Полусолнце - Кристина Робер

– Держите за ноги! – приказала она, увернувшись от удара головой.

Мы схватили Кацу за лодыжки. Он брыкался и едва не заехал Коджи в грудь, но тот отчаянно завопил и прижал ногу друга к земле – так сильно, что побелели костяшки пальцев.

– Он был верующим? – Рэйкен ухитрилась прижать руки Кацу ему к груди и обхватить за плечи.

Я держал ногу друга. В горле образовался ком, в груди сгустилось волнение – ужасное предчувствие чего-то плохого и непонятного.

– Был, – глухо отозвался я. – Несколько раз пытался затащить меня на службу.

Рэйкен глубоко вздохнула и, положив ладонь на подбородок Кацу, прижалась губами к его уху:

– Все будет хорошо. Он тебя не заберет. Я помогу тебе встретиться с мамой. Я знаю, как это важно для тебя. Но ты должен мне помочь. Борись, Кацу, сопротивляйся ему, но не мне. Другого выхода нет…

Неожиданно взгляд друга прояснился, он посмотрел мне в глаза и прошептал:

– Когда-нибудь ты поймешь, Шиноту. Моя судьба… она… она та… кая… Когда-нибудь…

На мгновение во мне вспыхнула надежда, и я поверил в могущество Рэйкен. Она затянула тихую мелодию и ладонью зажала ему нос и рот. Кажется, я закричал, а может быть, это был Коджи, а потом все вокруг словно застыло, и в мире не осталось звуков – только тихое пение Рэйкен, льющееся из едва приоткрытых губ.

Кацу перестал брыкаться и широко распахнутыми глазами смотрел в темноту. Он обхватил ладонь Рэйкен руками, и сначала я решил, что друг пытается освободиться, но внезапно осознал, что Кацу сильнее прижимает ее к себе.

Он помогал Рэйкен.

Я хотел отвернуться, убежать, лишь бы не наблюдать за этим, но уставился на Рэйкен. А она впилась диким взглядом рыжих лисьих глаз в меня. Ее лицо оставалось холодным, абсолютно ничего не выражая. Но по щекам текли слезы.

В мое сознание, кричавшее от боли за угасавшую жизнь друга, вторглось видение из другой жизни. Той, что показал странный призрак, охотившийся за Рэйкен, – про мальчика, которого она убила точно так же.

Когда тело Кацу обмякло, Рэйкен ослабила хватку. Я хотел придержать его, но вдруг она зажмурилась и, резко вскинув руку, пробила пальцами его живот.

– Нет!

Кацу неестественно выгнулся, и сквозь ее пальцы, находившиеся в теле моего мертвого друга, засочилось ослепляющее голубоватое свечение. Еще секунда – и Рэйкен вытащила руку, зарычала, затем подхватила Кацу под мышки и молниеносно скрылась за деревьями.

Я с ужасом смотрел им вслед. Кровь стучала в висках. Еще недавно мой друг, живой и невредимый, шел за мной следом, и вдруг от него не осталось ничего – лишь несколько пятен крови и борозды на земле.

– Что она сделала? – прошептал Коджи.

И в этот миг мертвый лес сотрясся от крика – такого мощного и пронзительного, что заложило уши. Так кричали люди, когда в них не было ничего, кроме боли, и хотелось избавиться от нее, хоть немного облегчить сердце или измотать тело, чтобы не осталось сил терпеть горечь потери.

Мы с Коджи какое-то время молча смотрели в ту сторону, где исчезли Рэйкен и Кацу. Лес снова умер, и по мере того, как мое сознание прояснялось, тишина и темнота сгущались вокруг нас и сдавливали со всех сторон невидимыми силками. Первым очнулся Коджи. Без лишних слов он поднял с земли нож Кацу, заткнул его за пояс и подхватил походные мешки. Я безучастно наблюдал за его действиями.

– Мы должны уйти как можно скорее. Если Рэйкен права, осталось немного…

Я порывался сказать, что все случилось из-за нее. Понимал, что обвинения необоснованные, но мне было больно, я злился и должен был выплеснуть гнев хотя бы на кого-то. А кто мне остался? Только она и Коджи. Но я прикусил язык и поднял с земли свой мешок.

Мы медленно побрели в ту сторону, куда еще совсем недавно держали путь с Кацу. Я сосредоточенно смотрел вперед, всеми силами затворяя сознание, не позволяя чувствам обрушиться на меня. Узкие промежутки между деревьями, вековые корни под ногами – не споткнуться бы. Я следил только за дорогой, но краем уха улавливал едва слышный шорох над головой. Рэйкен шла за нами, но отчего-то не хотела спускаться.

Все правильно. Не хочу видеть тебя.

Но…

Хорошо, что ты все еще рядом.

Дурак!

Кацу, как же так!

Прошло немного времени, когда наверху раздался треск. Я лишь успел заметить отблеск светлых волос и инстинктивно бросился к дереву, чтобы подхватить ее. Наверное, она хотела спуститься, но оступилась.

Рэйкен устало посмотрела на меня снизу вверх. От мехового плаща она успела избавиться.

– Наверное, убийства отнимают много сил, – буркнул я.

– Дядя! – с упреком воскликнул Коджи.

– Да знаю, – выдохнул я и закинул руку Рэйкен к себе на плечи, а потом обнял ее за талию. В нос ударил приторно-сладкий аромат. – И почему ты так навязчиво пахнешь. Задохнуться можно. У всех демонов такой запах?

– Так пахла моя мама, – шепнула она без тени улыбки.

Перехватив настойчивый взгляд Коджи, я вздохнул, и в груди закололо. Меня захлестнула такая сильная волна противоречивых чувств, что захотелось просто упасть на землю, обхватить голову руками и закричать – так, как недавно сделала Рэйкен.

Не сейчас, твердил я себе. У меня еще будет время оплакать Кацу. Подумать о том, что случилось, узнать, зачем Рэйкен вонзила в него свои когти, и понять, что со всем этим делать. Но Коджи прав, сначала нам нужно выбраться отсюда. В кои-то веки моя способность отгораживаться от реальности сыграла на руку.

Мы с племянником разделили вещи поровну и побрели дальше. Несколько раз я оглядывался в глупой надежде, что Кацу все еще жив, что он вот-вот окликнет нас и выйдет из темноты, но передо мной была лишь черная лесная стена.

Коджи шел впереди, держа наготове вакидзаси, а я следом за ним нес Рэйкен. Прислушивался к несуществующим звукам леса и ловил себя на мысли, что пытаюсь учуять не только незримую опасность, но и ее дыхание.

– Ты получил еще один повод ненавидеть меня, – шепнула она в какой-то момент. – Тебе стало легче?

– Когда это от ненависти становилось легче?

– Когда нет сомнений, как относиться ко мне.

Все-таки какая же она гадина! Я был прав. После того как Рэйкен вытащила из меня демона, мое отношение к ней изменилось, хотя я не понял, как именно. А она сразу все поняла.

– Прекрати изучать нас… меня.

– Это в моей природе, хого. К тому же понять твою суть несложно.

– Это как же?

– Как-нибудь потом скажу, – в ее голосе проскользнули ироничные нотки.

Мы замолчали. Коджи оглянулся на нас, натянуто улыбнувшись, и я кивнул ему. Мысли снова вернулись к Кацу.

– Мне жаль твоего друга.