Мужчина и женщина. Тело, мода, культура. СССР - оттепель - Наталия Лебина

В то же время за годы оттепели в общественном сознании произошли серьезные изменения. О необходимости упростить процедуру развода стали говорить юристы-профессионалы. Встречались и мнения о том, что в период построения коммунизма в СССР «судебная форма развода представляет собой не совместимое с социалистическим строем вмешательство в личную свободу граждан», которая в реальности не способствует укреплению семьи (подробнее см.: Свердлов 1964: 40).

С конца 1950-х годов проблемы семьи стала активно изучать возрождающаяся советская социология. Особую ценность представляли опросы Института общественного мнения при газете «Комсомольская правда». Социологи выяснили, что ярыми поклонниками сугубо судебного развода были всего лишь 1,8 % всех опрошенных мужчин и 2 % женщин. 12 % мужчин и примерно столько же женщин считали возможным усложнить процесс расторжения брака, а может быть, и вовсе запретить разводы (Грушин 2001: 304). Одновременно 40,4 % респондентов-мужчин и 39,6 % женщин полагали, что советская система расторжения брака нуждается в коррекции. Представители обоих полов видели необходимость в изменении системы оплаты развода, вплоть до полной ее отмены. Наибольшее раздражение у людей вызывали нарочитая публичность бракоразводных процессов, в частности размещение объявлений в газете, а также обязательность развода в судах, как правило, открытых, где заслушивались свидетели и велось обсуждение частной жизни разводящихся. Правда, нарративные источники свидетельствуют, что при желании всех этих сложностей можно было избежать. Известный юморист А.М. Арканов вспоминал о своем разводе со звездой эстрады 1960-х годов М.В. Кристалинской: «Тогда нужно было по суду разводиться, но мы с ней на бракоразводном процессе не были. У меня был знакомый старичок-адвокат, частник, который сказал: „Сделаю все без вас“, за какие-то деньги. И тогда мы подали объявление в газету, состоялся суд без нас» (Гиммерверт 1999: 256). Но у основной массы граждан СССР таких привилегий, конечно, не было.

Опросы начала 1960-х годов выявили и представления советских людей о причинах распада семей. Так, существовал целый ряд «пережитков прошлого», мешающих прочной семейной жизни. К их числу и разработчики анкет, и респонденты относили мещанство, которое трактовалось как смесь стяжательства, отрыва от общественной жизни, индивидуализма и паразитизма, погони за модой, ханжества и соглашательства. 37,8 % (40,0 % мужчин и 32,6 % женщин) респондентов полагали, что именно оно ведет к разводу. По-видимому, такая формулировка была удобна и для мужчин и для женщин и для самого общества, не готового рассматривать семью не только как социальный, но и как сексуальный альянс. Люди 1960-х годов были склонны объяснять распад семьи угасанием в женщине после вступления в брак некоего «общественного начала», а также меркантилизацией брачных отношений. «Часто в женатом человеке, – писала одна из респонденток, – просыпается дух „благоустройства“ в плохом смысле этого слова, граничащий с накопительством. Обычно это происходит с женщинами. <…> И вот молодая семья вместо того, чтобы в свободный вечер пойти на каток, сидит и думает, как бы выкроить на новый зеркальный шкаф или на чернобурку». Эта же женщина отмечала, что по мнению многих молодых людей «жена – это что-то вроде холодильника, предмет комфорта, а муж – машинка для денег, кошелек с зарплатой», а не люди, связанные любовью (Грушин 2001: 284). Довольно традиционным было и суждение о том, что люди разводятся из-за вмешательства родителей в семейную жизнь супружеской пары. В интервью 1961–1962 годов можно встретить такие замечания: «Главный пережиток прошлого, от которого нужно освобождаться молодежи, это вступление в брак по совету родителей или в угоду им» (там же: 286).

В общественном дискурсе присутствовало и суждение об отрицательном влиянии на семейные отношения большой разницы в возрасте мужа и жены. Эта проблема с явным удовольствием муссировалась сатирическими изданиями. В журнале «Крокодил» время от времени можно было прочитать следующие шутки, касающиеся, например, семейных отношений народов Кавказа: «Как ты разрешаешь своей молодой дочери кричать на свою старую жену? Да ты что, это моя молодая жена кричит на мою старшую дочь» (Крокодил 1960а: 9). Пошучивали юмористы 1960-х годов и над здоровьем пожилых женихов. Героиня изошутки Б. Лео перед походом в загс, явно намекая на старческий склероз, наставляла своего избранника: «Только не забудь, меня зовут Нина…» (Крокодил 1964: 11; Антонова 2008: 302). Следует отметить, что к середине 1960-х годов, по наблюдениям социологов, доля браков, в которых муж был значительно старше жены, стала сокращаться, что свидетельствовало и о новых тенденциях в конфигурации гендерных отношений в СССР (Харчев 1963: 57).

Неприемлемыми для большинства людей эпохи оттепели были и «браки по расчету». Молодая учительница, респондентка опросов 1961–1962 годов, писала: «Я не раз встречала юношей и в особенности девушек, которые совершено не связаны с тем, чем живет вся наша страна. Они отгораживают свой мирок тюлевыми занавесочками, мечтают о тихом семейном счастье. Девушки хотят, чтобы у них был богатый, красивый муж, хотя нет, пусть даже некрасивый, но только, чтобы было много денег, чтобы можно было покупать все, что захочется. <…> Некоторые юноши мечтают только о красивой, всех покоряющей жене» (Грушин 2001: 168). В поле общественного мнения браки, основанные на меркантильных интересах, осуждались, как и в официальном советском дискурсе. Расчетливых женихов и невест традиционно высмеивали в советской сатирической печати (Антонова 2008: 303). Но самое явление оказывалось достаточно живучим и в советской действительности. Почти забытый сегодня писатель Н.С. Дементьев посвятил браку по расчету целую повесть, имевшую знаковое название «Замужество Татьяны Беловой». Книга была опубликована в 1963 году. Ее автор к тому времени считался довольно именитым литератором, написавшим и опубликовавшим шесть книг, преуспевшим и на административно-литературном поприще – с 1961 по 1965 год являлся секретарем Союза писателей РСФСР. Инженер по профессии, кандидат технических наук, Н.С. Дементьев в годы оттепели писал о том, что тогда волновало многих: о поиске смысла жизни людей интеллектуального труда. Его герои, как и у Д.А. Гранина, – инженеры, ученые, «искатели». Но повесть «Замужество Татьяны Беловой» отличалась от гранинских произведений тем, что главной героиней являлась женщина, тоже имеющая к техническому прогрессу некое отношение. Она работала чертежницей в конструкторском бюро. Правда, основной прием ее приобщения к науке и технике – это выстраивание личных отношений с мужчинами из среды интеллектуалов. Сначала Татьяна знакомится с Анатолием, молодым человеком из обеспеченной по тому времени семьи доцента одного из ленинградских вузов, живущей в хорошей отдельной квартире. Дело идет к свадьбе, но из командировки возвращается любимец всего бюро – талантливый, красивый обаятельный, но совершенно не меркантильный Олег. Главная героиня влюбляется в него и бросает Анатолия. Однако вскоре выясняется, что Олег живет в 12-метровой комнате обычной ленинградской коммуналки с больной теткой, что он совершенно не умеет устраиваться в жизни, что он слишком предан своей работе и не променяет ее на личное счастье. И Татьяна вновь возвращается к Анатолию. Жажда быстрого благополучия берет верх над любовью. Однако через некоторое время к Олегу приходит заслуженный успех в науке, он получает квартиру и все доступные по тому времени блага, а главная героиня остается с нелюбимым мужем, карьерный рост которого прекращается. Книга Н.С. Дементьева была популярна в середине 1960-х годов. Ее оценивали как произведение, направленное против психологии собственничества, разъедающего душу человека. Известный литературный критик, позднее член-корреспондент РАН Ф.Ф. Кузнецов обратил внимание на появление повести и отнес ее к литературе, разоблачающей пошлость, мещанство и меркантилизм в личных отношениях (см.: Кузнецов 1964).