Квантовая механика и парадоксы сознания - Александр Петрович Никонов

деревню Семеновское-Лапотное. В семидесятые годы вышел областной путеводитель по окрестностям, и в нем было написано, что “село Семеновское-Лапотное знаменито на всю округу своим гонобобелем”. Что такое гонобобель, я до сих пор не знаю… А в Красных Всходах я очутился потому, что там проводила свой психотренинг одна известная московская психологиня. Так сказать, в отрыве от мегаполиса. Клиенты жили в тишине, гуляли по лесу и познавали себя на занятиях.

Так вот, после очередного дня занятий лежал я в избе, которую мы сняли буквально за копейки, и смотрел на потолок, на котором прыгали отсветы икеевских фонариков. Такие купленные в магазине IKEA жестяные фонарики со стеклышками и дверцей – внутрь вставляется маленькая круглая свечечка, похожая на парафиновую таблетку в жестяной облатке.

Короче, лежал я, смотрел на потолок и думал: что есть жизнь? Точнее, есть ли вообще что-нибудь на белом свете, или это все иллюзия. И вдруг с потолка мне ответил голос. Мужской баритон. Мне никогда раньше не отвечали голоса с потолка, поэтому я просто поразился… Я не пил. Я вообще не пью, не курю и наркоту не принимаю…

Голос сказал:

– Ты знаешь, а на свете ничего нет.

Я был поражен не только самим голосом, но и его ответом! “Как же так? – спросил я его мысленно, – а вот же все вокруг! То, что вокруг меня – все это есть! Почему же “ничего не существует?..”

Голос ответил:

– А это все тени. Вот ты видишь пляшущие тени на стене от фонарика. Но ты же не думаешь, что они есть на самом деле! Это просто тени.

И тогда я просил:

– А я? Я есть?

– И тебя нет, – ответил баритон.

– Но… но когда я умру – что же тогда исчезнет, если меня нет?

Помолчав, голос ответил:

– Когда ты умрешь, твои внутренние тени сольются с внешними…»

Хорошая история. Жаль только, что Назаров не догадался спросить, это тени от чего и на чем.

Часть 4. Невыносимая легкость реальности

Хочется-не хочется, а часики бегут,

Стрелками, как ножницами, времечко стригут,

Аккуратно отрезая тоненькие ломтики минут.

Георгий Васильев

Глава 1

Многий мир

По Менскому, реальный мир можно представить себе как многогранный сияющий кристалл с мириадами граней. Кристалл – это квантовый мир, он всего один. А каждая из множества его сверкающих граней – классическая реальность. То есть одна грань – это одна классическая вселенная, один мир. Или одно сознание, по Никонову, которое тождественно воспринимаемому миру.

С чем бы это сравнить?

Ну, вот мы можем в электромагнитном поле увидеть, если захотим, только его электрическую составляющую в виде электростатики. Или, напротив, только магнитную, как в железном магните… Мы можем увидеть только одну сторону медали или монеты и не смотреть на другую… Мы можем пронаблюдать волновые свойства фотона или корпускулярные – все это зависит от условий эксперимента. То есть от точки зрения.

Так и в случае с «кристаллом Менского»: взгляд на одну грань показывает нам только одну классическую вселенную, один мир. (Строго говоря, Менский говорил не о грани этого гипотетического кристалла, а о его проекции, но нагляднее говорить о грани.)

– Но кто же смотрит на эту грань мирового кристалла. Кто видит лишь одну проекцию мира? – хотел бы я спросить Менского, но при его жизни не догадался, а теперь уже и не у кого.

Однако, я догадываюсь, что бы он мне ответил. Ничего. А я отвечу, кто смотрит!

Никто. Никто не смотрит «извне» на мир и его какую-либо грань. Поскольку любая грань мирокристалла и есть индивидуальное сознание (оно же – классический мир). И эти сознания – грани-миры – контачат только ребрами. У каждого из нас свой мир. В чем-то наши индивидуальные миры похожи, и все они находятся на кристалле бытия.

Диван, на котором я сижу; Юпитер, который я вижу в виде маленькой яркой точечки на небе; далекий Сириус, о котором я когда-то читал в книге; динозавры, от которых остались одни скелеты в музее, – все это мой реальный твердый мир. Который меня сковывает и приковывает к себе. Потому что он – Я. Я в нем (в себе) убежден. Экспериментально. Каждодневно. Перестав быть ребенком, я полностью закрыл свой «физический гештальт», сформировав цельный кокон своей реальности. Из которого не вырваться.

Или вырваться можно?

Могу ли я выйти из этого мира? И куда?

Это хорошие вопросы. Но прежде, чем ответить на них, я бы хотел сделать небольшой экскурс в многомирие. Если уж квантовая механика, занимающаяся малюсенькими вещами, говорит, что миров много, давайте посмотрим на это с другой стороны – со стороны космологии, которая занимается довольно крупными предметами размером с вселенную и даже больше.

Начнем с самого начала. С Большого взрыва. Точнее, не с него, а даже чуть раньше… Мой читатель, как человек грамотный, наверное, возразит:

– А раньше ничего не было! Само время, а также пространство и материя появились при Большом взрыве. Так что все разговоры о том, что было до Большого взрыва и где он произошел, не имеют смысла, они просто некорректно поставлены, поскольку ни «до», ни «где» тогда еще не было.

Ну, молодец, че…

Однако должен сказать, что с тех пор, как вы в юности прочли научно-популярные книги про космологию и Большой взрыв, в науке все несколько изменилось. Поэтому теперь возникла некая терминологическая путаница.

Раньше считалось, что вся вселенная началась с сингулярности и Большого взрыва. А потом все разлетелось до сегодняшнего состояния вселенной. Это классический взгляд на вещи, который наверняка сидит в памяти каждого гражданина.

Теперь Большим взрывом называют горячий Большой взрыв, а до него была так называемая инфляция (одним из главных разработчиков инфляционной теории был уже знакомый нам физик Линде). Начальный момент инфляции тоже иногда называют Большим взрывом, что и создает путаницу, поэтому лучше инфляцию так не называть, поскольку на взрыв это было мало похоже. Правильнее было бы назвать это квантовым рождением вселенной. Вселенная таким образом родилась не из сингулярности (которая представляет собой скорее теоретический конструкт нулевого объема и бесконечной плотности), а из квантовой флуктуации первичного вакуума. И в первый этап своей эволюции вселенная отнюдь не напоминала горячее адское пламя, ее раздувало в состоянии, более всего похожем на вакуум. И только потом, через целые мгновения, ахнуло настоящим горячим взрывом, который наполнил разлетающуюся вселенную горячей материей.

Иными словами, вселенная возникла не