Разрушу твою жизнь - Елена Рахманина

Потерянно остановилась у барной стойки, ища Шамиля. И отыскала.

Он сидел в компании двух мужчин. Одного я знала. Второго, со светлым ёжиком и бородой, видела впервые. Но, учитывая его исполинские габариты и суровый облик, надеялась, что и последний.

Мне нужно соблазнить Хозяина. Одурманить. Обвести вокруг пальца. Вот только опыта у меня зеро.

Забралась на барный стул. Заказала алкогольный коктейль. Ядрёный. Мне требовался допинг. И когда бармен передал мне его, втянула в себя приличную дозу. Алкоголь проник внутрь, обжёг гортань. Согрел внутренности и унял дрожь.

И ещё один.

Но этот я потягивала медленно, повернувшись лицом к Шамилю и его компании. Украдкой наблюдая. Прямо на моих глазах какая-то девица в платье, ещё более коротком, чем моё, прошествовала к мужчинам. Присела на подлокотник кресла, на котором восседал Хозяин.

Должно быть, он ощутил моё внимание к своей персоне.

Поднял на меня тёмные глаза.

Замерла, попав под прицел его взгляда, мечтая стать невидимкой. Потом на меня полыхнула ярость Хозяина. Длиной всего в долю секунды. Но такая ощутимая, что на моей коже могли бы появиться волдыри от ожогов.

Солнце светит ярко. Может согреть, а может спалить дотла.

И глядел он на меня очень странно. Будто не ожидал увидеть здесь. Увидеть вообще. Снова.

Но мне не злость его нужна.

Выпрямилась. Отвела взгляд, чтобы не смотреть на то, как девица ластится к Хозяину, как голодная кошка.

Окинула взглядом зал, пересеклась со знакомыми, чистыми, как горный хрусталь, глазами Яна. И не смогла сдержать радостной улыбки, с трудом припоминая, когда мы с ним пересекались в последний раз. Надеялась, что он подойдёт, но Ян даже не шелохнулся. Лишь отрицательно покачал головой.

Ясно. Вероятно, ему дали понять, что я чужая игрушка.

Идти к Шамилю, расталкивая на своём пути тёлок, жаждущих его тела, хотелось меньше всего. Раздосадованно взглянула на него.

Он подал знак рукой, подзывая меня. Не хватало только вопроса: сколько стоишь, красавица? Впрочем, зачем, он и так знает мне цену.

И чего он хочет? Недоуменно перевожу внимание с окучивающей Шамиля фигуристой блондинки на него самого.

Но по глазам вижу, либо добровольно продефилирую до него, либо он натравит на меня свою охрану.

Медленно сползла с высокого барного стула.

Алое платье привлекало внимание. Трезвых и не совсем мужчин. Заметила боковым зрением приближающегося ко мне на нетвёрдых ногах индивида. Он преградил мне путь, заставляя отшатнуться. Пары алкоголя ударили в нос.

Сделала ещё шаг назад. Охрана отреагировала немедленно. Но незнакомец ничего этого не видел. Схватил меня за руки, привлекая к себе.

– Развлекаешься, – замечает заплетающимся языком, кивая в сторону своего столика, – присоединяйся к нам. Я давно на тебя смотрю.

– Нет. Я не одна, – нейтрально отвечаю, не желая провоцировать конфликт.

– Да видел я, как ты прожигала взглядом этого мужика. Тебе ничего не светит.

С ужасом ощущаю, как его рука опускается на мой зад, вызывая у меня в ответ острое отвращение. Застыла, испуганно глядя, злясь на нерасторопную охрану. А через пару секунд рука гостя отрывается от моего зада, оказываясь заломленной. Шамилем.

– Вон. Отсюда.

Тихий голос Ямадаева вызвал холодные мурашки на коже. И вместо незнакомых рук меня к себе прижали знакомые. Тесно.

Парень, может, и хотел попросить прощения, да не успел, подхваченный бодигардами. Его уволокли, но я о незнакомце тут же позабыла. Сосредоточившись на новых ощущениях.

Странное удовлетворение от этой сцены затопило моё нутро. Теплом.

– Нагулялась? – губы почти коснулись уха. Дыхание опалило, поднимая в теле жар.

Мне хотелось откреститься от собственного тела. Но оно работало против меня. Реагировало на Шамиля на животном уровне. И ненависть, которую я желала испытывать к нему, вспыхнула к самой себе.

– А если я скажу, что нет, – поднимаю на него взгляд, – отпустишь?

И сама не понимаю, отчего жажду услышать отрицательный ответ. И всё во мне противится нахлынувшим чувствам. Сладости, возникшей у меня от нашей близости. Неги и дрожащих коленок.

Шамиль привлекает меня ближе, так, что вздохнуть невозможно. Только на удушение это смахивает куда больше, нежели на объятия.

В полумраке зала его глаза остаются в тени. Как ни силюсь, не могу рассмотреть, что же таится в них.

От нехорошего ощущения тут же засосало под ложечкой. Но стоило ему поднять руку и провести по моему подбородку в жесте, так сильно напоминающем ласку, как тревога испарилась. А я замерла, опасаясь, что начну ластиться.

Непослушное сердце.

– Я могу тебя отпустить. Могу вернуть. Могу продать. Могу делать с тобой всё, что захочу, ведь ты моя собственность.

Жестокие слова режут ножом, вызывая в ответ волну ярости. Она захлёстывает меня, обжигает. И увеличивается от очередных волн.

Вновь мне указали на место. И вроде бы цель я свою уже пометила, обвела его фотографию в кружочке и приготовила патроны. Но отчего-то всё равно испытала боль.

Попробовала оттолкнуть его, вырваться из захвата. Но совершенно бесполезно. Лишь заставила людей обратить на нас ещё больше внимания.

– Ненавижу тебя, – шипя, выдыхаю. И слова эти переполнены правдой. – Ненавижу! Чтобы ты сдох, и тогда я буду свободна. Ведь так?

Пожелание так легко сорвалось с губ, что от ужаса сказанного я замерла. Покраснела до кончиков ушей, ощущая жар злости и страха одновременно.

Возможно, если бы я не была прижата к нему, то не прочувствовала бы лёгкую дрожь, прокатившуюся по его телу. Не ожидал подобного. Отшатнулся, будто я залепила ему пощёчину. И я отчего-то тут же пожалела о жестоких словах, и в эту же секунду отругала себя за малодушие. За то, что мои чувства напоминают зигзаг.

Злость. Радость. Страх. Любовь. Гнев. Нежность. Отчаяние. И всё это роем носится во мне по кругу.

– Так, – подтверждает. – Пойдём, меня ждут.

И почему от его реакции мне стало в сто раз паршивее?

Несмотря ни на что, он сжал мои пальцы в горячей ладони и повёл в сторону тех людей, с которыми делил стол. Если не так давно там сидело двое мужчин, то, пока хозяин вечеринки отсутствовал, присоединились ещё люди. Уже с парами. Никого из них я не знала. Но присутствие женщин меня обрадовало. Сидеть в одиночку среди мужчин не хотелось. Пусть даже я там лишь предмет интерьера.

Чужие глаза заскользили по мне и тут же были отведены. Ведь на мне стоит тавро Шамиля Ямадаева. Я чужое. На меня смотреть нельзя.

Хотя это и показалось диким. Но вместе с тем чем-то правильным.