Самурай - Сюсаку Эндо

– Я не уверен, что Веласко достаточно точно сообщил о намерениях Его светлости и Совета старейшин.

– Ругать Веласко теперь нет никакого смысла. – Мацуки, как обычно, всем своим видом показывал, что ему все было известно заранее. – Я понимал это с самого начала.

– Что понимали?

– Намерения Веласко. Подумайте сами. Ему просто невыгодно, чтобы все шло гладко, без сучка и задоринки. Быть просто переводчиком – такая перспектива его мало привлекает, слишком незначительная роль. Но если все время приходится преодолевать бесчисленные трудности, Веласко необходим – всегда и везде. Если мы сможем выполнить свою миссию только благодаря Веласко, то и Совет старейшин не сможет отвергнуть его требований.

Танака взорвался потому, что не смог унять беспокойства. Такое же беспокойство испытывал и Самурай. Он понял, что здешний комендант не имеет полномочий принять послание Его светлости и дать разрешение японским купцам вести торговлю, а по атмосфере, царившей во время обеда, догадался: в Новой Испании совсем не рады тому, что японцы переплыли море и появились здесь. При таких обстоятельствах, если даже они прибудут в Мехико, к вице-королю, с ними обойдутся точно так же, как здесь. Не исключено, что послание Его светлости вообще не примут, а купцы, погрузив свои товары на корабль, вернутся домой ни с чем. В таком случае посланники будут опозорены, и придется навсегда расстаться с надеждой, что им возвратят их старые владения. А может быть, как предрекает Мацуки, также будут безвинно наказаны все остальные незнатные самураи.

Прошел день. На следующее утро Веласко, капитан, его помощник и посланники сели на лошадей, поданных по приказу коменданта, и покинули Акапулько, их слуги с пиками и знаменами шли пешком, сопровождая купцов и тяжело груженные повозки. Эта необычная процессия двинулась вперед под звуки холостых залпов провожавшего ее гарнизона форта.

Новая Испания, которую они увидели впервые, поразила их жарой, ослепительной яркостью и белизной. Вдали тянулась гряда гор, словно засыпанных солью, кое-где возвышались гранитные скалы, перед ними расстилалась бескрайняя пустыня, поросшая огромными кактусами. Им попадались глинобитные, крытые ветками хижины. Это были жилища индейцев. Полуголые дети, завидев приближающуюся процессию, поспешно прятались. Японцев поражали черные длинношерстные животные, которых пасли дети. Они никогда не видели ни таких животных, ни кактусов.

Горы тянулись нескончаемо. Солнце палило нещадно. Покачиваясь на лошади, Самурай вспоминал Ято. Там тоже скудость природы, но здесь она совсем иная. В Ято – зеленые леса, поля, протекает речушка. А здесь воды нет, из земли торчат какие-то колючие шишковатые растения. Ехавший рядом с Самураем Ниси сказал:

– Первый раз в жизни вижу такое.

Самурай кивнул. Он пересек бескрайнее море. А сейчас едет по непривычной для него пустыне. Все это казалось ему сном. Неужели он и в самом деле попал в страну, неведомую его отцу, неведомую его дяде, неведомую его жене? «Не сон ли это?» – подумал он.

На десятый день, незадолго до полудня, показалась деревня. На склоне горы, точно рисинки, были разбросаны белые домики, и среди них высилась церковь.

– Вот деревня, – указал пальцем Веласко с лошади, – которая радует Господа.

По его словам, это была новая деревня, построенная для индейцев, коренных жителей Новой Испании, в ней испанские священники проповедуют индейцам христианское учение, они живут здесь, сообща владея всем, включая землю. В Новой Испании такие деревни называются редукциями[21] и теперь создаются повсеместно.

– Староста избирается самими жителями деревни, там нет ни трудовой, ни воинской повинности. Время от времени приезжает падре, но не только затем, чтобы нести Слово Божье; он обучает индейцев самым разным вещам: как ходить за скотиной, ткать, обучает испанскому языку.

Веласко посмотрел на японцев, пытаясь понять их реакцию. Деревня была одной из достопримечательностей, которые Веласко хотел показать японцам в Новой Испании. Он сам предполагал когда-нибудь создать в Японии подобную деревню, где бы не было ни трудовой, ни воинской повинности и где люди бы жили в достойной бедности и труде, следуя учению Господа. Однако купцы, которые без остановки шли с самого утра, были настолько измотаны, что смотрели на нищую деревеньку без всякого интереса и любопытства. Наконец путешественники добрались до нее – жители, с волосами до плеч, заплетенными в косы, испуганно столпились в конце мощенной камнем дороги и со страхом смотрели на вступающих в деревню японцев. Собаки залаяли, овцы разбегались с громким блеянием. Не успели японцы попить из колодца на площади и отереть пот, как к ним подошел приведенный Веласко старик и поздоровался.

– Я привел старосту.

Веласко обнял старика за плечи и подвел к японцам. В отличие от остальных жителей деревни на нем была зеленая соломенная шляпа, держался он скованно, как перепуганный ребенок.

Веласко, словно заставляя ребенка повторять урок из катехизиса, спросил:

– Все жители деревни христиане?

– Си[22], падре.

– Вы рады, что отказались от ошибочной веры предков и следуете учению Божьему?

– Си, падре.

Веласко разговаривал со старостой, переводя на японский свои вопросы и его ответы.

– Чему вы научились у падре, которые приезжают сюда?

– Си, падре. Читать и писать. Разговаривать по-испански. – Староста отвечал, опустив голову, бубня под нос заученный текст. – Сеять зерно, обрабатывать поля, дубить кожу.

– Вы рады этому?

– Си, падре.

В деревне прокукарекал петух, голые ребятишки, столпившись в дальнем конце площади, опасливо следили за происходящим, напоминающим судилище.

– Мы… – Веласко повернулся к японцам. – Мы создали в Новой Испании множество таких Божьих деревень. Все индейцы, принявшие христианство, счастливы.

Он положил старику руку на плечо, словно демонстрируя их взаимную любовь и сочувствие.

– Впервые, наверное, видишь японцев?

– Но, падре.

Среди японцев раздались возгласы удивления. Даже без перевода они поняли, что означает «но, падре». Но они не могли поверить, что кто-то из японцев еще до них побывал в этой далекой стране. И те, кто отирал пот, и те, кто пил воду, – все стали прислушиваться к разговору Веласко со стариком, который все больше походил на спор.

– Старосте неведомы, я думаю, различия между китайцами и японцами. Возможно, это был китаец, – пожал плечами Веласко. – Но он утверждает, что два года назад в их деревню приезжали падре-испанец с монахом-японцем. И этот монах якобы научил их выращивать рис…