Деревянные облака - Эдуард Геворкян

– А, это Жанна с собакой играет, – ответила Зара.

– У вас здесь что, филиал Биоцентра?

– Нет, не филиал, – серьезно ответила Зара. – На первом этаже Манасяны живут, кто-то из них щенка нашел в горах, больного. Выходили вот, бегает.

– А разве можно собак дома держать? – удивился я.

– Не знаю, – пожала она плечами. – Кажется, нельзя, но попробуй забери, они такой крик поднимут! Из Санитарии недавно приезжали. Посмотрели, махнули рукой и ушли. Биоцентр просил подарить им собаку, обещали ничего плохого не делать, но Жанна кричала так, что весь дом сбежался, думали, ей опять плохо.

Последний раз я видел собак в Лорийском заповеднике несколько лет назад. Бабушка рассказывала, что до Второй Пандемии они были почти в каждой семье. В инфорах и видео тоже приходилось об этом видеть и слышать, но как-то не верилось.

– О чем задумался? – спросила Зара и потерла мои уши.

Кажется, я покраснел. Она рассмеялась. Мне стало неловко, но приятно. Сколько лет прошло!

Я снова взглянул в окно, но тут Зара выключила его…

* * *

Зара отсыпала немного растворимого кофе на ладонь, лизнула, одобрительно кивнула, пробормотав: «Нормальный, а не труха из синтезатора», – насыпала в чашечки, добавила сахара, несколько крупинок соли, растерла литкой до почти белой кашицы и залила кипятком.

Очень хорошо – пенка аж до дна!

Я отхлебнул, причмокнул и закрыл глаза.

– Ты нашел, кого искал?

– Нашел как будто, – ответил я.

Меня охватило раскаяние. В Базмашене ждет Прокеш со своими загадками и тайнами, на Красной – Валентина, а я здесь пью кофе!

Не вставая с ковра, я перекатился к терминалу, развернул его к стене, пригладил волосы и вызвал Глеба. Дома его не оказалось, ответчик дал новый код-вызов.

Я попал в веселое место: недалеко звенела клавиола, высокий женский голос пел, кажется, «Тринадцать дюжин», в глубине мелькали чьи-то белые одежды. К терминалу подошел толстощекий растрепанный парень, несколько раз переспросил, кто мне нужен, потом надолго пропал. Я решил, что ошибся вызовом, но тут появился Глеб. Ничуть не изменился, такой же обаятельный и веселый. Глаза блестят.

Он явно ждал не меня, поэтому вроде растерялся. На секунду.

– Рад тебя видеть, Арам! – вскричал он. – Давай к нам!

– Сейчас, – отозвался я, слегка подаваясь вперед.

Он засмеялся. В двух словах я попытался объяснить, что Прокеш («Помнишь такого?» – «А как же!») остро желает пообщаться с сетевиком («О Происшествии…» – «Фью!»).

Глеб задумывается, потом бодро говорит, что мне повезло – он и есть сетевик. В Институте не работает, обстоятельства. В общем, сейчас он в Сети. Приезжайте с Прокешем, буду рад.

– Не мог бы ты к нам? Мне через пару дней улетать, а ты, по-моему, в наших краях не был.

– Не был, – согласился он и оживился. – А что, у меня есть несколько личных дней, приеду! – Он замялся, глянул вбок, глаза его потеплели, и он нерешительно спросил: – Можно, не один?

– Разумеется!

Пока я разговаривал с Глебом, Зара собрала кофейную снасть на тележку и укатила ее. Краем глаза я следил, как вязнут колеса в длинном ворсе. Чашки тонко дзонкали друг о друга.

– Прекрасно! – заключил Глеб. – Я часа через два отсюда выберусь. Тебе не трудно меня встретить? Отлично!

Включил окно. Пустой сквер, скамейки. Над соседним домом одна за другой прошли две платформы.

– Зара, – громко сказал я, – почему девочка в городе одна?

– Какая девочка? – спросила Зара, появляясь в проеме.

– С собакой.

– Дочка Манасяна? Разве я не говорила? Понимаешь, – замялась она, – им вообще-то не разрешено иметь детей, а они… Ну, когда родилась, поздно было что-то делать. Она больна, очень плохая память, в школе учиться не может, даже в безразрядной.

– А… – начал я, но осекся.

Что я мог сказать? Несколько расхожих истин о том, что начнется, если все вдруг станут топтать Конкордат? Да она лучше меня это знает.

– А что врачи? – наконец спросил я.

– Наведывались несколько раз, а сейчас как бы не обращают внимания. Когда надо – оказывают помощь, а надо часто. Из Совета Попечителей приходила тут одна! Шумела, кричала, потом исчезла и больше не появлялась. Что они сделают?

Мне и в голову не приходило, что люди могут решиться на такое. Когда Валентина узнала, что наш генриск большой, она реагировала спокойно. Да и я не расстраивался. Молодой был, юный. Интересно, как у нас пошли бы дела, решись мы плюнуть на запрет? Да нет, это никому в голову не придет! А кому придет, тот пожалеет. Крепка еще в памяти боль потерь Великих Пандемий. Но Манасяны все-таки молодцы, не побоялись всеобщее «надо» прихлопнуть своим «хочу»!

– И никаких последствий? – продолжал выспрашивать я.

– Не знаю, – с досадой отвечала Зара, она явно рассчитывала на другой разговор, – какие еще последствия! Живут себе люди, никого не трогают, ну и пусть их не беспокоят. Они и так наказаны.

Потом мы говорили о каких-то пустяках. Разговор увядал. Зара сняла со стены большое страусиное перо, обмахнулась, обмахнула меня.

Я поднялся и пошел к двери.

На улице меня остановил ее громкий голос.

– Привет Валентине! – крикнула она с балкона. Я обернулся, она помахала пером.

На скамейке у входного пандуса сидела девочка в синем сарафане и смотрела на меня большими чистыми глазами без малейшего проблеска мысли. Красивое лицо, короткие мелкие зубы выступают из-под отвисшей нижней губы, и слегка трясется голова. Собака пристроилась у ее ног. Вблизи это была безобразная животина с клочковатой шерстью, кривыми лапами и тусклыми, гноящимися глазами. Завидев меня, она с трудом приподняла голову, издала сиплый звук и несколько раз царапнула лапой плиту.

В приемный створ вплыла длинная платформа с тремя девятками на борту. Я подошел к перилам. Платформа медленно опустилась на причал, гул двигателей смолк. Она легла на амортизаторы, пол слабо вздрогнул. Борт откинулся, перила ушли в причал. Седоволосый мужчина, опирающийся на них, качнулся, удержал равновесие и что-то невнятно пробормотал.

Пассажиров было немного, и Глеба я увидел сразу. Он шел между кресел, одной рукой придерживая хлопающую по бедру сумку, а другой галантно держал за локоть молодую симпатичную негритянку.

Они вышли на причал. Глеб тряхнул мне руку, а девушка с любопытством посмотрела на меня.

– Знакомьтесь, – сказал Глеб. – Это Арам, а это Дуня.

– Евдокия, – поправила его девушка. – Мне Глеб о вас много успел по дороге рассказать.

Пока мы шли к выходу, Глеб громогласно заявил, что давно мечтал поудить рыбу в горных речках, но дела одолевали. И я тоже хорош, попрекнул он, забываю старых друзей. И так далее. В паузы между его словоизвержениями Дуня-Евдокия вставляла ехидные комментарии. Из этого я сделал вывод, что знакомы они давно, и еще через несколько минут понял, что вместе работают. Глеб говорил, говорил, и вот я уже знал, что он до сих пор не женат, а отношения со старой семьей запутаны до головокружения.