Кровь - Тед Деккер

Джеймус нахмурился. «Остаться и сражаться!» — решил он. Да, они будут сражаться, потому что они — Лесные Стражники.

Сидевшие позади воины вдруг умолкли. Джеймус, не оборачиваясь, ткнул рукой в сторону пустыни и сказал:

— Маркус, двадцать лучников отправим обстреливать их северный фланг. Остальные зайдут со мной с юга, откуда они удара не ожидают.

Маркус не ответил.

— Маркус?

Он оглянулся.

Его бойцы таращились на троих всадников, которые въехали в лагерь. Предводитель восседал на белой лошади, фыркавшей и бившей в землю копытом. На нем были бежевая туника и пояс с медными заклепками. Как у Паршивых, только те капюшон на голову накидывали иначе. Доспехов на нем не было, хотя к седлу были приторочены ножны с мечом.

Джеймус встал, развернулся к лагерю лицом. Его солдаты смотрели на всадников, словно зачарованные. С чего бы? С виду в них ничего особенного не было — заблудившиеся лесные жители, сильные и здоровые, из которых получились бы неплохие бойцы.

И тут предводитель поднял на Джеймуса изумрудные глаза.

Джастин Южный!

Могучий воин, который оскорбил Томаса, принизив его воинскую славу, и странствовал теперь по лесам со своими учениками, высказывая безумные мысли, противоречащие Великой Любви. Одно время он был популярен, однако требования его многим казались чрезмерными, даже тем легковерным дурачкам, что неотступно следовали за ним.

Его ересь угрожала самой сути Великой Любви, но он по-прежнему проповедовал ее и, по слухам, делал это все искуснее. Майкиль как-то сказала, что, встретив где-нибудь Джастина, убьет его на месте без колебаний. Она считала, что он действовал по указке жрецов пустыни. И если Орда была внешним врагом, то человек вроде него, хуливший Великую Любовь и предлагавший разделить леса с Обитателями Пустыни, был врагом внутренним.

То обстоятельство, что два года назад Джастин отказал в помощи генералу Томасу, когда тот особенно в ней нуждался, и вообще ушел из Лесной Стражи, симпатии к нему тоже не прибавляло.

Джеймус сплюнул — по привычке, перенятой у Майкиль.

— Маркус, вели этому человеку убраться отсюда, если жить хочет, — и он отправился за своим одеялом. — Мы воюем.

— Ты тот, кого зовут Джеймусом.

Голос мягкий и низкий. Уверенный. Голос вождя. Неудивительно, что многие поддались его обаянию. Жрецы Орды, по слухам, сами себя зачаровывали — скользкими языками и черной магией.

— А ты — тот, кого зовут Джастином, — сказал Джеймус. — Ну и что? Нечего тебе тут делать.

— Как же это мне нечего делать — в собственном лесу?

Джеймус на него и не взглянул.

— Я тут, между прочим, твой лес спасаю. Маркус, в седло! Проверь бойцов — все ли омылись. День будет долгий. Стивен, отбери двадцать лучников и встреть меня в нижнем лагере.

Подчиненные его отчего-то мешкали.

Он обернулся.

— Маркус!

Джастин спешился, вопреки требованию Джеймуса. Подошел к костру и остановился, откинув капюшон и открыв темные волосы до плеч. Выглядел он как воин, и прежде он весьма славился своим боевым искусством — до того, как отступился от Стражи. Но воинственность черт смягчали сияющие зеленые глаза.

— Обитатели Пустыни тебя сегодня разобьют, — сказал Джастин, протянув руку к огню. Глянул поверх костра на Джеймуса. — Коль пойдешь в атаку — задавят числом, сожгут лес и убьют всех моих людей.

— Твоих? Жители этого леса живы благодаря моему войску, — сверкнул глазами Джеймус.

— Да. Они много лет были обязаны тебе жизнью. Но сегодня Орда сильнее, и она раздавит остатки твоего войска, как раздавила руку этому человеку.

Он показал на Стивена, пострадавшего от серпа.

— Ты ушел из Стражи. Что ты можешь знать о войне? — спросил Джеймус.

— Я веду новую войну.

— В чьих интересах? Паршивых?

Джастин повернулся к пустыне:

— Сколько крови ты сегодня прольешь?

— Сколько позволит Элион.

Джастин как будто удивился:

— Элион? А кто создал Паршивых? Мне думается, он же.

— Хочешь сказать, он не велит нам сражаться против Орды?

— Да нет. Но разве Паршивый — не такой же человек, как ты, только лишенный озера? Отними у тебя воду, прогони в пустыню — и завтра мы сразимся с тобой. Разве не так?

— Хочешь сказать, я — один из них? А может, намекаешь, что один из них — ты?

Джастин улыбнулся:

— Я хочу сказать на самом деле, что Паршивый таится в каждом из нас. Болезнь, которая уродует. Гниль, если угодно. Стоит только поискать.

— Они не хотят исцеления. — Джеймус взялся за луку седла и вскочил в него без помощи стремени. — И поэтому единственное лекарство для них — то, что дал нам Элион. Наши мечи.

— Если все же хочешь атаковать, разреши мне повести в бой твоих людей. Будет больше шансов на победу. — Он подмигнул. — Ты прекрасный командир, не подумай. Один из лучших. Томаса, конечно, не превзойти, но, не считая его, лучше тебя я за последнее время никого не видел.

— Тем не менее, ты оскорбляешь меня?

— Нет-нет, что ты! Просто я и сам неплох. И думаю, что смогу выиграть эту битву, причем, не потеряв ни одного человека.

Что-то странное было в Джастине. С кем другим, заяви тот подобное, Джеймус сразу же сцепился бы, но Джастин говорил так искренне и с таким дружелюбием, что хотелось хлопнуть его по спине, как старого приятеля, и сказать: «Ну-ну, валяй дальше».

— Большей самонадеянности я не видывал.

— Это значит, что в бой ты пойдешь без меня, — уточнил Джастин.

Джеймус развернул коня:

— Маркус, поторопись!

— Давай хотя бы так договоримся, — снова начал Джастин. — Коли я избавлю тебя от этого войска Орды сам, ты пройдешь со мной победным маршем по долине Элиона, что на востоке от деревни.

Бойцы Джеймуса уже садились на коней, но замешкались. А спутники Джастина и не шелохнулись. Это дикое предложение их как будто не удивило.

Взгляд Джастина стал серьезным. Приковавшись к Джеймусу, он приказывал. Требовал.

— Договорились, — ответил Джеймус, думая больше о том, как бы отделаться от собеседника, чем об этом нелепом вызове.

Джастин некоторое время еще смотрел на него. Потом, словно вдруг заторопившись, подошел к своему коню, вскочил в седло, развернулся и уехал не оглядываясь.

Джеймус отвернулся:

— Стивен, займись лучниками. Поскорей, пока не рассвело.

Джастин несся по лесу галопом. Ронин и Арвил едва поспевали за ним. Впрочем, коня он не подгонял, как обычно делал, скача в одиночку. Были у него и еще сторонники, кроме этих двоих, — тысячи сторонников — но в последнее время их становилось все меньше. Ничто не вечно…