Грешник. На острие - Анастасия Шерр

Рядом спит Шамиль и мы у него дома. Блин. Вот как меня каждый раз так заносит? Это уже закономерность какая-то. Хорошо, что Егора я отправила домой раньше. Узнай об этом отец… А хотя, что отец? Мне самой должно быть стыдно до потери пульса. Но нет.

Лежу в его постели совершенно голая и хоть бы хны. Совсем же не совестно. Вот жопа-то.

– Доброе утро. Как спалось? – слышу дежурную фразу, о смысле которой он явно не задумывается. Даже нормальные люди задают этот вопрос чисто по инерции.

– Доброе. Не спалось, – тут я не лгу. Мы трахались, как сумасшедшие кролики, несколько часов кряду. Какое там спать. Может часок покимарила. – Ты не дал.

– Мне показалось или ты говоришь об этом с сожалением?

– Тебе не показалось.

– Почему?

– Тебе не понять.

– Тебе стыдно, – констатирует «мистер Очевидность».

– Да.

– Почему? Если тебе было приятно?

Мне, и правда, было приятно. Только отцу этого не объяснишь. Да и себе тоже.

– Говорю же, не понять тебе.

– Я мог бы попытаться, – горячее дыхание мне в ухо, поцелуй чуть выше лопатки. Приятно всё-таки, да. Умеет же, поганец.

И снова укол совести. Интересно, как я себе всё это буду объяснять потом? Неземной любовью тут не отмажешься. С моей стороны так просто тупость прыгать к нему в койку. И ведь осознаю, а всё равно тело мурашками от него покрывается. Лучше бы аллергия.

– Зачем тебе пытаться?

– Чтобы нравиться тебе чуть больше.

– Больше насколько? – чуть отодвигаюсь, стараясь не реагировать на его поглаживания у меня между ног. Ещё один забег я точно не выдержу. У мужика явно с потенцией всё хорошо, даже слишком.

– Настолько, насколько мне будет нужно.

– Ах, да. Помню. Ты ж жениться собрался, – выдаю насмешливо и отодвигаюсь ещё дальше. – Только я тебе уже ответ дала. Нет.

– Мы пока не будем об этом говорить, – двигает он меня назад, буквально впечатывая в своё тело. Горячо, блин… И твёрдо. И внизу живота сладко ноет.

– Мы вообще говорить не будем. Мне домой пора, – нахожу в себе силы развернуться, оттолкнуть его и сесть на кровати. Хорошо бы ещё отыскать в его квартире свои вещи. Хотя бы верхнюю одежду, трусы, так и быть, пусть оставит себе на память.

– Не пора, – коротко отвечает этот придурок и заваливает меня обратно на подушку. – Сюда иди, – накрывает собой и на мои попытки воспротивиться, отвечает поцелуями. Только целует он не так, как целовал бы нормальный человек. Его ласки не имеют ничего общего с нежностью. Как одичалый, голодный зверь. – Я же сказал. Трахать тебя хочу.

И он не рассусоливает. Раздвигает мне ноги и одним выпадом вбивается в промежность своим железным колом. Там влажно и хлюпает, но нас это только заводит сильнее. И я, так и не успев сбежать, цепляюсь за его предплечья, пока Шамиль долбит меня, как последнюю шалаву. Я точно потеряла совесть и разум.

Выбираюсь из-под него спустя полчаса, еле дыша. Отыскиваю свои шмотки, быстро натягиваю их на себя. Мне нужно уйти до рассвета. Не знаю почему. Просто нужно и всё. Наверное, чтобы не видеть своё лицо в отражении зеркал в такси, когда буду позорно сбегать домой.

– Когда увидимся? – вопрошает подлец, закинув руки под голову и с интересом наблюдая за моими попытками найти сумочку.

– Слушай, – выдыхаю, остановившись напротив. – Эта ночь ничего не значит для нас. Мы по-прежнему не друзья и не любовники. И уж точно не жених с невестой. Так что, забудь, ладно? – ответа я не получаю. Лишь улавливаю некоторое напряжение. Он типа злится или что?

А, плевать.

Нахожу, наконец, сумочку и, схватив её, спешу к двери. Меня никто не догоняет, уже хорошо.

– До встречи, Королевна! – несётся мне вслед, но я быстро выныриваю в подъезд.

– И тебе всего хорошего, – ворчу себе под нос, чётко осознавая, что на этом наши отношения не закончатся. Он не даст.

– Ну что ж, – следователь захлопывает папку, отодвигает её в сторону. – Поздравляю вас, Валерия Игнатьевна. Невменяемость своего клиента вы доказали. Можете сегодня вечером поесть икорки и похвалить себя, – в голосе Багрянцева я улавливаю ничем не прикрытое презрение. В другой раз я бы чувствовала себя неловко, но не сейчас. Именно сегодня как-то наплевать на мнение посторонних. Я до сих пор не отошла от ночных приключений.

– Обязательно. Всего доброго, Виталий Алексеевич, – собрав свой портфель, поднимаюсь из-за стола.

– И как вам спится после такого? – продолжает гнуть свою линию следак, на что я лишь молча вздыхаю. – Не страшно потом по улицам ходить, зная, кого вы туда выпускаете?

– А вам? Не страшно брать взятки и вешать преступления на невиновных? Сажать их по тюрьмам, зная, что виновен кто-то другой? Не страшно отказывать людям, которые просят о помощи и защите? Пытаетесь сделать меня крайней в том, что моральный урод Хаджиев не сядет? Смешно. Вы бы его и сами отпустили, просто он до вас не добрался. Так что, не надо давить на мою совесть. Я сама с ней как-нибудь договорюсь. А вы со своей пообщайтесь на досуге. Она вам о вас много чего поведает, я уверена. Всего доброго, Виталий Алексеевич.

Из полицейского участка вылетаю пулей. Хватаю широко открытым ртом воздух и, привалившись к машине, где сидит Егор, закрываю глаза. Вдох-выдох. Ещё немного и сойду с ума. Бред какой-то вокруг. И всё с появлением Хаджиева. Как я так вляпалась?

– Я немного опоздал, – слышу рядом и меня передёргивает от неожиданности. – Но ты, похоже, и сама тут справилась?

Поворачиваюсь к Шамилю, окидываю его беглым взглядом. Как обычно в кожаной куртке, джинсах и с наушниками. Выглядит сногсшибательно. А я дура.

– Ты же обещал, что я тебя не увижу целую неделю.

– Я соврал, – прислоняется к моей машине рядом.

– И почему я не удивлена?

Водительская дверь открывается, из неё выныривает Егор.

– Всё нормально, Валерия Игнатьевна?

– Да, пёс. Отбой, – отвечает вместо меня Шамиль.

– Спасибо, Егор, всё нормально. Мы просто поговорим, – нахожу в себе силы улыбнуться безопаснику, на что тот кивает и усаживается обратно. Мне бы его нервную систему. – В общем так, я тебя отмазала. Даже если следователь захочет докопаться, у него на руках ничего нет. Да, ты совершил преступление и уже понёс наказание, проведя несколько месяцев в психушке. Сейчас ты безопасен для окружающих, пока принимаешь свои таблетки. Но если ты совершишь ещё одно тяжкое преступление, тебя запрут в дурке навеки. И будь уверен, я им посодействую.

– Да, я понял. Ты опасная женщина, – плутовская усмешка, и мне снова хочется его прибить. – Увидимся вечером? Хочу тебя отблагодарить.