Эхо древних рун - Кристина Кортни

Рагнхильд плюнула в свой мед.

— И что? Не может же она до тех пор сидеть сложа руки; ей придется зарабатывать себе на жизнь, как и всем остальным.

— Так и есть. Я поручил ей присматривать за Йорун, и я предполагаю, что именно об этом она пришла поговорить со мной. — Он бросил на Рагнхильд уничтожающий взгляд, а та ответила кинжальной улыбкой:

— Йорун моя дочь и моя ответственность. Может быть, я не хочу, чтобы за ней присматривала чужестранка.

— Ты годами не обращала никакого внимания на нашу дочь, и полагаю, что, как ярл, я здесь принимаю решения, в том числе касающиеся Йорун. Леди Керидвен говорит по-норвежски — не то чтобы это имело какое-то значение для малышки, как ты хорошо знаешь. — Пара обменялась взглядами, которые Кери не смогла истолковать, но Рагнхильд отвела взор, залившись румянцем. Хокр повернулся к Кери: — О чем ты собиралась спросить?

— Я просто хотела узнать, где должна сесть ваша дочь, чтобы поесть.

Кери пожалела, что не может повернуться и выбежать из зала. Она не хотела быть причиной дальнейших раздоров между ссорящейся парой, и у нее было чувство, что леди Рагнхильд не оставит ее в покое, несмотря на слова мужа.

— Ну, Йорун обычно никуда не садится, но она может сесть с нами, если ты будешь рядом. Иди сюда, здесь хватит места для вас обеих.

На скамейке рядом с его креслом оставалось пустое пространство, и он жестом пригласил других сидящих подвинуться, освобождая больше места.

— Боюсь, вам придется проползти под козлами. — Он снова улыбнулся, и Кери с трудом подавила ответную улыбку.

Она не хотела быть очарованной им и не хотела сидеть рядом с ним, но как она могла не подчиниться его приказу? Однако, взглянув на Рагнхильд, она еще раз пожалела, что подошла к ним.

— Ты собираешься позволить рабыне сесть по правую руку от тебя? — в голосе Рагнхильд звучало изумление.

— Я же сказал: она не рабыня. У себя на родине она — дочь вождя, а не служанка. И мы должны хорошо с ней обращаться, иначе выкуп будет намного меньше.

Кери было невдомек, как он узнал, что она дочь вождя. Удивительно, что он даже знал ее имя, но, возможно, он спросил кого-то из пленников. В конце концов, это никакой не секрет, и ей было известно, что по крайней мере один из жителей деревни немного говорил по-норвежски.

Она быстро заползла под стол и вынырнула с другой стороны, таща Йорун за собой. Усадив девочку рядом с отцом, сама постаралась стать как можно незаметнее. Йорун заерзала, но Кери взяла ее за руку и улыбнулась.

— Ешь, — сказала она, имитируя действие, а также произнося слово с преувеличенной тщательностью.

Она протянула девочке ложку, держа нож подальше от нее. Йорун кивнула, но положила ложку и принялась есть пальцами.

— Трудный был денек? — спросил Хокр поверх головы Йорун, глядя на Кери с сочувствием.

— Нет, вовсе нет. Йорун, э-э… очаровательна.

— Она никогда не будет такой, как другие дети. — Он печально покачал головой. — Но она моя дочь, и я хочу, чтобы она была в безопасности и сыта. Ты проследишь за этим?

— Конечно, с удовольствием.

И это была правда — присматривать за малышкой было такой легкой задачей по сравнению с теми ужасами, что ей грезились во время путешествия, что она не могла жаловаться. Он был очень добр.

— Хорошо. Ты должна спать с ней здесь, в доме. У нее свое место в дальнем углу. Позже я попрошу кого-нибудь показать тебе, где это.

Кери кивнула, пораженная этим новым проявлением доброты. Она понимала, что тем самым он избавляет ее от необходимости спать с рабами, и была очень благодарна, притом что ей было жаль своих односельчан и ее по-прежнему возмущало, что у него была власть решать такие вопросы. Не обращая внимания на недоверчивые и невнятные комментарии, доносившиеся по другую руку Хокра, она занялась тем, чтобы накормить Йорун.

Малышка успокоилась, увидев, как улыбается ее отец, и с жадностью набросилась на еду; ела она довольно неаккуратно. Кери наблюдала, пытаясь вытереть все пролитое и не обращая внимания на собственный желудок, который выворачивало наизнанку от голода. Она понятия не имела, когда ей самой разрешат поесть, и хотя Хокр сказал, что она заложница, это не особенно помогало.

— Разве ты не голодна?

Она подняла глаза и столкнулась с его хмурым взглядом.

— Голодна, но…

— Тогда ешь, женщина.

— Она ждет, чтобы поесть с рабами, — раздался голос Рагнхильд по другую сторону от него. — Видишь? Даже у нее больше соображения, чем у тебя.

Хокр глубоко вздохнул, и Кери ждала взрыва, но его не последовало. Вместо этого он сказал тихим, но убийственным голосом:

— В последний раз повторяю: с Керидвен нельзя обращаться как с рабыней. Она другая, особенная. Она ест с Йорун, и если Йорун ест с нами, то и Керидвен тоже. Поняла?

— Никакого соображения, — повторила Рагнхильд, казалось бы не смущенная угрозой в его голосе, но не стала спорить дальше, поэтому Кери принялась за еду, отдав должное хлебу, ветчине и миске жаркого.

Несмотря на растущее чувство сытости, она тихонько вздыхала. Придется все время помнить, что от леди Рагнхильд нужно держаться подальше.

* * *

Когда вечером Мия спустилась вниз, умывшись и переодевшись, Хокон уже был на кухне. Он повернулся, держа ложку в одной руке, и жестом указал на крошечную плиту, на которой могли стоять одновременно только две кастрюли.

— Я разогреваю суп. Правильно? Я не знаю, что ты собиралась есть, но если захочешь супу, у меня здесь хватит на двоих.

— Спасибо, было бы здорово. Я так и не успела ничего купить со вчерашнего вечера.

Она настолько увлеклась началом раскопок, что совсем забыла о поездке в ближайший супермаркет. Завтра утром нужно будет первым делом смотаться туда.

— Ну, я думаю, он уже достаточно горячий, так что давай поедим.

У него была буханка сладкого лимпа — шведского ржаного хлеба, приготовленного с большим количеством сиропа, который Мия просто обожала и которым он тоже поделился с ней. Вместе с супом — самое то после тяжелого рабочего дня, и Мия с наслаждением принялась за еду.

— Восхитительно. — Смакуя, она проглотила еще одну ложку. — Что это?

— Просто курица с лапшой. Сам сделал.

— Так ты не только эксперт по викингам, но и отличный повар? Слишком здорово, чтобы быть правдой, — поддразнивая, улыбнулась она.

— Нет, я могу на скорую руку сделать несколько блюд, которым научила мама, но только самых простых. А тебе нравится готовить?

— Когда у меня бывает на это время, — увы, не очень часто. Я и печь люблю, но мне редко выпадает такая возможность. Слишком много дел, ты же знаешь, как это бывает. — Она пожала плечами.