Личный водитель женщины-вамп: Роман - Алла Григорьева

Вова слету уяснил, что зовут его Степашка, а со­седку тетю Аню — мама Стеша (лучше просто ма­ма). А уяснив, ни разу не ошибся. Но зато у каждо­го встречного ларька он пронзительно, привлекая внимание как можно большего числа свидетелей, со слезами умолял, чтобы мама купила ему шоко­ладку, пепси, жвачку или чупа-чупс. Мама под вы­жидательными взглядами публики вынуждена была раскошеливаться. От разорения ее спас Жебунов, который любезно предложил воспользоваться его бумажником.

— Для такого славного мальчугана мне ничего не жалко.

Увидев, что за маму расплачивается дядя Лева, славный мальчуган тут же повысил ставки, начал требовать танки, пистолеты, солдатиков, трансформеров, телепузиков и прочее.

— Вы, Стеша, его избаловали, — в очередной раз почистив свой бумажник, сказал Жебунов. По­хоже, ему уже было не до хорошей погоды, не до архитектурных красот, ландшафтных чудес и даже не до красивой женщины рядом.

— Знаете что, — шепотом, так, чтобы Первухин-младший ничего не слышал, сказала она. — Давай­те пойдем вглубь парка. Там этих разорительных ларьков быть не должно.

Упрашивать дядю Леву не пришлось. Упрашивать пришлось Степашку. И только получив от взрослых клятву, что там, куда они направляются, ларьков не меньше, тот согласился покинуть доходную аллею и даже, распугивая голубей, побежал вперед, чтобы успеть выбрать себе что-нибудь подороже.

— Для трех лет он развит не по годам! — глядя вслед убегающему мальчугану, сказал Жебунов. — А кто его отец?

— Да алкаш один... — ответила Анна, которая в этот момент думала о своем. — В смысле... — спо­хватилась она. — Я не знаю... — Ну, это уж вообще было ни в какие ворота. Не найдясь, как исправить положение, она крикнула: — Степашка! Не гони так! А то медведь в кусты утащит! Слышишь?!

Медведь подействовал. Первухин-младший тут же сбавил обороты. Небольшой паузы ей вполне хватило, чтобы придумать, как выправить ситуацию.

— Он ведь мне не родной! — тяжело вздохнув, сказала она.

— Как не родной? — Лева был сражен этой новостью.

— Так, не родной. Это ребенок... моей старшей сестры. Она родила Степашку вне брака и наотрез отказалась нам с папой назвать имя отца. Мы зна­ли про него только одно, что он сильно пьющий. Мы все переживали, что это отразится на ребенке. Но, слава Богу, обошлось... А когда Степашке было все­го три месяца, сестра попала в автомобильную ава­рию и... В общем, я усыновила Степана. Теперь он — мой сын!

Анна смахнула слезу со щеки, настолько проня­ла ее эта история. Да и на Жебунова она произве­ла сильное впечатление.

— Я восхищаюсь вами, Стеша, — проглотив ко­мок, образовавшийся в горле, сказал он. — Вы са­мая необыкновенная девушка из всех, с кем мне довелось общаться. Я не говорю о вашей внешно­сти... Хотя и о ней можно говорить часами. Я гово­рю о вашем большом сердце, о вашем незауряд­ном уме... Глядя на вас, я все время думаю: вот та, о которой ты мечтал все эти годы. Стеша! Выслу­шайте меня! Не перебивайте! Я понимаю, что вы меня совсем не знаете, так как я знаю уже вас... Конечно, нужно время... Но я не могу удержаться! Стеша, что бы вы сказали, если б я осмелился сде­лать вам...

Произнести последнее слово Жебунову было не суждено. Нет, перебивать его Анна не стала. Во-первых, это нетактично. А во-вторых, зачем самой лишать себя удовольствия?! Льва перебил его соб­ственный мобильный телефон, который он не дога­дался отключить.

— Черт! Как не вовремя! — сказал в сердцах Ле­ва, не решаясь снять трубку с пояса.

— Послушайте! Вдруг что-нибудь важное, — раз­решила Анна. И не ошиблась.

— Да! — недовольно произнес Жебунов. — Ну... Ну... Ну... Что!!! — глаза его стали похожи на про­жекторы, которые он направил прямо на Аню. — Не может быть! Чушь! Глупость!.. А я говорю, не может быть!!! Ладно, ладно... Пока...

Лева вернул трубку на пояс.

— Что у вас с глазами? — спросила Анна.

— И не только с глазами, — отозвался Жебунов, — но еще и с головой. Мне только что звонила наша секретарша... Лисицина... Знаете, что она мне сказала?.. Правда, я ей не поверил... Но... Это каса­ется вас... Она сказала... У меня просто духу не хва­тает... Она сказала, что вы... что вы никакая не Стеша Пушкина.

Анна почувствовала, что летит в пропасть, дно которой устилают отнюдь не лепестки роз.

— Ну, договаривай, договаривай, — неожиданно перешла она на «ты».

— Она сказала... — Лева хотел сглотнуть слюну, но ничего у него не вышло: слюны не было. — Она сказала, что вы... что ты... Вы Анна Венгерова?!

«Кутлер! — поняла Анюта. — Все-таки не выдер­жал! Разболтал всем! Трепло! Ну раз он так, и я то­же не буду строить из себя немую! Даешь глас­ность!..»

Только на арт-директора Аня рассердилась зря. Доказательство его непричастности к «срыванию масок» были представлены немедленно. Вновь за­звонил мобильник, но на сей раз в ее сумке.

— Извини! — сказала она Леве, который ждал объяснений все с теми же глазами-прожекторами.

— Анюта! Это Зоя! — услышала она голос секре­тарши. — Ты просто чудо! Так им всем и надо! Ты бы видела, что у нас в «Валькирии» творится. Засосову просто плохо стало. Он же под тебя клинья подбивал. Мы все видели. А босс по стенке от зло­сти до сих пор бегает! Я тебя поздравляю! Ты побе­дила!

— Кого я победила? — не поняла Анна.

— Ой, да перестань! Можешь говорить нормаль­ным голосом. Рассекретили тебя, понимаешь! Спа­сибо можешь сказать сама себе. Никто бы ничего не узнал, если б ты не дала мне телефон подруги. Я ей час назад звонила, попросила Степаниду Пуш­кину, а она, не подумав, дала твои телефоны — до­машний и трубки. А я их наизусть помню! Стали раз­бираться, позвонили твоим соседям... Ой, ты бы ви­дела лицо Засосова...

«Какая же я дура! — отругала себя Анюта. — Все-таки забыла предупредить Соколову! А ведь го­ворила себе: не забудь! не забудь!»

— Засосов, между прочим, и кинул первым, что ты вела собственное расследование. У нас теперь никто не верит, что ты на «Миссию» работала, кро­ме босса... Скоро вновь шпиономания наступит. Ты что, и меня подозревала? Не просто же так ты про мое колечко спросила.

— А если да, то что? — стараясь избегать понят­ных для Жебунова фраз, ответила Анна.

— Ничего... Все правильно. А колечко чистое. Можешь поверить. Да! — спохватилась Лисици­на. — Я не сказала главного! Тебя выбрали «Лицом T&G»! Поняла? Швейцарцы настояли. Босс, как уз­нал, сразу связался с ними — выберите другую. А они уперлись. Пригрозили разорвать отношения да еще в суд подать. Вот босс теперь по стенке и бега­ет, — секретарша перевела дух. — Значит, Анюта... Ты должна завтра подъехать в агентство. Будем за­ключать контракт...

«Ничего не понимаю! — подумала Аня. — Это я что, прошла кастинг?!»

Полностью осознать грандиозную новость поме­шал мобильник, который она даже не успела уб­рать, проигравший первые аккорды Пятой симфо­нии Бетховена прямо в руке.