Бархат - Джейн Фэйзер

Вернувшись к конюшне, девушка передала мальчика поджидавшему их груму, а затем сама спрыгнула на землю.

– Хочешь, я поведу твоего пони, Джейк?

– Это работа Милнера, – резко сказал Натаниэль. Он усадил Джейка на Черного Роба. – Возьми поводья, – велел он, – и засунь ноги в стремена.

Прайд говорил суровым голосом, но его руки нежно поддерживали мальчика, и он помог ему управиться со стременами.

– Ну как?

Джейк лишь коротко кивнул, крепко сжав рот.

– Отведи его на круг, Милнер.

Натаниэль отошел в сторону, а грум взялся за уздечку. Он прищелкнул языком, и пони послушно пошел за ним, неся на спине маленького всадника, застывшего в седле. Но теперь у мальчика были сухие глаза и он молчал.

Габриэль и Прайд некоторое время смотрели на них, а затем лорд сказал:

– Пойдем в дом.

Лорд Прайд быстро пошел впереди графини, а она следовала за ним, понимая, что является причиной его гнева.

Натаниэль не терял времени. Он резко захлопнул дверь в библиотеку и гневно спросил:

– Какое ты имела право вмешиваться, Габриэль?

– Верно, никакого, – ответила она, стягивая перчатки. – Извини, если ты считаешь, что я сделала это нарочно. Но мне показалось, что ты не совсем прав.

Она осеклась. Но что сказано, то сказано.

– Мне лучше знать, как воспитывать собственного сына! – заявил Натаниэль, зло процеживая слова сквозь сжатые губы. – Мальчик чересчур робок и шагу не может ступить без нянек, поэтому он должен научиться преодолевать свой страх. И я не позволю, повторяю, не позволю постороннему человеку вмешиваться в мои дела.

Графиня не ожидала такой реакции. Она была готова извиниться, но перенести подобное унижение молча было выше ее сил.

– Конечно, воспитание вашего сына не мое дело, лорд Прайд, но если вы считаете, что с помощью запугивания он преодолеет свои страхи, то вы понимаете детей еще меньше, чем мне казалось… – с грустью сказала Габриэль.

– Вы ничего не понимаете в этом, мадам! – яростно вскричал лорд. – Вы беспардонно ворвались в мою жизнь и теперь считаете, что у вас есть право…

– Это не так! – возмущенно перебила его Габриэль. – Я не врывалась в вашу жизнь…

– Хорошо, не в жизнь, а в постель! – в свою очередь, прервал ее Прайд:

– И вовсе не беспардонно!

Они уже не могли остановиться, но графиня лишь отвечала на выпады Натаниэля. Впрочем, она была готова спорить до последнего.

– Я не потерплю, чтобы вы вмешивались в дела моего сына.

– И что вы собираетесь делать – выбивать из него страх силой?! – презрительно воскликнула Габриэль. – Надо полагать, именно так поступал ваш отец! Который был в полной уверенности, что вы боялись его больше, чем лошадей!

В висках у Натаниэля застучало, лицо покраснело. Но он не стал сразу отвечать на вызывающее высказывание графини, и между ними повисло долгое, напряженное молчание. А когда лорд вновь заговорил, его голос стал абсолютно спокойным: в нем ни следа не осталось от кипевшего минуту назад гнева.

– Возможно, он так и поступал, но я не собираюсь следовать его примеру.

Прайд отвернулся от девушки и наклонился, чтобы подбросить в огонь сухое полено. В комнате после их яростной ссоры сразу стало как-то неуютно.

– Я бы не мог причинить Джейку вреда, – произнес Натаниэль, опершись локтем о каминную полку и глядя на огонь. – Это было бы равноценно оскорблению Элен.

Габриэль не знала, что на это сказать. Слова лорда были слишком доверительными, слишком интимными.

Прайд поднял голову и посмотрел на девушку. Его лицо стало открытым, печальным и растерянным лишь на мгновение, а затем вновь обрело свое обычное выражение, как будто захлопнулась створка морской раковины. Натаниэль выпрямился и произнес:

– Прошу простить меня, но мне надо заняться работой.

Все было ясно. Не говоря ни слова, Габриэль вышла из комнаты.

Натаниэль некоторое время стоял, нахмурившись и барабаня пальцами по каминной полке. Потом он подошел к полкам и вытащил несколько томов «Трактата о правительстве» Локка, скрывающих сейф. Лорд набрал шифр и открыл дверцу. Вытащив бумаги, он сунул их за пазуху, а в сейф положил документы из секретера, касающиеся его поместья. Абсолютно невинные бумаги. Затем он вырвал с виска серебряный волосок и аккуратно вложил его между дверцей и стенкой сейфа, закрывая его. Убедившись, что волоска не видно снаружи, он поставил книги на место и ушел из библиотеки.

Габриэль, все еще находившаяся под впечатлением от их ссоры, направилась в свои покои, чтобы снять костюм для верховой езды и переодеться. Она встретила экономку, которая спускалась по лестнице, неся в руках кипу белья.

Графиня остановилась и спросила:

– В каком часу обедает его сиятельство, миссис Бейли?

– В шесть часов, мадам, – ответила женщина. – Его сиятельство придерживается здесь деревенского режима. В пять тридцать он встречается с мастером Джейком в библиотеке, а в шесть идет обедать.

– Понятно. Благодарю вас.

– Я пошлю Элли помочь вам переодеться, миледи. Она выгладила ваши платья. Все так помялось в саквояже.

– Да, это неудивительно, – заявила Габриэль, не моргнув глазом, хотя и подумала о том, что, пожалуй, экономка и Элли оторопели, увидев среди ее вещей брюки. – Остальные мои вещи должны прислать через несколько дней, и я буду благодарна, если Элли поможет мне выбрать что-нибудь подходящее из того, что есть.

– Конечно, миледи.

Миссис Бейли отправилась дальше, по-прежнему сгорая от любопытства по поводу графини де Бокер. Ясное дело, графиня – настоящая леди, несмотря на странные вещи в ее саквояже. Вот только как истинная леди с обручальным кольцом на руке оказалась в такой двусмысленной ситуации? Сплетни о ней распространятся, как огонь. Однако похоже, что это не беспокоит его сиятельство.

Хоть они и приехали ранним утром, у графини еще не было возможности как следует осмотреть отведенные ей покои. Спальня была большой и солнечной. Покрывало на кровати и шторы были сделаны из одинакового тяжелого бархата розового цвета, на натертом до блеска полу лежал персидский ковер, за изящной решеткой в камине пылал огонь. К комнате примыкал небольшой будуар с розовым ковром и шторами, как в спальне. В будуаре стояли шезлонг, несколько кресел и небольшой секретер. И здесь в камине был разведен огонь.

Дверь в противоположной стороне комнаты вела в покои лорда. Интересно, прежде это были комнаты Элен? С одной стороны, так могло и быть, но с другой – Габриэль не могла поверить, что Прайд поселил случайную знакомую в апартаментах своей любимой жены. Он был суровым человеком со скверным характером, и чувства просыпались в нем только тогда, когда он был в постели с женщиной. Графиня была уверена, что он не оскорбит память жены.