Передвижная детская комната - Евгений Меньшенин

Коля с удовольствием бы засунул этот бумеранг сыну в задницу, но тот его с собой не взял. Видимо, предусмотрел. Коля отправил Володьку домой, не сказав на прощание даже «пока».

Все его бросили. Сашка, дочурка, так вообще не хотела видеться с ним. Отказалась. Как и его бывшая жена.

Колю не радовала такая ситуация. Но что он мог сделать? Только отомстить Натахе.

Он не понимал, почему она так поступила. Он же предлагал ей деньги на аборт! Предлагал же? А она давай о каких-то биологических часах ему зачесывать, о своем здоровье. Да о каком она здоровье говорила вообще? У нее этого здоровья полная жопа! Она вон быка побороть могла. У нее здоровья на всю деревню хватило бы. Ну сделала бы себе мелкого с кем-нибудь другим. Коля же ей все объяснил. А она, дура, так и не поняла ни черта.

Пришлось ей двинуть разок.

Но он ведь не со всей силы. И не в живот. Хотя, может, стоило в живот. Чтобы сразу всех детей выбить из нее. Эх, не догадался сразу.

Сразу нет, зато потом это пришло ему на ум. И Коля, после того как Володька убежал домой, держась за опухшее ухо, поехал к Натахе. Взял еще пива, сел в рабочий уазик и покатил.

Интересно, сколько сейчас мелкому? Или это была девочка? Он не знал. Наверное, год, даже чуть больше. Так-то уже два года прошло с того дня, когда…

Когда он ехал по этой же самой дороге, груженный хламом под завязку.

Черт бы их всех побрал. И этого Ткача, и того беззубого, которого весной придавило на хлебозаводе трубой, аж кишки через рот вылезли, как у раздавленного жука.

Черт бы побрал всех. И ту тупую бабу, которая выбежала под его колеса. Они все виноваты.

Все.

Но он им всем покажет.

И Володьке, который плюнул ему в лицо! Родному отцу! Сказав, что тот хмырь лучше его! Да он свою сперму жертвовал ради этого говнюка. Да он ради него столько лет спину гнул.

А эта дура Сашка еще хуже. Она вообще от него отказалась. Да насрать на жену, но дети! Это уже ни в какие ворота. Он всем им покажет. И начнет, конечно, с Натахи.

Коля глотнул из банки. Закурил.

Была ночь. Теплая, но тучи затянули небо и скрыли звезды.

Это вроде как раз то самое место, где…

На дороге кто-то голосовал. Похоже, девушка.

Опа! И что это за чика стоит ночью где-то в чигирях и голосует? Никак со своим дружком поссорилась, а? И он выкинул ее тут, небось еще втер разок для проформы. Или, может, она сама сбежала от него. Мне кажется, что женщина после ссоры со своим парнем бывает часто зла на него настолько, что готова на всякие гадости, и на месть в том числе. Эх, а я уже сколько не трахался? Да как раз с того дня, когда оставил того парнишку в лесу. Да. Как раз.

Авось она и даст мне. Если пивком угощу. А у меня еще есть. Может, отблагодарит минетиком за то, что подкину ее.

Коля включил сигнал поворота и начал притормаживать. Девушка у дороги заметила, что он останавливается, и опустила голосующую руку. Она побежала к кабине. Ручка на двери задергалась.

– Пустите, – послышался крик с улицы.

– Сейчас, милая, в этой колымаге все на ладан дышит, – сказал Коля.

Он дернул ручку и открыл дверь. Показалось приятное лицо девушки.

– Спасибо, – сказал она, забираясь в кабину.

– Вижу, замерзла. Губы синие.

– Ага. Есть немного.

– Давно стоишь? – спросил он.

– Давно, – сказала она, – давно я вас ждала…

Она захлопнула дверь.

Коля посмотрел в боковое зеркало. Никого. Он включил поворотник и сказал:

– Ну вот я и приехал, милая. Увезу тебя в тепло. Пристегиваться не обязательно. У меня тут и ремней-то нет. А тебе ку…

Когда он повернулся к ней, то слова выдуло из головы пронзительным леденящим ветром. Холод сковал все нервы, сухожилия и закрался в легкие. Крик застыл на губах.

Приятное лицо девушки, которое так пришлось по душе Коле, могло бы ему о многом сказать, если бы он потрудился два года назад отыскать отрезанную голову Кати. Но он не сделал этого. Тем не менее он все равно узнал ее. Нет, не по лицу – теперь у девушки не было лица.

Впрочем, и головы у нее тоже не было.

Водитель остановился у подъезда и ткнул пальцем в кнопку «Ожидание». Навигатор утверждал, что он на месте.

«Ну вот и первый заказ. Надеюсь, все пройдет нормально. Не то что в службе доставки. Сейчас должно быть проще. Возить еду слишком напряжно. Люди начинают нервничать, когда опаздываешь с заказом. От голода все нервничают. Даже самые адекватные становятся безумцами, что уж говорить о неадекватных. Вспомни хотя бы маму».

Он первым делом подумал о ней. О ком же еще? Когда она была голодна, то все львы прятались в кустах. Как же она кричала! Будто умирающая корова. И ругалась, много ругалась.

«Если бы в те дни у меня был миллион, я бы купил огромный бутерброд, размером с дыню, и сунул его ей в рот, чтоб она подавилась».

Из подъезда вышла девушка. В черном платье, не достающем даже до колен, оно прикрывало только ее нижнее белье.

Таксист уставился на длинные мощные ноги. Она, наверное, бегун или фитнес-тренер. Таких ног не бывает у бухгалтерш или кассирш в почтовых отделениях.

Девушка подергала ручку задней двери. Та не открылась. Опять заело.

Он дотянулся и открыл изнутри.

Она села сзади с правой стороны.

– Да, я уже выезжаю. – Девушка говорила по телефону. Белый кирпич кое-как умещался в ее руке. На пальцах блестели два золотых кольца, но на безымянном – пусто. – Наконец-то, ага, два часа ждала, блин, а приехала какая-то развалюха, да еще и двери не открываются… ага… да взяла, конечно, как тут забудешь, я сто раз перепроверила все, пока ждала машину… да какой-то парень, не знаю…

Он слушал ее разговор и выезжал из двора.

Навигатор построил маршрут. Ехать тридцать минут. Ночью, без пробок.

Конечная цель находилась в новом районе, где темные высотки, не заселенные людьми, перемежались низкими деревянными домами. Старые дома постепенно сносили и вместо них возводили современные консервные банки, которые потом набивались шпротами.

Миша никогда не был в той части города. Когда его принимали в такси, он сказал, что знает город как свои пять пальцев. Он, конечно же, соврал. Он не знал города и путался в его кварталах, как муха в стеклянном лабиринте.

Права на вождение он получил в восемнадцать лет. Мать отправила его учиться, чтобы он потом возил ее по больницам и кондитерским магазинам. Но в итоге она почти не давала ему садиться за руль, хотя всегда брала его с собой как личного помощника. Он помогал ей отстаивать очереди в регистратуре, он помогал ей тащить пакеты с булками, выходить из машины или садиться в нее, он поддерживал ее под руку, когда она поднималась по лестнице в больнице, если лифт не работал.