Заложники любви - Кэрри Томас

— Но ты очнулась, ты осталась в живых! Остальное не важно. А теперь я пошел, а то в другой раз меня не пустят.

— В этой больнице какие-то драконовские порядки, — пожаловалась Анна. — Не дают спокойно поговорить.

— Нас много, скучать тебе будет некогда. — Дэниел поцеловал сестру и решительно направился к двери. — Если тебе понадобится что-то, ты только свистни…

— Как ваш с Терезой малыш? — спросила Анна и радостно ахнула. — Я правильно помню, у вас есть сын?

— Твой крестник, Тимоти, — не менее обрадованно ответил Дэниел. — Спасибо, он чувствует себя прекрасно.

После ухода брата Анна немного всплакнула, на этот раз — от облегчения. Всплывают отдельные воспоминания, сказала она себе. В конце концов, я всего несколько часов назад пришла в сознание. Завтра — вот было бы здорово! — я проснусь и обнаружу, что память полностью вернулась.

За окном стемнело. Анна уже не ожидала, когда зашедшая ее проведать дежурная медсестра сообщила, что Анну хочет видеть жених.

— Только не больше десяти минут, — предупредила она. — Вам нельзя переутомляться.

Медсестра открыла дверь, впустила высокого широкоплечего мужчину и вышла, даже не подозревая, что оставляет пациентку в состоянии полнейшей растерянности.

Не может быть, смятенно думала Анна, чтобы у меня было одновременно два жениха! Мужчина, чуть виновато смотрящий на нее, был совершенно не похож на утреннего жениха. Неужели у нее начались галлюцинации?

— Привет, дорогая, — поздоровался он, видя, что молчание грозит затянуться на все отпущенные ему десять минут. — Если бы ты знала, как напугала меня! Я думал, что теряю тебя навсегда.

— Прошу простить, но я вас не помню, — извинилась Анна.

— Я знаю, — не смутился незнакомец. — Я только что видел Дэниела.

— Значит, вы в курсе моих проблем. Я не знаю даже вашего имени.

Визитер сел на стул около кровати Анны и спокойно сказал:

— В таком случае будет не совсем прилично, если я поцелую тебя. Меня зовут Гарольд. Гарольд Сэвидж.

Изучая выразительное умное лицо незнакомца, глядя на слегка встрепанные вьющиеся волосы и карие глаза, Анна решила, что Гарольд ей нравится.

— Ваше имя мне знакомо почти так же, как имя моего брата.

— К счастью, я вовсе не брат, — сообщил он, — но меня радует, что кое-что обо мне сохранилось в твоей памяти. Значит, Энни, я имею право на поцелуй.

Он наклонился и властно, будто и в самом деле имел на это право, поцеловал Анну в губы. Анну поразило, что ее губы, помимо ее воли, слабо ответили на ласку. Гарольд снова сел прямо. Он выглядел почти счастливым.

— Когда в следующий раз ты приедешь ко мне, я тебя ни за что не отпущу, а оставлю ночевать, — пообещал он. — Мне вовсе не хочется вновь проходить через весь этот ужас.

Анна слабо улыбнулась.

— Какая удача, что я ничего ужасного не помню.

Гарольд поднес руку Анны к своим губам и нежно поцеловал.

— Завтра я приеду ближе к вечеру, так как днем занят на службе.

— Ты полицейский?

Гарольд на мгновение растерялся, но затем спокойно объяснил, что он работает в филиале крупной американской нефтяной компании.

— Я недавно вернулся из Штатов. Ты, очевидно, — добавил он небрежно, — этого не помнишь.

— Увы, не помню, — уныло ответила Анна и тревожно взглянула на него. — И это не единственное, чего я не могу вспомнить, Гарольд. — Она отметила, что с удовольствием произнесла его имя. — Утром заходил один человек и тоже назвался моим женихом.

— Что-о-о? — Глаза Гарольда зловеще потемнели. — Как же, черт возьми, его зовут?

— Понятия не имею, — беспомощно пролепетала Анна. — Я надеялась, ты что-нибудь о нем знаешь.

— А как он выглядел?

— Среднего роста, широкоплечий, на вид чуть старше тебя…

— Опять этот проклятый Фрэнк Освальд! — взорвался Гарольд. — Вечно он путается под ногами! Он имел наглость утверждать, что ты — его невеста?.. — Гарольд внезапно замолчал и стиснул зубы.

— Что случилось? — испугалась Анна.

— Нет, ничего. Просто у меня руки чешутся расквасить нос мистеру Освальду, — признался Гарольд. — Дорогая, ты принадлежишь только мне, и никому другому. Не сомневайся в этом.

Анна, казалось, была слегка озадачена.

— Сейчас я не могу полагаться на свою память. Но почему тогда он утверждал, что помолвлен со мной?

— Возможно потому, что иначе его к тебе не пустили бы.

— Он — мой близкий друг?

— Нет, знакомый, и к тому же недавний, — буркнул Гарольд. — Хватит о нем, поговорим лучше о тебе. Что сказал врач?

Анна добросовестно передала все, что говорил ей сегодня врач, но напряжение памяти утомило ее. Гарольд, заметив это, встревожился.

— Дорогая, тебе надо отдохнуть. Мне, хотя и очень не хочется, пора уходить, не то меня к тебе больше не пустят.

Анна попыталась улыбнуться ему, но сил на это уже не хватило. Гарольд наклонился и нежно поцеловал ее, на этот раз в щеку.

— Завтра, может быть, я не успею заехать, если возникнут неотложные дела, — не сразу заговорил он, охрипший голос плохо слушался его, — но послезавтра выберусь обязательно. Что тебе принести?

— Только не цветы!

Гарольд бросил взгляд на подоконник, сплошь заставленный букетами, и улыбнулся.

— Где-то среди них есть и мои. Если не хочешь цветы, я принесу какие-нибудь фрукты. Хорошо?

— Приноси что хочешь, но главное — приходи сам.

Гарольд оживился.

— Ты серьезно?

— Конечно, — заверила Анна.

— Так не хочется уходить, — сокрушенно проговорил он, — но ничего не поделаешь. Ты, пожалуйста, постарайся поскорее поправиться.

— Буду стараться изо всех сил, — пообещала она.

Но Гарольд был не последним, кто навестил Анну в этот день. Через полчаса после его ухода пришли родители. На этот раз они выглядели менее встревоженными, чем утром. Они принесли семейный альбом и, показывая дочери фотографии родственников и знакомых, рассказывали всякие интересные истории из семейной хроники. Анна, хотя ничего так и не вспомнила, слушала их с удовольствием.

— Почему мне дали такую большую палату? — вдруг спросила она. — Она дорого стоит?

— Какая разница, дорогая! — Джекоб погрозил дочери пальцем. — Тебе прежде всего нужны тишина и покой.

— Когда мне можно будет вернуться домой?

Анну внезапно охватила тоска по их большому, уютному дому с прекрасным видом на спокойные воды Трента… Тяжело задышав, она в изумлении уставилась на родителей.