Дина. Чудесный дар - Лене Каабербол

– Тогда ступай за ним, Седобородый! Нам всегда пригодится хороший седельщик!

Седобородый кивнул и двинулся вслед ушедшим.

Один из дружинников мало-помалу подвинулся, и я смогла с трудом протиснуться. Никто из них этого даже не заметил, хотя они буквально могли дотронуться до меня! Вообще-то, Мистер Маунус был прав: до сих пор никто не обратил внимания на сопливого щенка с дровяной корзиной.

Предводитель похлопал Дреса по литому плечу, да так сильно, что звук эхом отозвался в проулке.

– Ну, давайте войдем в дом и займемся нашими делами, испытаем, насколько мы едины. День предстоит долгий!

Они снова исчезли в просмоленном сарае, а я, обрадованная, что меня не заметили, поспешила вниз в проулок.

Там было оживленно. Девочка моих лет тянула за собой двух рыже-коричневых широкобрюхих коров. Они прошли совсем рядом со мной, и моей руки коснулся теплый мягкий бок одной из буренок.

Затем проулок расширился, и я внезапно узнала усадьбу, возле которой Дракан снял меня с лошади в тот вечер, когда мы добрались до Дунарка. В тот раз здесь было почти безлюдно, но нынче оказалось не протолкнуться. Тут было полным-полно людей и животных. Я, увидев лошадей, вспомнила, как Мистер Маунус сказал, что большие строения по правую руку в проулке будут княжеские конюшни. Теперь оставалось лишь обогнуть конюшни и, миновав Нижние врата, пойти налево…

Но у ворот снова было скопление народа, у меня сердце юркнуло в пятки, когда я увидела, как внимательно разглядывают стражники всех выходящих. Они сорвали шляпу с головы хорошо одетого юноши. Тощая старуха с ручной тележкой – даже не поверишь, что она была в силах ее толкать, – бранила стражников и шумела, пока те переворачивали все мешки на ее тележке.

Ясное дело: они кого-то искали. Было нетрудно догадаться: этот «кто-то» был Никодемус. А может, искали и меня. Я постояла немного, прикидывая: попытаться ли пройти через Нижние врата или же лучше повернуть назад? Есть ли такое место, где пройти легче? Быть может, Кленовые врата, через которые мы с Драканом попали в замок? Но их тоже охраняло несколько стражников, а кроме того, этот путь увел бы меня из города прочь. А я боялась, что мне потом не удастся отыскать дом вдовы аптекаря.

Постепенно продвигаясь к воротам, я чуть сильнее сгорбилась под своей корзиной. Матушка частенько говаривала, что коли захворал, порой выздоравливаешь быстрее, полагая, что ты здоров. Это и вправду помогло, когда я хворала коклюшем. Не поможет ли вера в это и сейчас? Зажмурив глаза, я представила себе, что уже миновала ворота, что стражники вообще не заинтересовались худеньким мальчишкой с дровяной корзиной на сутулой спине.

– Ты куда, паренек?

Мой живот превратился в камень, я была просто уверена в этом. В холодный как лед, серый, мокрый камень, весивший целую тонну. Сначала в голове у меня все стихло, и я едва не кинулась прочь. Но в такой тесноте и давке далеко не убежишь. И вдруг я услыхала гнусавый, заикающийся голосок, который вырвался у меня изо рта. Голосок, вовсе не походивший на мой собственный.

– Домой, добрый господин! – прогнусавила я. И я уже твердо знала, откуда этот голосок. Точно так дома, в Березках, говорил Мальте-дурачок.

– Да, могу себе представить, – угрюмо сказал стражник. – А где же твой дом?

– У моей матери!

Он раздраженно огрел меня древком своего копья.

– Слышь-ка, ты наглец или попросту дурак? Где живет твоя мамашка, сопливый ты щенок?

– Дома! За церковью!

– За какой церковью? Святой Аделы или Магды? Отвечай!

Он снова ударил меня древком, на этот раз чуть сильнее, чем прежде, а я, подумав о Мальте-дурачке, начала всхлипывать и ловить ртом воздух, будто плакала.

– М-м-магды, добрый господин! Не надо меня бить, добрый господин!..

– Да оставь ты беднягу паренька в покое, ведь всякому видно, что у него с головой не все ладно! – Это произнесла крупная сильная женщина с корзиной выстиранного белья, одна из тех, кто стоял позади меня в очереди. – Так мы тут проторчим до самого полудня!

– Да пропусти его, Матис, пусть катится! – пробормотал второй стражник. – Ведь это всего лишь бедолага с нижнего Грязного города, безотцовщина, один из приблудников, которому досталось много колотушек и мало еды. Или, по-твоему, это княжеский сын? Да уж, только князю и дела в том бардаке, где трудится его мать. Убирайся, щенок. Вон отсюда! – Да, господин, – всхлипнула я. – Спасибо, господин!

Мистер Маунус оказался прав. Заблудиться было почти невозможно, потому что стоило только выйти из крепости, как уже видны были колокольня и медная крыша церкви Святой Аделы. За церковью раскинулись Аптекарские сады, а там, за побеленной оградой сада, среди зарослей ветлы и шиповника стоял дом вдовы аптекаря.

Миновав калитку, я тут же почувствовала себя как дома, хотя никогда здесь раньше не бывала. Тут пахло точь-в-точь как в садике целебных трав моей матушки за Домом под Липами. Здесь тоже стоял свежий и резкий аромат сальвии и каких-то других пряных трав, да еще более тяжелый и удушливый запах бегонии и черной бузины – высокой, с блекло-желтыми цветочками. Вокруг в лучах осеннего солнца сонно жужжали пчелы, собирая нектар для последнего в этом году меда, а на грядке, рядом с усыпанной гравием дорожкой, стояла на коленях женщина и вытаскивала из земли головки чеснока. Соломенная шляпа затеняла ее лицо, а светло-синяя косынка не позволяла осеннему ветру сорвать шляпу.

– Фру Петри? – вопросительно произнесла я, не уверенная, что это и есть вдова аптекаря.

Я представляла себе ее в черном, в трауре, быть может, потому, что все называли ее Вдовой. Но юбка на ней была цвета зеленого мха, а блузка – желтого, ее плечи окутывала плотная светло-коричневая шаль, похожая на оленью шкуру.

– Да? – сказала она и выпрямила спину. Она оказалась еще к тому же моложе, чем я думала. На ее лице, затененном шляпой, было не так уж много морщин – лишь одна меж бровями да бороздки возле уголков рта.

Она, верно, была тех же лет, что и моя мама, и уж всяко не такой жалкой, беспомощной старушкой, какой я ее себе представляла. Красивые золотистые волосы слегка прилипли к ее вспотевшему лбу, и непохоже было, что в них проглядывают седые пряди.

– Привет вам от Мистера Маунуса!

– Вот как?

Стряхнув с рук землю, она бросила на меня косой взгляд. Высокого для женщины роста, она, даже стоя на коленях, была не намного ниже меня. В последнюю минуту я забыла склонить голову так, чтобы не привлекать внимания к моему взгляду.

– Ладно, тогда, пожалуй, нам лучше войти в дом! – Поднявшись, она стряхнула сор с юбки. – Будь добр, возьми эту корзинку!

Хорошо ей было говорить! Ведь у меня была своя собственная корзина для дров, так что свободной оставалась лишь левая рука. И я не была уверена, что вообще смогу удержать ее плетеную корзинку, потому как пальцы хворой руки меня по-прежнему не слушались. Я ухватилось было за ручку корзинки, но, когда хотела поднять ее, пальцы разжались, и головки чеснока снова рассыпались по земле.