Только представьте... - Сьюзен Элизабет Филлипс

Кит понимала, что, сейчас ей следует показывать Бертрану Мейхью стереоскопические виды Ниагарского водопада и ловко наводить на мысль сделать предложение, но она не нашла в себе сил отказать Брэндону.

— Совсем не возражаю. Когда я была моложе, сама курила.

Брэндон предостерегающе нахмурился.

— Насколько я знаю, у вас было несчастное детство, о котором лучше не упоминать, — шепнул он и повел ее к двери, открывающейся прямо в сад. — Поразительно, как блестяще удалось вам преодолеть все несчастья и недостатки вашего воспитания, не говоря уже о способности так долго терпеть этих янки.

Девушка улыбнулась и увлекла его на выложенную кирпичом, ярко освещенную бумажными фонариками дорожку.

«Этих янки»?

Она подумала об Элсбет, Фанни Дженнингс, Маргарет Стоктон и даже о миссис Темплтон и снова улыбнулась.

— Вы не правы. Не все они так плохи.

— А как насчет джентльменов? Что вы к ним испытываете?

— Некоторые довольно приятны, другие — нет.

Брэндон немного поколебался, прежде чем спросить:

— Вам уже кто-нибудь делал предложение?

— Я не приняла ни одного.

— Я рад, — кивнул он, и они, не сговариваясь, остановились. Непонятно, как это произошло, но его руки опустились на ее плечи. Кит ощутила дуновение ветерка, ерошившего волосы, и поняла, что сейчас Брэндон ее поцелует.

Он мягко привлек ее к себе. Кит знала, знала, что это случится. И что она позволит ему себя поцеловать.

Ее первый настоящий поцелуй.

Глубокая морщина пересекла лоб Брэндона. Он уронил руки и отступил.

— Простите, я едва не забылся.

— Вы хотели меня поцеловать.

— Как ни совестно признаться, это единственное, о чем я мечтал с той минуты, как увидел вас. Но мужчина, который силой навязывает знаки внимания даме, — не джентльмен.

— А если дама согласна?

Выражение его лица смягчилось.

— Вы так невинны, Кит! Поцелуи ведут к большим вольностям!

Кит подумала о Евином грехе, вспомнила лекцию о супружеских отношениях, которую обязаны были перед выпуском прослушать все старшие девушки.

Миссис Темплтон твердила о боли и долге, обязанностях и терпении. Советовала позволять мужьям делать в постели все, что заблагорассудится, каким бы неприличным и даже ужасным это ни казалось. Предлагала в это время читать про себя отрывки из Библии или стихи. Но так и не объяснила, в чем именно заключается первородный грех. Оставила простор для их неутомимого воображения.

Лилит Шелтон сообщила, что у ее матери была тетка, рехнувшаяся в первую брачную ночь. Маргарет где-то слышала, что при этом идет кровь. А Кит обменялась тревожными взглядами с Фанни Дженнингс, отец которой выращивал чистокровных коней на ферме неподалеку от Саратоги. Только Кит и Фанни видели, как вздрагивает и пятится кобыла, которую покрывает торжествующий жеребец.

Брэндон сунул руку в карман и вытащил трубку и потертый кожаный кисет.

— Не понимаю, как вы можете жить в этом городе. Не слишком похоже на «Райзен глори», верно?

— Иногда я думала, что умру от тоски по дому.

— Бедная Кит! Тяжело вам пришлось?

— Не так, как вам. «Райзен глори» по крайней мере уцелела.

Брэндон прислонился к ограде сада.

— Прекрасная плантация. Пусть ваш папаша не слишком смыслил в женщинах, зато лучше его хлопка не было во всей округе.

Он продул трубку, набил табаком, закурил и задумчиво взглянул на собеседницу.

— Хотите, скажу вам то, что не говорил ни одной живой душе?

Легкая дрожь прошла по спине девушки.

— Конечно!

— Всю свою жизнь я мечтал о «Райзен глори». Эта плантация куда лучше, чем «Холли гроув». Как жестока судьба, отдавшая лучшую плантацию в стране янки-авантюристу!

Сердце Кит отчаянно заколотилось, но разум взял верх и в голове зароились новые планы.

— Я собираюсь вернуть ее, — медленно выговорила девушка.

— Помните, что я сказал насчет самообмана. Не делайте тех же ошибок, что остальные.

— Это не самообман, — свирепо прошипела Кит. — С тех пор как попала на Север, я успела многое узнать, о деньгах. Золото — великий уравнитель. А у меня оно есть. Как только получу свое наследство, немедленно выкуплю «Райзен глори» у Бэрона Кейна.

— На это потребуется целое состояние. Кейн вбил себе в голову безумную идею. Хочет прясть свой хлопок прямо на месте. Строит прядильню в «Райзен глори» и уже выписал станки из Цинциннати.

Софрония не удосужилась ей ничего сообщить, но сейчас не время думать об этом. На карту поставлено нечто более важное.

Немного подумав, Кит объявила:

— У меня пятнадцать тысяч долларов, Брэндон. Этого хватит?

— Пятнадцать тысяч?!

Для обобранного, разрушенного Юга это и вправду было огромным богатством, и Брэндон от удивления потерял дар речи.

— Вам не следовало говорить мне это, — выдохнул он наконец.

— Но почему?

— Я… я хотел навестить вас, когда вы вернетесь в «Райзен глори», но то, что вы сказали, бросает тень на мои… мотивы.

Поскольку мотивы Кит были куда более туманны, девушка весело рассмеялась:

— Какой вздор! Я никогда не смогла бы усомниться в ваших побуждениях. Вы, разумеется, вольны навестить меня в «Райзен глори». Я намереваюсь вернуться, как только куплю билеты и отдам все распоряжения.

Решение было принято мгновенно. Она не может выйти замуж за Бертрана Мейхью, по крайней мере сейчас. Пока не убедится, куда могут привести волнующие новые возможности. Плевать ей на все письма Кейна. Она едет домой.

Ночью, засыпая, она мечтала о том, как пойдет по полям «Райзен глори» рука об руку с Брэндоном Парселлом.

Представьте только!

Мы кипим при различных температурах.

Ралф Уолдо Эмерсон

Коляска чуть накренилась, когда лошади свернули на длинную извилистую подъездную аллею «Райзен глори». Кит замерла в предвкушении.

Глубокие рытвины, уродовавшие аллею, сколько она себя помнила, исчезли, и кто-то позаботился насыпать поверх свежий гравий. Сорняки выдернули, дорогу расширили. Только деревья остались прежними: знакомые дубы, эвкалипты и платаны приветствовали ее. Сейчас откроется дом.

Но когда коляска одолела последний поворот, Кит даже не взглянула в сторону дома. Ее внимание привлекло нечто куда более важное.