Жертва всесожжения - Лорел Гамильтон

Огневая мощь не бывает избыточной.

Подписи не было, но писал явно Эдуард. Он начинал своюкарьеру обычным наемным убийцей, но с людьми было слишком просто, и онпереключился на монстров. Эдуард обожал трудности. Дома у меня был еще одинмини-"узи", и тоже подарок Эдуарда. У него всегда были самые лучшиеигрушки.

Я сняла пальто и надела ремень автомата. Надевая пальто, япередвинула оружие на спину. Не лучшее место, зато не слишком заметно. Второйбраунинг тоже лежал в тайнике. Его я сунула в карман вместе с парой магазинов.Когда я спрыгнула на землю, пальто смешно обвисало, но оно было настольковелико, что это не вызывало подозрений.

Вампиры прекратили спор. Лив с мрачным видом привалилась кджипу, будто Жан-Клод оставил за собой последнее слово или выиграл в споре.

Я глядела на нее, и мне хотелось ее пристрелить. Не за то,что она нас предала, а за то, что заставила меня испугаться. Причинанедостаточная. И к тому же у нее это вышло из-за моей беспечности. А я стараюсьне наказывать других за собственные ошибки.

– Я не могу оставить тебя без наказания. Лив, –сказал Жан-Клод. – Совет сочтет это слабостью.

Она глянула на него:

– Ударь меня, Жан-Клод, если тебе так будетлегче. – Отлепившись от джипа, она тремя шагами преодолела расстояниемежду ними и подняла подбородок, как уличный задира, вызывающий соперника напервый удар.

Жан-Клод покачал головой:

– Нет, Лив. – Он нежно коснулся ее лица. – Уменя на уме другое.

Он гладил ее щеку.

Лив вздохнула и потерлась лицом о его ладонь. Она с техсамых пор, как попала в город, старалась забраться Жан-Клоду в штаны и никогдане скрывала своего намерения сделать карьеру этим методом. И очень была...раздосадована, когда Жан-Клод не пошел ей навстречу.

Она поцеловала его в ладонь.

– Все могло бы быть по-другому, если бы не эта твоядрессированная человечинка.

– Нет, Лив, по-другому быть не могло бы, – ответилЖан-Клод. – Не из-за Аниты ты не попала ко мне в постель. Из-за себясамой.

Рука Жан-Клода сомкнулась у нее на горле, пальцы впились вплоть. Одним резким движением Жан-Клод вырвал у нее горло.

Лив свалилась на асфальт, задыхаясь, кровь хлынула из дыры вгорле, изо рта, и она стала кататься на спине, ухватившись руками за шею.

Я подошла к Жан-Клоду, глядя на Лив. В ране блеснула костьпозвоночника. Глаза у Лив были огромные, полные боли и страха.

Жан-Клод вытирал пальцы извлеченным откуда-то шелковымплатком, стряхивая ошметки плоти на асфальт. Они казались мелкими, маловажными,и непонятно было, как они могут быть причиной смерти.

Лив каталась по асфальту. Лицо Жан-Клода походило на обычнуюкрасивую и отстраненную маску, будто впитывало в себя луну. Зеркала у меня небыло, и никогда у меня в лице не будет совершенной красоты Жан-Клода, но язнала, что сейчас оно столь же пусто. Я смотрела, как корчится Лив, и неиспытывала жалости.

И холодный ветер не пришел ей на помощь. Думаю, Лив этомуудивилась, потому что потянулась к Жан-Клоду. Потянулась, взглядом умоляя его опомощи. Он не шевельнулся, погруженный в свое оцепенение, будто собиралсяисчезнуть. Наверное, его не волновало зрелище смерти Лив.

Будь она человеком, смерть не заставила бы себя ждать. Ноона человеком не была, и смерть не торопилась. Лив не умирала. Не знаю, была лиэто жалость, но я не могла просто стоять и смотреть на ужасное состояние когобы то ни было, терпящего такую боль.

Вытащив из кармана браунинг, я нацелилась в голову Лив.

– Надо положить этому конец.

– Она исцелится, mа petite. Такую рану ее вампирскоетело само залечит со временем.

– А почему ее новый Мастер ей не помогает? –спросила я.

– Он знает, что она исцелится и без его помощи.

– Не хочет зря тратить энергию?

– Что-то вроде того, – ответил Жан-Клод.

Трудно было сказать, но кровоточащая рана вроде бы началазарастать. Хотя это будет достаточно долго.

– Мы подставляем друг другу горло, запястье илилоктевой сгиб в качестве официального приветствия. Младшие предлагают себястаршим в знак признания их силы. Это мило, это вежливо, но это взаправду, mаpetite. Лив предложила мне горло, и я его принял.

Я глядела в невообразимо широкие глаза вампирши.

– А она знала, что может так случиться?

– Если она не знала, значит, она дура. Такого насилияникогда не происходит, кроме тех случаев, когда младший ставит под сомнениевласть старшего. Она усомнилась в моем господстве над ней. И расплатилась заэто.

Лив повернулась на бок, откашливаясь. Дыхание булькало идребезжало у нее в горле. Ткани восстанавливались, она снова дышала. Набраввоздуху, она сумела произнести:

– Будь ты проклят, Жан-Клод!

И снова закашляла кровью. До чего ж аппетитно.

Жан-Клод протянул мне руку. Он успел ее вытереть, но безмыла и щетки кровь из-под ногтей не удалить. Поколебавшись, я приняла его руку.До конца ночи мы измажемся в крови куда сильнее – в этом сомневаться неприходилось.

Мы пошли к «Цирку», и пальто раздувалось вокруг меня, какпелерина. «Узи» постукивал по спине. Из «бардачка» я взяла еще одну вещь –крест на длинной серебряной цепочке. Длинные цепочки я стала носить, когданачала встречаться с Жан-Клодом, а то короткие выпадали у меня из-под одежды всамые неподходящие моменты. Я была снаряжена на медведя... то есть на вампира,и готова была убивать кого попало. Эдуард мог бы мною гордиться.

У боковой двери «Цирка» ручки не было. Единственный способ,чтобы войти, – это кто-то тебе должен ее открыть. Меры безопасности,понимаешь. Жан-Клод постучал, и дверь распахнулась внутрь. И осталасьраспахнутой – выжидающей и зловещей.

За дверью была кладовка с тусклой голой лампочкой напотолке. Несколько ящиков стояли у стен – и ничего больше. Дверь направо вела вглавные помещения «Цирка», где посетители катались на чертовом колесе и елисладкую вату. Налево вела дверь поменьше, и там ни яркого света, ни сахарнойваты не ожидалось.

Лампочка раскачивалась, будто кто-то только что ее задел. Отнее тени становились чернее, и свет плясал, стирая грани между собой и тенью.На левой двери что-то блеснуло. Что-то, прицепленное к ее поверхности. Что это,я не знала, но оно блеснуло в этом странном освещении.

Ударом я отбросила входную дверь к стене – просто чтобыубедиться, что за ней никого нет. Потом прислонилась к ней спиной и досталабраунинг.

– Останови лампочку, чтобы не качалась, – сказалая. Жан-Клод протянул руку и взялся за лампочку. Для этого ему пришлось встатьна цыпочки. Тот, кто ее покачнул, был не меньше шести футов ростом.