Дело беглой медсестры - Эрл Стенли Гарднер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И вы утверждаете, что он не поддерживал связи с вашиммужем?
– Нет. Уверена, что нет. Муж часто вспоминал о нем и хотел,чтобы Дарвин написал ему хотя бы строчку и дал знать, где он. Муж обижался,потому что… Ну, он всегда любил Дарвина.
– А затем Дарвин неожиданно объявился?
– Да.
– Когда?
– Вечером, за день до смерти мужа.
– Той ночью он остановился в вашем доме?
– Да.
– Кто его видел?
– Обе кухарки и горничная. Он остался на обед.
– И заночевал?
– Да.
– А на следующее утро уехал?
– Да. Они уехали вместе. Сказал, что собрался в Чикаго, аоттуда поедет в Канаду. Хотел провести какие-то исследования. Я думаю, что онделал остановку в Денвере или Омахе. Я не обратила особого внимания на этучасть разговора.
– Когда он должен был уехать?
– Как я поняла, муж собирался по дороге в лечебницу завезтиего в аэропорт. Я знаю, Дарвин улетел утренним самолетом.
– Тогда он не мог отвезти доктора Мальдена в аэропорт.
– Да нет, мог. Он мог поменять билет и улететь более позднимсамолетом.
– Можете чем-нибудь подкрепить такое предположение?Доказательства есть?
– Да. Кто-то же отвез его. Это не я, думаю, не Рамон, ипочти уверена, что не Глэдис.
– Тогда машина доктора Мальдена обязательно осталась бы ваэропорту, – сказал Мейсон. – Доктор улетел бы на своем самолете, Дарвин Кербина лайнере, а машину обязательно оставили бы там. Вы, кажется, какое-то времядумали, что доктора Мальдена в аэропорт отвез Рамон Кастелла?
– Да.
– А почему?
– Потому что он всегда это делал. Но прошлой ночью сказалмне, что в этот раз не отвозил. Я ему не верю. Я думаю, он врал. Я не уверена,что не отвозил.
– Хорошо, – сказал Мейсон. – Я это проверю. Теперь скажитемне, какие у них основания полагать, что ваш муж убит? Утверждают, чтоиспортили самолет или что другое?
– Об этом ничего не могу сказать, мистер Мейсон. Не могудать ни малейшей подсказки. Знаю только, что Рамон Кастелла что-то им сказал.
– Быть может, испортили систему управления самолетом иличто-нибудь другое?
– Я не знаю, мистер Мейсон, не имею ни малейшегопредставления.
– Я хочу попросить ускорить предварительную экспертизу. Онидумают, что я стану говорить о юридических формальностях, или не решаются ждатьобвинительного вердикта большого суда, а потому поспешили подать жалобу,обвинив вас в убийстве. Я собираюсь вынести это на быстрое предварительноеслушание, чтобы узнать, что у них против вас.
– Вы будете продолжать представлять меня?
– А вы хотите этого?
– Очень.
Мейсон сказал:
– Я буду представлять вас, во всяком случае, допредварительного слушания. Мой уход сейчас может повредить вашему делу, уронитьвас в общественном мнении. После сцены, которую я устроил в офисе окружногопрокурора, после того, что ему наговорил, и после огласки этого я не могубросить ваше дело и попросить вас переменить адвоката, не уронив себя во мнениичитающей публики. А ведь, в конце концов, именно она создает общественноемнение вокруг вас. Но я должен предупредить: у них, несомненно, имеется очень серьезная,очень веская улика, прямо указывающая на вас. Иначе они не осмелились быарестовать вас в такое время и подать жалобу.
Она покачала головой.
– У них нет никакой улики против меня, потому что я ничегоне сделала. И если сможете, объясните мне, каким образом можно подняться ввоздух и убить летящего в самолете человека? Да это же просто невозможно!
– Самолет рассчитан на двоих? – спросил Мейсон.
– Он рассчитан на багаж, так что часто летали двое. Но,когда в тот раз самолет вылетел из аэропорта, в нем находился только одинчеловек. Да и в сгоревшем самолете, когда его нашли после аварии посредипустыни, обнаружили только одно тело.
– Итак, – сказал Мейсон, – я осмотрюсь и прикину, что можносделать. Мне еще не все понятно.
– Мистер Мейсон, вы ведь взяли какие-то деньги из квартиры,не так ли? Пожалуйста, будьте откровенны со мной. Пожалуйста!
Мейсон возразил:
– Я вам уже сказал и говорю снова: я ничего не брал.
– Вы говорите так только для того, чтобы налоговая инспекцияне сочла вас сообщником.
Мейсон твердо сказал:
– Я говорю так, потому что это правда. Возможно, вам с неюне приходилось сталкиваться. Но то, что я говорю, – правда. Теперь я попытаюсьдокопаться до истины.
Мейсон отодвинул стул, подал знак надзирательнице, стоящей вдальнем конце комнаты, что свидание закончено, и ушел, выполнив несколькоформальностей.
Когда он, быстро шагая через вестибюль большого здания квыходу, нетерпеливо взглянул на часы, опущенные глаза уловили тень, и телопрониклось особенным ощущением близости другого человека. Это было нечтонеуловимое. Не запах, не тепло чужого тела, а магнетическое чувство тревоги,возникающее, когда человек вдруг неожиданно наталкивается на кого-то. Мейсонрезко поднял глаза и остановился. Женщина, с которой он чуть не столкнулся,искала что-то в кошельке. Она тоже почувствовала другого человека, поднялатемно-синие глаза на каменно-твердое лицо Мейсона и сказала:
– Боюсь, я не смотрела!
– Я виноват, – сказал Мейсон. – Я торопился и…
В темно-синих глазах вспыхнуло любопытство.
– Не надо об этом. Вы мистер Мейсон, не так ли?
– Да.
– Вы меня не узнаете, но я видела вас прошлой ночью вмеблированных комнатах.
– В меблированных комнатах?
– Да. В Диксивуде. Я шла через вестибюль, а вы выходили. ЯЭдна Коулбрук. Мой муж, Гарри Коулбрук, работает в бюро опознания в офисешерифа. Я как раз к нему иду.
– О да, – сказал Мейсон и слегка отодвинулся в сторону,чтобы пройти мимо нее к двери.
– Мы живем в меблированных комнатах в Диксивуде, вы знаете?
– Я не знал.
– Я видела вас несколько раз в суде и… Можете себепредставить, что прошлой ночью, хотя это было бы бестактно, я чуть незаговорила с вами. Вы, наверное, заметили это. Я подняла глаза, увидела вас имгновенно узнала. Но через секунду вспомнила, что я официально незнакома свами. – Темно-синие глаза улыбались. – Скажите, мистер Мейсон, у вас клиент вДиксивуде? Я сгораю от любопытства. Не то что люблю сплетничать или разглашать,но Диксивуд кажется мне своеобразным частным клубом. У нас небольшая группасблизившихся людей. С вами была очаровательная молодая леди. Она там живет?Надеюсь, вы не считаете меня ужасно импульсивной. Муж говорит, что я всегдабросаюсь туда, куда ангелы ступить боятся. Но я не думаю, что в наше времяможно куда-либо попасть, не проявив инициативы.