Только представьте... - Сьюзен Элизабет Филлипс

Модное платье из белого атласа тяжелыми складками ниспадало до пола. Широкая верхняя юбка была подхвачена бантами в цвет ее глаз. Лиф с вырезом сердечком мягко обрисовывал контуры груди; расширявшиеся книзу рукава заканчивались широкими воланами алансонского кружева. Но она, похоже, совсем не заботилась о производимом ею впечатлении. Один из бантов развязался, а рукава, должно быть, мешали, потому что она то и дело их поддергивала, обнажая тонкие запястья.

Вперед выступил младший сын Гамильтона Вудуарда, чьей обязанностью сегодня было провести ее по залу. Наиболее критично настроенные гости отмечали, что ее шаги чуть-чуть широковаты — не так, чтобы опозорить академию, но все же…

Сын Вудуарда что-то шептал ей. Девушка наклонила голову и рассмеялась, показав маленькие белые зубки. Каждый мужчина, видевший эту сцену, страстно желал, чтобы этот смех предназначался только ему одному, хотя при этом твердил себе, что хорошо воспитанная молодая дама не должна смеяться так дерзко. Только вот отец Элсбет, Гамильтон Вудуард, отказывался взглянуть на Катарину Луизу Уэстон.

Музыка играла так громко, что джентльмены из Бостона, Филадельфии и Балтимора, не опасаясь быть услышанными, попытались узнать немного больше о таинственной мисс Уэстон. Сначала ньюйоркцы отделывались весьма туманными фразами, вроде тех, что Эльвире Темплтон не следовало принимать южанку в академию так скоро после войны. Она и согласилась только потому, что опекуном девушки был герой Мишинери-Ридж.

Постепенно комментарии становились более откровенными. Есть на что посмотреть… Вернее, трудно отвести глаза. Но такую брать в жены опасно, не находите? Не так уж и юна. Необузданна. Можно побиться об заклад, что на такую узду не наденешь. И как может мужчина думать о делах, когда подобная женщина ждет его дома?

Если она соизволит ждать.

Постепенно джентльмены из Бостона, Филадельфии и Балтимора узнали все. За последние шесть недель мисс Уэстон ухитрилась покорить сердца дюжины самых завидных женихов Нью-Йорка, но отвергла всех. А ведь это были члены богатейших семейств, те, что в ближайшем будущем будут править этим городом, а может, и страной. Но похоже, ей это совершенно все равно.

Что же до тех, к кому она благосклонна… Это-то и задевало сильнее всего. Она выбрала наименее подходящих поклонников. Скажем, Бертран Мейхью, происходивший из хорошей семьи, но без единого цента в кармане и после смерти матери не способный самостоятельно принять даже самого простого решения. Или Хобарт Чини, заика, не имеющий ни денег, ни сколько-нибудь приличной внешности. Причина, побудившая прелестную мисс Уэстон предпочесть этих двоих, так и осталась загадкой. Ради Бертрана Мейхью и Хобарта Чини она отказалась от Ван Ренсселеров, Ливингстонов и Джеев.

Зато мамаши не скрывали облегчения. Им очень нравилось общество мисс Уэстон: она не только их смешила, но и сочувственно относилась, жалобам на болезни и непослушание детей. Однако признайтесь: разве она обладает качествами, необходимыми для невестки? Вечно рвет оборки и теряет перчатки. Да и волосы всегда растрепаны: какой-нибудь локон нет-нет да и выбьется над ухом или на виске. А уж дерзкая манера смотреть людям в глаза… ничего не скажешь, занятно, но в то же время выводит из себя. Нет, из мисс Уэстон никак не выйдет достойной жены для их сыновей.

До Кит, разумеется, уже успело дойти общее мнение светских матрон, и она их не винила. Пожалуй, как воспитанница Темплтонской академии, даже понимала. Но она не позволяла такой мелочи помешать ей развлекать партнеров беззаботным щебетом в лучших традициях Юга. Она старательно припоминала кокетливые ужимки радерфордских дам и успешно их использовала. Однако в данный момент ее партнером был бедняга Хобарт Чини, едва способный поддерживать беседу, не говоря уже о том, что он громко и усердно отсчитывал такт. Кит по большей части молчала.

Мистер Чини споткнулся, но Элсбет за три года хорошо вышколила подругу, и, прежде чем кто-то успел заметить досадную оплошность, Кит незаметно повела его в танце, ослепив сверкающей улыбкой, так что недотепа даже не понял, в чем дело. Ах, несчастный мистер Чини, он никогда не узнает, что едва не стал ее мужем! Будь Хобарт чуточку менее умен, она могла бы выбрать его, потому что, в сущности, человек он неплохой. А так… придется остановиться на Бертране Мейхью.

Она оглянулась на Бертрана, стоявшего в стороне в ожидании обещанных ею двух танцев, и ощутила знакомую тяжесть в груди, возникавшую каждый раз, когда она смотрела на него, говорила с ним и даже думала о нем.

Бертран был ненамного выше ее, и солидный животик нависал над поясом брюк. Сорокалетний холостяк, он большую часть жизни прожил под крылышком матери и теперь, после ее кончины, отчаянно нуждался в женщине, готовой занять ее место. Кит решила стать этой женщиной.

Расстроенная Элсбет доказывала, что Кит могла бы заполучить любого из дюжины куда более подходящих женихов, которые были не только богаче Бертрана, но и куда менее отвратительны. Но в то же время Элсбет понимала мотивы подруги. Для того чтобы вернуть «Райзен глори», Кит нуждалась не в деньгах, а в самом факте брака, и муж, который ожидал от жены беспрекословного повиновения, ей никак не подходил.

Кит знала, что убедить Бертрана истратить деньги из трастового фонда на покупку плантации будет нетрудно. А потом… потом он наверняка согласится жить там постоянно. Поэтому она старалась не слушать назойливый внутренний голос, упорно твердивший, что стоило бы найти менее отталкивающего жениха. После полуночного ужина она отведет его в холл посмотреть новейшую коллекцию стереоскопических видов Ниагарского, водопада, а потом умело натолкнет на мысль о предложении. Вряд ли это будет так уж сложно. В последнее время она обнаружила, что способна без особых трудностей справиться с любым мужчиной. Уже через месяц она отправится в «Райзен глори», к сожалению, в качестве супруги Бертрана Мейхью.

Она старалась не думать о письме, полученном вчера от Бэрона Кейна. Кит вообще редко получала от него послания, и, как правило, содержание их сводилось к тому, что он давал ей нагоняй до поводу отчетов, присылаемых раз в три месяца Эльвирой Темплтон. Тон писем обычно бывал таким диктаторским, что она не рисковала читать их в присутствии Элсбет, поскольку немедленно возвращалась к старой привычке выражаться… как бы это сказать… не слишком прилично.

Спустя три года мысленный список ее обид вырос до невероятных размеров. В последнем письме ей было приказано оставаться в Нью-Йорке до дальнейших указаний. Но Кит не намерена его слушаться! Впереди ее ждала свобода, и она больше никогда не позволит Кейну встать на своем пути!

Музыка закончилась бравурным аккордом, и рядом с Кит немедленно возник Бертран.

— Мисс… мисс Уэстон? Я хотел сказать… то есть… вы помните…

— Как! Да ведь это мистер Мейхью! — пропела Кит, склонив голову и глядя на него сквозь частокол ресниц — этот взгляд она практиковала под руководством Элсбет так долго и старательно, что он стал ее второй натурой. — Мой дорогой, дорогой мистер Мейхью! Я опасалась… вернее, смертельно боялась, что вы забыли меня и увлеклись какой-нибудь юной леди.