По закону плохих парней - Эйс Аткинс

Она задремала.

Мать Джетта Прайса была крупной женщиной, настолько крупной, что с трудом могла протиснуться в дверь своего небольшого дома. Она носила огромный халат и шлепанцы из свалявшегося розового меха. Женщина ничуть не смутилась, когда Лили представилась помощником шерифа и попросила впустить ее в дом для разговора. Конни Прайс просто взглянула на посетителей, не меняя выражения лица. Она удалилась в глубь темного дома и включила свет над столом, заставленным фотографиями мальчика и девочки в рамках вперемежку со скульптурами ангелов и Иисуса. На фото были изображены те самые дети, которых Квин видел в папке с бумагами о пожаре.

Школьные фото в деле были подколоты скрепками к отчету об их смерти.

На кухонном обеденном столе лежали пирожные, печенье и пироги, тщательно завернутые в целлофан. Дородная Конни Прайс вытащила сигарету из укромного уголка и закурила. Она заняла место рядом со своей выпечкой и пояснила, подав голос в первый раз, что у нее мероприятие в церкви и она опаздывает.

– Разговор долгий?

– Нет, мэм, – успокоила ее Лили.

Женщина кивнула.

– Соболезную вашей семье, – произнес Квин.

– Они должны были находиться при мне. Но мать оставила их с Джеттом. Джетт не имел права брать детей.

Квин не знал, что сказать, вымолвив просто еще раз:

– Сожалею.

– Все сожалеют, – сказала Конни Прайс. – Предпочитаю не обсуждать это без толку. Вы-то зачем пришли?

– У нас несколько вопросов о пожаре, – объяснила Лили.

– Вы имеете в виду то, каким образом мой сын оказался настолько глупым, что оставил сковороду на плите?

– Нет, мэм, – возразила Лили. – Нас интересуют отношения вашего сына с Джил Буллард.

– Он встречался с ней.

– И Кейт Шэкелфорд?

– Он был откуда-то из Мемфиса. Они вместе служили в армии, вместе пили. Мой сын убил своих детей, потому что был пьян. Вы это хотели узнать?

– Мой дядя – шериф Бекет, – пояснил Квин. – Он лично проявил интерес к тому, что случилось с вашей семьей.

– Как это?

– Вы говорили когда-нибудь с моим дядей?

– Он помогал детям, – кивнула Конни Прайс. – После этого приходил дважды. Он был прекрасным человеком. Я очень огорчилась, когда услышала о его кончине.

– Дядя спрашивал вас о пожаре? – поинтересовался Квин.

– Нет, – ответила Конни Прайс, гася сигарету и глядя на часы. – Зачем ему это?

– Не верю, что он считал пожар несчастным случаем.

– Они провели расследование, – напомнила женщина. – Начальник пожарной команды сказал, что такое часто случается и моего сына не надо винить. Но кого еще винить? Он убил собственных детей.

– Мэм, – вмешалась Лили, – вы знаете кого-нибудь, кто хотел причинить вред Джетту?

– Скажите иначе. Кто хотел бы убить детей?

– Дядя давал основания думать, что он сомневался в этом вопросе?

Конни Прайс покачала головой.

– Джил Буллард сегодня нашли мертвой, – сообщила Лили. – Ее застрелили.

Потрясенная, Конни Прайс прикрыла рукой рот и откинулась на стуле. Она нащупала пальцами золотой крест на шее и не отпускала его. Качала головой снова и снова.

– Джетт мог задолжать кому-нибудь деньги? – поинтересовался Квин.

– Он всегда был должником – так случается, когда пьешь, и подсел на наркотики.

– Имена помните?

– Мне действительно надо идти. Я должна была быть в церкви двадцать минут назад, чтобы помочь устроить встречу.

– Понятно, мэм, – согласился Квин.

– С кем мы могли бы поговорить? – спросила Лили. – С теми, кто знают Джетта, Кейта Шэкелфорда или Джил?

– Поговорите с бывшей любовницей Джетта. Она будет рада взвалить вину на моего сына.

Квин помог донести пирожные, пироги и печенье до «шевроле»-седана Конни Прайс. Она уложила снедь в багажник.

– Где служил ваш сын? – задал вопрос Квин.

– Он участвовал в операции вторжения в Ирак, – ответила женщина. – Джетт держал повстанческий флаг на своем танке, когда ворвались в Багдад. У меня есть фото.

– Шэкелфорд служил в его подразделении?

– Спросите его самого. Я не знаю точно, когда они встретились на службе.

– Боюсь, он тоже погиб, – заметила Лили.

– Когда?

– Сразу после пожара.

– Неправда, – возразила Конни Прайс. – Я видела его обожженное лицо на прошлой неделе.

У Лили был адрес Шэкелфорда еще с предыдущего его ареста. Ей показалось странным, что он обитал в Шугар-Дитч – районе, населенном черными. Она запросила справку по переговорному устройству, и выяснилось, что Кейт проживал с черной женщиной, которую арестовали тогда же за хранение наркотиков. Дом Шэкелфорда представлял собой нечто похожее на выкрашенный в неприятный зеленый цвет ангар, с асбестовыми стенами и провалившейся крышей. После настойчивого стука дверь открыла старая черная женщина, напуганная появлением полиции. В доме ощущался запах стираного белья, небрежно уложенные доски скрипели под ногами. Старуха сказала, что не знает белого мужчину, не видела его и не желала бы встретиться с ним среди ночи. Лили поинтересовалась его любовницей, и старуха снова покачала головой. Сообщила, что та лишь снимала дом шесть месяцев назад. А аресты были произведены два года назад, подумала Лили.

– Иди по восточной стороне улицы. Я пойду по западной, – приказала она Квину.

– Для чего? – спросил он.

– Поспрашивай, видел ли кто-нибудь Шэкелфорда или его любовницу.

Квин кивнул.

– И еще, Квин…

Он повернулся.

– Не веди себя как тупой сержант.

– Понял.

Квин обнаружил хозяев лишь в двух из шести домов, в которые постучался. Один из них вспомнил женщину по имени Лютеция, но не мог припомнить ни одного белого мужчину в округе. Лили столкнулась с той же ситуацией. Она выяснила только, что Лютеция год назад переехала в Чикаго. Одна женщина, по ее словам, встречала белого мужчину, но не разговаривала с ним.

Они вернулись к джипу и сели внутрь. Лили вновь попросила по рации проверить оба имени по банку данных штата. Ночные запросы принимала Мэй, дородная провинциалка, которая работала в округе уже довольно продолжительное время.

Лили развернула джип и в свете уличных огней заметила черного коротышку, который нес под мышками покупки из бакалейного магазина. Она остановила машину, но, когда вылезла наружу, не заглушила двигатель. Квин остался на месте, наблюдая, как Лили разговаривает с незнакомцем, однако не слыша их разговора. Лили улыбалась, а незнакомец смеялся. Затем он что-то сказал ей, указал назад на дорогу и снова на юг.