Сердца не покоряют силой - Мария Берестова

Рэми сделала реверанс и назвала своё имя.

– Так что там с Бетисом? – последовательно вернулся к теме беседы Эртан. – Он у тебя надолго?

– Да нет, уже всё накопал, – махнул Негтос рукой в сторону кустов. – За удобрениями побежал, скоро вернётся. – И, снова понизив тон, продолжил: – Эрт, слушай, тут такое дело. Ты же знаешь, они гордые. Ари потому и тянет резину, что они от неё денег не возьмут, когда она в другой род уйдёт. Мне бы… – он явно смутился, но продолжил: – Вот если бы кто согласился худо-бедное хозяйство выменять на их дом… с доплатой я разберусь, но им бы не говорить…

Эртан, в отличии от Рэми, быстро разобрался в хитросплетениях интриги, сделал успокаивающий жест рукой, прерывая объяснения, задумался на несколько минут и резюмировал:

– Я поговорю. Думаю, можно устроить.

Негтос засиял как солнышко.

Рэми задумалась о том, что всё это выглядит немного странно: казалось, что у каждого столичного жителя непременно есть к ралэсу какое-то личное дело, причём не похоже это было на дела государственной важности. Почему именно Эртан берётся распутывать проблемы с чужими переводами и продажами домов – было выше её понимания, но все марианцы вели себя так, будто это было само собой разумеющееся положение вещей.

Пока принцесса гадала над этой странностью, вернулся Бетис с удобрениями, и, конечно же, начал с сакраментального радостного:

– Эрт! Как удачно, что ты здесь!

Рэми склонила голову на бок и заключила сама с собой пари: найдётся ли у садовника дело к ралэсу или нет.

Сперва, правда, последовало знакомство, которое прошло на фоне удобрения кустов, потом Эртан объяснял Бетису, что принцессе требуются условия для продолжения её научной деятельности, и только когда ей уже совсем стало казаться, что на этом всё и закончится, садовник всё же последовал общей традиции и озадачил ралэса задачей:

– Что хочешь делай, а чтоб воду на западе завтра же подвели, или прощайся с нашей пшеницей.

Услыхав эту угрозу, Эртан громко хлопнул себя по лбу и удалился столь поспешно, что, казалось, вот-вот сорвётся на бег.

– Вот что женитьба с людьми делает, совсем о делах забыл, – вздохнул Негтос, прощаясь и прячась обратно в окно.

Так Рэми осталась посреди города наедине с незнакомым садовником – мужчиной широкоплечим и на вид весьма внушительным.

«Как это по-мариански!» – вздохнула она про себя.

– Та самая Ирэмия А-Риоль, значит, – между тем смерил её оценивающим взглядом Бетис. – Читал, читал, – неожиданно с одобрением заметил он. – И Еловая шишка тебя хвалил, – пробормотал он себе под нос.

Тут уж Рэми не выдержала:

– Еловая шишка? – с недоумением переспросила она.

Садовник неожиданно широко улыбнулся:

– А ты разве не знала, что твой наставник начал с невероятного по своей дури исследования еловых шишек? – от всей души раскатистым басом рассмеялся он, а после махнул рукой: – Пойдём, принцесса. Есть у меня дело как раз по тебе.

В итоге Рэми так и проторчала до вечера в городских теплицах, и только когда уж совсем стемнело, её хватился Эртан – весь день носившийся по городу с решением вопроса подведения вод на западе. Надо сказать, что он успел изрядно наволноваться, пока не вспомнил, что сам же передал её с рук на руки Бетису и догадался поискать в теплицах.

Два ботаника обнаружили удивительное сходство характеров. Закопавшись в грядки по уши – как только Рэми удавалось при этом не запачкать своего платья? – они оживлённо, горячо и эмоционально о чём-то спорили.

Эртан их спор понимал через слово.

– Хм! – решился он дать знать о себе.

Синхронно повернувшись, Бетис и Рэми обнаружили, что солнце уже садится.

– Ладно, – махнул рукой Бетис, – на ночь отпущу, так и быть.

– Закончи с кабачками вон там, – ткнула пальцем деловитая принцесса. – Я завтра с утра всё занесу в журнал, – она извлекла из кармана невесть откуда взявшегося фартука пухлую тетрадь.

Встретившись с грозным взглядом садовника, Эртан бодро отрапортовал:

– Всё подвели!

– Вот, – одобрительно крякнул тот. – Можешь же, когда хочешь!

Рэми, сняв фартук, мыла руки и мило улыбалась.

Эртан впервые за всё время знакомства видел её столь довольной, и это выражение на её лице, определённо, нравилось ему куда как больше любых других.

Так прошло несколько дней: Рэми осваивалась в теплицах, Алиссия гостила то у одних, то у других соседей, с которыми свела знакомство на свадебном балу, мадам Леста учила кухарку, как приготовить варенье по ниийским рецептам, а Эртан, в промежутках между своими совсем негосударственными делами, размышлял.

К своему недовольству он вынужден был признать, что затея с браком не задалась. Тогда, когда она только пришла в их головы, все казалось простым и очень умным. Рассэл в восторге расписывал политические перспективы, Аркаст уверял, что подскажет способы покорить любую принцессу, и Эртану казалось, что всё складывается удачно, и само небо помогает им в этой затее. То, что свободной оставалась именно младшая дочь ниийского короля – которая сразу показалась ему самой живой и яркой из сестёр. То, что король дал согласие на этот брак. То, что Рэми с такой серьёзностью подошла к устроению своих порядков.

И вдруг, как гром среди ясного неба, пожалуйте! Капризная избалованная принцесса, которая вовсе не горит желанием становиться его женой, от которой теперь так просто не избавишься, которая сама толком не знает, чего хочет, и которую нужно как-то устраивать.

Эртану было свойственно чувство глубокой ответственности за всех, кто оказывался достаточно к нему близок. К проблеме новоиспечённой недожены он подошёл самым серьёзным образом и просчитал внутри себя несколько сценариев, по которому могут развиваться их дальнейшие отношения.

Первым шёл оптимистичный прогноз – Эртан вообще был склонен настраиваться именно на такой лад. Привыкнув к Мариану и к нему, принцесса проникнется, решит остаться, а там, глядишь, как советовал Аркаст: состроить морду поблагороднее, настроиться на длительную вдумчивую осаду и таки получить себе свою жену.

Второй вариант, самый пессимистический – Эртан был человеком предусмотрительным, и всегда старался подготовиться к самому паршивому развитию событий, – предполагал, что ни с принцессой, ни с её отцом договориться не выйдет. В перспективе это даёт либо войну  с почти неизбежным проигрышем и Бог весть какими контрибуциями, либо серьёзные дипломатические осложнения с теми же самыми контрибуциями.

В прослойке третьих вариантов лежало всё, что между этими двумя крайностями. Туда Эртан отнёс кучу промежуточных сценариев, от уже озвученного Рэми – полюбовное решение вопроса с привлечением короля – до всяких безумных идей вроде имитации смерти принцессы и переводе её на нелегальное положение.