Приключения новобрачных - Дженнифер Маккуистон

Осмотревшись, Элси вновь зашептала:

– Говорят, в юности с ним приключилась трагедия…

– С кем в юности не приключаются трагедии… – Джорджетт пожала плечами, не понимая, почему об этом надо шептаться.

В очередной раз осмотревшись и прикрыв рот ладонью, Элси прошептала на ухо хозяйке:

– Одна девушка забеременела, а Маккензи признал ребенка своим, хотя она и говорила, что отец не он.

Джорджетт остановилась.

– Расскажи поподробнее.

– Это случилось до того, как я приехала в Морег. Но, как мне рассказывали, та девушка бросилась в воду с моста вскоре после этого, а Маккензи вроде как немного тронулся: лез в драку со всеми, кто хоть пальцем его заденет. К нему и подходить боялись. Но по мне – так ничего тут такого нет. На что Бог дал людям кулаки, если не пускать их в дело?

– В Лондоне драться не принято, – сказала Джорджетт, которой становилось плохо от самой мысли, что она могла бы кого-то ударить.

– Ну, может, вам стоит почаще выезжать из Лондона, миледи.

Джорджетт и Элси продолжили путь в молчании. Говорить было вроде бы уже не о чем. Джорджетт, думая о смеющемся красавце, звавшем утром вернуться к нему в постель, пыталась представить его юношей, готовым выместить злость и разочарование на первом попавшемся под руку бедолаге. И ей стало его жаль.

– Он сын графа Килмарти, – вдруг сообщила Элси.

– Сын графа?! – в изумлении воскликнула Джорджетт. Ей трудно было сопоставить мускулистое крепкое тело, которое она имела удовольствие созерцать этим утром, с праздной жизнью аристократа. Да она же приняла его за слугу! Но почему никто не называл его «господин Маккензи»? Или здесь так не принято? – Значит, нам надо искать его в замке? – И зачем они потеряли столько времени на возвращение в город?

Элси в ответ покачала головой:

– Он там не живет. Он не наследник. Поэтому живет в городе. А граф и близко к «Синему гусаку» не подходит. Но Маккензи – другой. С виду даже и не скажешь, что они с графом родня. Он похож на самого простого парня, особенно – с этой косматой бородой.

По крайней мере в части бороды описание Элси вполне соответствовало тому, что помнила о Маккензи Джорджетт.

– Может, пойдем к нему домой? – предложила она.

– Даже не знаю… – Элси в задумчивости посмотрела на солнце. – В это время дня он обычно работает.

Джорджетт уже начинала терять терпение. Разговор с Элси напоминал сеанс у гадалки. Каждая ее реплика открывала что-то новое, не проясняя при этом ровным счетом ничего. Что ни слово – то новые скрытые глубины. Джорджетт вздохнула. Ей было ясно, что Элси рассказала о Маккензи далеко не все, что было ей известно.

– Что у него за профессия? – спросила она, подумав о том, что проще было бы устроить горничной допрос с пристрастием. Под пыткой она сказала бы куда больше.

– Он городской солиситор, – ответила Элси и, повернув голову, кокетливо улыбнулась мужчине, проходившему слева от них. Увы, это был не Маккензи. Борода у него была длиннее и с проседью, но его взгляд на Элси очень напоминал тот, которым смотрел на Джорджетт Маккензи этим утром.

«Опомнись!» – приказала она себе. Маккензи уже мерещился ей в каждом проходящем мимо мужчине, но к главной цели – увидеть его самого – они продвигались прямо-таки черепашьим шагом. Если он работал, значит, джентльменом не являлся, по крайней мере в ее, Джорджетт, понимании. И трудно было поверить, что у человека, сидевшего где-нибудь в кабинете, может быть такое тело. Однако теперь наконец в вопросе о том, где искать Маккензи, наметилось прояснение.

– Почему же ты об этом раньше не сказала?! – возмутилась Джорджетт. – У него должна быть контора, где он принимает посетителей, разве нет?

– Да, он снимает помещение в северной части Морега. И угощает своих клиентов имбирной водой и печеньем. Даже тех, кто виноват. – Элси явно изменилась после встречи с джентльменом, завладевшим ее вниманием. Щеки у горничной раскраснелись, а глаза смотрели мечтательно. – Впрочем, я-то сама не знаю, – добавила она. – Так люди говорят…

– Послушай, Элси… – Джорджетт остановилась, ошеломленная внезапным подозрением. – Ты чего-то недоговариваешь. У тебя с мистером Маккензи… что-то было? Помимо того, что ты подавала ему эль в «Синем гусаке»?

Элси небрежно пожала плечами:

– Ну, было. Раз или два. Когда я была еще на старой работе.

– На старой работе? Ты имеешь в виду «Синий гусак»?

– Нет, еще раньше. – Элси держалась с прежней развязностью, но голос выдавал ее смущение. – Я раньше работала… за «Синим гусаком», в переулке.

Джорджетт испытала настоящее потрясение.

– Так ты… проститутка? – спросила она осипшим голосом. Ее прошиб холодный пот, а мысли все разом улетучились. Значит, Элси делала… это? С мужчиной, за которым она, Джорджетт, пусть и временно, но замужем?

– Когда-то была, – кивнула Элси. – Да, я была проституткой. Вернее – даже не проституткой. Я просто выходила погулять с теми, кому приглянусь.

– Погулять в темном переулке, – уточнила Джорджетт. – Не самое традиционное место для прогулок с молодыми людьми.

– Не надо так на меня смотреть! – вспылила девушка. – Вы знали об этом вчера, когда предлагали мне должность. И это не так плохо, как вы думаете. Жизнь у меня была прекрасная, пока Маккензи не вмешался.

Джорджетт захлестнул гнев. Она не хотела осуждать Элси, так же как не хотела осуждать себя за то, что пала жертвой неудачного первого брака. И если ее горничная выбрала для себя такой путь, то сделала она это, разумеется, осознанно. Но противостоять искушению и не осудить Маккензи оказалось труднее. Пусть даже он потчевал своих клиентов печеньем и угощал имбирной водой…

– Мистер Маккензи… испытывал потребность пользоваться твоими услугами? – чуть осипшим от возмущения голосом спросила Джорджетт. – Он жестоко с тобой обращался?

Элси округлила глаза.

– О нет, миледи! Вы все неправильно поняли!

– Выходит, он попытался привлечь тебя к ответственности?

– Нет, ничего подобного. – Элси раздраженно взмахнула рукой. – Он помог мне, когда прошлой весной приходский священник подал на меня в суд за непристойное поведение в общественном месте. Мистер Маккензи вступился за меня на суде, и мне не пришлось платить ни пенни. Мистер Маккензи всегда вступается за тех, кому не повезло в жизни. Но он сказал, что не сможет меня защитить, если я снова возьмусь за старое, и устроил меня подавальщицей в «Синий гусак».

Джорджетт испытала огромное облегчение. Ее бросало из одной крайности в другую. Только что она готова была возненавидеть этого Маккензи, посчитав его негодяем, а теперь он в ее глазах вырос чуть ли не до героя. Тревожный симптом… не стоит кормить из рук и ласкать зверя, которого собираешься выпустить на волю.