Неприкасаемый - Сэм Мариано

смелости, чтобы посмотреть на него, наполовину ожидая, что он позабавится моей короткой речью. Но это не так. Небольшое облегчение проходит через меня, потому что он выглядит задумчивым, как я, должно быть, выглядела, когда просматривала статью за статьей, пытаясь понять его и его поведение.

— Эй, Махони!

Крик разрушает заклинание. Рука Картера падает с моих плеч. Мы оба поднимаем глаза, когда один из его товарищей по команде направляется к нам, кивая Картеру, а затем переводя взгляд на меня. Его ухмылка становится шире, когда его взгляд останавливается на мне.

— Осторожно, чувак, ты не хочешь возиться с шлюхой Зои. Она побежит и расскажет своей мамочке, что ты неправильно на нее смотришь.

Я напрягаюсь, но упрямо поднимаю подбородок. — Нет, можешь смотреть сколько хочешь, только не трогай, если не хочешь судимости. — Мой тон обманчиво сладок, но мои глаза — два шарика голубого льда.

Он качает головой, его взгляд падает на самые неподходящие части моего тела. — Чертовски жаль, что кто-то такая прекрасная должна быть такой ханжой.

— Я предпочитаю избирательная. Перебрасывание мяча со своими приятелями на самом деле не производит на меня впечатления. Сожалею.

Усмехнувшись, он говорит: — Бросаем мяч с нашими приятелями? Мы не играем в мяч на чьем-то заднем дворе, дорогая; мы чемпионы.

Боже, кого это волнует? Я достаточно поговорила с качками для одного дня, и я определенно не собираюсь больше разбираться в Картере с его приятелем-болваном, так что пришло время закругляться.

— Отлично. Ну, если ты такой впечатляющий, наверняка есть девушки, которые хотят твоего внимания, так что не нужно навязывать его тем, кто этого не хочет, — указываю я.

— Никто не купится на твою чушь, Зои, — говорит он мне, его голубые глаза светятся презрением. — Парсонс никогда не ругался с дамами, и, честно говоря, я не вижу в тебе ничего такого особенного, что могло бы свести его с ума. — Подойдя на шаг ближе, его голос падает с угрозой. — Мы все знаем, что ты просто заносчивая, лживая маленькая сучка.

Я сглатываю, сопротивляясь желанию сделать шаг назад. С этими болванами легко сорваться, но когда они выводят на арену физическую форму, я больше не могу соревноваться.

— Достаточно, — говорит Картер, удивив нас обоих.

Мой взгляд устремляется к нему, и брови его друга приподнимаются, но он делает медленный шаг назад. Несмотря на свое послушание, он смотрит на Картера с замешательством собаки со свалки, хозяин которой только что приказал позволить вору сбежать целым и невредимым.

Картер не объясняет. Он отходит от меня и кивает своему другу, который идет впереди него, явно ожидая, что тот выстроится в очередь и последует за ним. — Давай, я голоден. Что твоя мама приготовила для меня сегодня, Картрайт?

Его друг улыбается, качая головой. — Ты такой мудак.

Меня не впечатляет, когда другие девушки сходят с ума от вида Картера Махони, но я ловлю себя на том, что наблюдаю, как он исчезает в коридоре, и бесконечно удивляюсь, почему он делает все, что делает. Почему он позволил мне так болтать, не перейдя на сторону Картрайта. Зачем останавливать Картрайта, когда он стал злым? То, что только что произошло, не вяжется с самым важным имиджем Картера. Я враг, и Картер позволил им воспевать меня сегодня утром.

Я так отвлеклась, что даже не замечаю, как Грейс подходит ко мне боком, пока не слышу ее голос. — Почему ты гуляла с Картером Махони?

Наконец, оторвав взгляд от его исчезающей фигуры, я заставляю ноги двигаться. — Я с ним не гуляла. Мы оба уходили из класса одновременно, вот и все. Он у меня на уроке истории.

— Я знаю об этом. Но это определенно выглядело так, будто вы двое разговаривали, пока его друг не прервал вечеринку.

Я пожимаю плечами. — Иногда, когда он выходит из класса и ему не с кем поговорить, он разговаривает со мной.

— Если подумать, я не слышала, чтобы он в последнее время присоединялся к тому, что люди говорят гадости о тебе с этим дурацким прозвищем, которое спортсмены не использовали, чтобы придумать, — говорит она.

— Скажи же? Зои, шлюха, такая простая. Они могли бы, по крайней мере, пойти с чем-нибудь веселым, например, с блудницей или шлюхой.

— Блудница — такое забавное слово, — соглашается Грейс. — Хо лишен воображения.

— Ага, ну не за хитрый ум они популярны, — замечаю я.

Взглянув на меня, Грейс решает кинуть наживку. — Картер Махони великолепен. Не делай вид, что не заметила.

— Фу. — Я закатываю глаза, качая головой. — Не говори так. Не сегодня, сатана.

Невинно пожав плечами, она говорит: — Я просто хочу сказать, что он не следует за мной из классной комнаты, болтая мне на ухо. Он тебе нравится?

— Точно нет. Нет. Он… плохие новости.

— Я не могу с этим не согласиться, — говорит Грейс, обнимая свои книги на ходу. — Я не люблю сплетничать, но, учитывая женщин, с которыми он проводил время, я уверена, что он все равно слишком быстр для тебя. Романтически, я имею в виду. Если вы просто общаетесь по-христиански, то ничего страшного, но он точно не ждет женитьбы, я просто так скажу.

Я чуть не останавливаюсь, глядя новыми глазами на свою лучшую подругу и, возможно, источник информации. — Ты что-нибудь знаешь о сексуальной жизни Картера?

На щеках Грейс расцветает жар. — Нехорошо сплетничать.

В голове столько вопросов, что я даже не знаю, что спросить в первую очередь. — Нет, я знаю. Это не сплетни. Я больше никому не скажу, обещаю. Расскажи мне все, что ты знаешь. Все. Ничего не пропускай.

Грейс ерзает. — Ну, я не знаю всех подробностей. Я стараюсь не слышать такого рода разговоров.

“Черт возьми, Грейс! Не будь паинькой прямо сейчас!”

— Я знаю, что обычно он спит с женщинами намного старше нас. По большей части он ведет себя так, как будто старшеклассницы ниже его уровня — не то чтобы он ни с кем не спал, но единственной, кого он держал рядом какое-то время, была Эрика Мартин, и это, вероятно, только потому, что он застрял с ней в своих отношениях. Круг его друзей подтолкнули к тому, чтобы встречаться с ней.

Я полагаю, это звучит осуществимо. Картер охраняет свой имидж, и Эрика тоже популярна. Я недостаточно знакома с