к кровати.

Алена крепко обняла за шею маму и сильно поцеловала.

— Смотри, кто тут пришел, — произнесла удивленная мама и вынула из-за спины маленький дрожащий комочек.

В ее ладонях, уставившись на девочку большими глазами, сидел Пух.

— К соседям этажом ниже упал. Они увидели, когда фейерверк смотреть вышли.

Алена прижала Пуха к груди.

— Сработало новогоднее желание, — радостно произнесла она.

Мама вышла.

— Волшебство существует, — сказала она котенку, — я рада, что ты нашелся. Я расскажу тебе настоящую новогоднюю сказку про девочку, белку и злую Сюоятар, только ты внимательно слушай.

— Если ты про белку в сапогах, то можно без подробностей, — ответил ей котенок, — и спасибо, что тоже загадала мне вернуться домой.

Алена радостно посмотрела на Пуха.

— Все-таки Вася кошачье имя?

— Ты же и тогда это знала.

— Спокойной ночи, — произнесла Алена и крепко прижала котенка в себе.

Гниль

В спешке Крот сразу не почувствовал боли. Укол в правую ладонь чуть ниже запястья. Уже отправляя оружие обратно в кобуру, понял, что-то мешает. Ржавая металлическая игла наполовину своей длины углубилась в покрасневшую вокруг отверстия плоть.

— Гадство, еще рапорты писать! Как эти бумаги задрали, — проговорил, закуривая «Winston», напарник.

— Угу, — ответил, подцепляя ногтями тонкую иглу, Крот.

— Че ковыряешся? Подстрелили?

— Фууу, — он показал напарнику извлеченную железку, — накололся где-то. Сигу дай.

Крот затянулся. Осмотрел местность. Группа захвата покидала частный дом на границе города. Из темноты осеннего неба в свет уличных фонарей опускались опадающие листья. В соседнем доме лаяла крупная собака, наблюдая в окно за происходящим. Удивительно, но на улице совсем не наблюдалось любопытствующих прохожих, характерных для такого рода мероприятий. Только странного вида мужик с тележкой обмотанной веревками пялился с противоположной стороны.

— Сколько там? Семь, кажется, тел описывать? — спросил Крот напарника.

— Не меньше. Я б этих ублюдков даже не считал. В одну яму свалил и засыпал. А ты в санчасть завтра зайди, пусть посмотрят. Заразу в этом притоне подцепить проще, чем триппер от усердной шалавы.

Напарник дружески ударил Крота по плечу и загоготал. Тот грустно улыбнулся в ответ, бумажная работа и правда предстояла не малая, а часы показывали начало одиннадцатого.

***

— Лизонька, — высокий с правильными, привлекательными чертами лица мужчина лет тридцати, обратился к своей спутнице, — остановимся.

Девушка, едва достававшая ему до плеча, вопросительно посмотрела на мужчину.

— Обернись, только не сразу. Как бы между делом. Там мужик у входа в «Магнит» стоит. Мне кажется, он за нами следует. В автобусе недалеко сидел, оборачивался. Не обратила внимания?

Лизонька, не обладая даром осторожности, сразу повернулась. В полумраке осеннего вечера не обращая внимания на прохожих, мочился на стену магазина тот, кого ее почти муж Серафим подозревал в преследовании.

— Этого бомжа даже в автобус бы не пустили. Путаешь что-то дорогой, — Лиза прикоснулась к рукаву его пальто, — идем домой.

Серафим еще раз осторожно посмотрел на справляющего нужду, но чувство опасности не покинуло.

Уже дома, снимая пальто Серафим ощутил укол под лопаткой.

— Игла! — удивленно произнесла Лиза, осматривая по его просьбе спину, — замри, я ее выдерну.

Она положила на стол перед Серафимом извлеченный предмет. Кровь на кончике почти совпадала по цвету с ржавчиной, покрывающей ее по всей длине.

— На меня порчу навели! — нервно проговорил Серафим, — нужно сходить к этим… Как их там называют?

— Народные целители? — предложила вариант Лиза.

— Пусть будет так. К колдунье какой-нибудь. Завтра обязательно схожу.

— Мнительный ты очень. Просто прислонился к чему. У вас там среди занавесов, небось, этих игл не сосчитать. А впрочем? Может ты там кому насолил? Вы же музыканты чувствительные натуры, вот тебе и отомстили, — предположила Лиза со скептицизмом.

— Обидны ваши слова мне, сударыня, — улыбнувшись только так,