Конец лета - Кэтлин Зейдель

Но все изменилось. Кто-то другой покупал продукты, кто-то другой переложил куда-то полотенца.

Единственное, что радовало, — этим летом была очередь ег семьи жить в светлом, полном воздуха новом доме. Как бы ни были хороши все проведенные здесь отпуска, лучшими годами были те, когда они с Джайлсом и тремя детьми жили в новом доме. Еще весной Йен попытался добиться, чтобы на этот раз в новом доме снова жила его семья.

— Я знаю, что в прошлом году была наша очередь, но мы так мало там пробыли, что это почти не считается.

— Даже не думай, — сказала она тогда. Для того чтобы каждый год не обговаривать все заново, они и наладили такую четкую очередность.

Но вчера, когда она отпирала багажник, к ней подошел отец. Он сказал, что приезжает Эми.

— Из-за ее приезда и приезда Холли и Джека нам надо пересмотреть, кто где спит.

Феба передала Джайлсу первый рюкзак.

— А разве они будут спать не в «ночлежке»? — Именно там спала Эми, когда приезжала в последний раз.

— Нет. Это будет невежливо. Мы хотим, чтобы Холли и Джек почувствовали наше гостеприимство, чтобы им было удобно. Теперь они члены нашей семьи.

И он изложил свой план: все дети школьного возраста будут спать в «ночлежке», Йен и Джойс, Феба и Джайлс получат по одной из спальне в новом доме, Томас, малыш Фебы и Джайлса, родившийся после смерти ее матери, будет со своими родителями, а остальные трое взрослых — Эми, Холли и Джек — поселятся в бревенчатом доме.

— Мы рассмотрели все возможные варианты, — сказал Хэл. Голос его прозвучал твердо, решение было принято. — Этот — лучший.

— Детям понравится спать вместе, — произнес Джайлс. Он взял другой рюкзак.

Феба застыла.

Она с трудом признавалась в этом даже себе и ни разу ни слова не сказала ни матери, ни отцу, но Джайлс, ее дорогой, чудесный муж, был совсем не в восторге от озера. Он никогда не жаловался, он приезжал сюда из года в год, потому что очень любил ее, но почувствовал бы себя гораздо счастливее на курорте, где загорелые ученицы колледжей в спортивных трусиках и топах на бретельках разносят по пляжу холодные коктейли «Маргарита».

Джайлс был инвалидом, он родился с сухой ногой. В специальной обуви он мог ходить вполне нормально, но все же у него была достаточно неустойчивая походка, чтобы пеший туризм доставлял ему удовольствие. Не мог он, разумеется, и кататься на водных лыжах или ездить на велосипеде.

С озером его примиряли две вещи: рыбалка со старой деревянной лодки, которую он сам отремонтировал, и отдельный домик для его семьи. Дни они проводили вместе со всеми, но утра и вечера принадлежали им, им пятерым, а теперь шестерым. Вечером малыши укладывались в постели, и Джайлс читал им. А когда дети засыпали в своей спальне, Феба с Джайлсом занимались любовью под тяжелыми покрывалами, так тихо, как могли, прислушиваясь к стучащему по крыше дождю. Утром Феба часто шла помочь матери с завтраком, а Джайлс оставался с детьми в домике: они болтали, играли в разные игры, занимались всем тем, чем можно заниматься, когда нет ни газет, ни телевизора. До тех пор, пока он с женой и детьми мог жить отдельно, ему было все равно, в бревенчатом доме они живут или в новом.

Феба смотрела, как он взваливает сумку на кипу других. Он был реалистом, его инвалидность сделала его таким. Это помогло ему достичь многого в его работе, он был одним из самых знающих генеральных советников, которые когда-либо служили в университете Айовы. Он принимал неудачи и продолжал двигаться к цели, не оглядываясь назад, он ни о чем не сожалел.

Но эти перемены огорчили его, Феба это видела. А она переживала за мужа, ужасно переживала.

Им пришлось разгружаться быстро, потому что нужен был автомобиль. Мать с отцом перестали водить большой семейный фургон пару лет назад, поэтому фургончиком Фебы и Джайлса пользовались, чтобы забирать из маленького аэропорта в Хиббинге, в часе езды от озера, семью Йена.

Перемены были разумными, так было мудрее всего, но существовали и некоторые проблемы. Йену совсем не понравится, что ее семья устроилась и обосновалась раньше его семьи. С другой стороны, им с Джайлсом пришлось подстраивать свои планы под планы Йена: иногда и в самом деле казалось, что он выбирал перелет именно потому, что это неудобно им.

Багажник опустел. Феба спрыгнула и кивнула отцу. Машина готова.

— Ты едешь, Гвен? — обратился он к своей новой жене.

Она повернулась к Фебе:

— Вам нужна помощь с детьми? Буду рада присмотреть за ними, пока вы распаковываетесь.

Раньше, когда они с матерью распаковывали вещи, за детьми приглядывал Джайлс. Феба всегда любила этот час или два, которые проходили наедине с матерью. Затем мама уходила, и дальше она устраивалась в доме сама. Она переделывала все на свой лад, чтобы удобно было ее семье, меняя разные мелочи, оставшиеся с прошлого года от Джойс и Йена, — Нет, я вполне обойдусь. Если вы хотите поехать в город, то поезжайте.

— Я горю желанием познакомиться с Йеном и его семьей.

Феба подхватила Томаса, чтобы он не забрался за машину, и, держа его крепкое тельце, прислонилась к Джайлсу. Вместе они смотрели, как уезжает по узкой дорожке фургон. Мешки детей были сложены перед «ночлежкой», а на выложенной досками тропинке, шедшей параллельно дороге, она видела поставленные перед новым домом их с Джайлсом чемоданы..

Она почувствовала, что Джайлс обнял се.

— Давай не будем разбирать вещи. Давай просто выберем лучшую комнату, устроим там большой беспорядок и уйдем поплавать.

Идея была чудесная. Они позвали четырнадцатилетнюю Злли и попросили ее принести маленькую синюю сумку, где лежали купальные костюмы детей.

Джайлс быстро переоделся и поспешил к «ночлежке», чтобы помочь Элли собрать Алекса и Клер. То, что все дети поселятся в «ночлежке», представляло собой еще одну проблему. Кончится тем, что на долю Элли выпадет больше всего работы, в основном именно ей придется заботиться о младших детях. Если бы Элли пришлось помогать только Алексу и Клер, Феба не возражала бы. Но в «ночлежке» будут жить и дети Йена: пятнадцатилетняя Мэгги, маленькие Скотт и Эмили, одного возраста с Алексом и Клер. От Мэгги помощи не дождешься. Весь месяц придется следить за тем, чтобы Элли не оказалась ответственной не только за своих младших брата и сестру, но и за брата и сестру Мэгги.

Феба переодевалась медленно. Она слышала голоса у озера, первые всплески и крики. Она нашла свою книгу, взяла Томаса и пошла к главному дому. С этой стороны берег озера был крутым, и несколько бревен, вдавленных в песок, служили ступеньками, ведущими к воде. Короткие мостки выдавались вперед над озером футов на пятнадцать, а на глубине стоял на якоре деревянный плот.

День выдался прекрасный. Озеро представляло собой неправильный овал, около трех четвертей мили в длину и примерно полмили в ширину. Дно песчаное, кругом по берегу росли деревья, вода отливала ржаво-красным цветом. Они всегда думали, что вода красная из-за богатых залежей железной руды в этой части Миннесоты, но не так давно кто-то предположил, что такой цвет мог получиться из-за иголок американской лиственницы. Феба не знала, кто прав, и в общем-то это не имело большого значения.