Гувернантка - Герта Крис

— Невозможно… Она должна была… Почему? Невероятно…

***

Картина, которую я рассчитывала увидеть в спальне Анастасии, почти совпала с реалом. Великая княжна сидела на кровати хмурая и недовольная, комната была почти точной копией императорской спальни, но двери длинного шкафа раздвинуты. На полках восседало несколько десятков великолепных кукол в просто обалденных нарядах! Такого я и в интернете никогда не видела!

— Почему так долго?! — возмутилась Анастасия.

— Мы с императором решали государственные дела, — очень серьёзно сказала я. И тут же рассмеялась: — Думаю, он тебе завтра всё расскажет!

— Конечно! А о чём вы говорили?

— О надутых индюках! А ну быстро в постель! — Я поправила одеяло и сказала: — Говорили мы о том, что регент хороший и казнить его ни к чему. И, надеюсь, Ярослав всё понял правильно.

Я быстро чмокнула её в щёку — нельзя обделять никого из двойняшек — и сказала:

— Спи! А куклы у тебя очень красивые!

— Это дядя Егор и дядя Джафар подарили. А Яське, — она презрительно скривилась, — они повозки разные и механических человечков дарят. Со всех Листов собирают! Если хочешь поиграть, возьми несколько моих кукол! Они разговаривают!

Вообще-то в моём возрасте надо уже в собственных «кукол» играть! Но…

— Мы с тобой потом вместе поиграем. И у меня Светка есть.

Я уже собиралась уйти, когда Анастасия спросила:

— Как ты думаешь, мне сегодня смотреть глазами принца, что он там делает?

— Это тебе решать, Анастасия. Но я бы не стала. Пока сам не попросит.

— А он попросит?

— Да куда же он от тебя денется? Спи!

Когда я шла к двери от спальни Анастасии, слуги смотрели на меня вытаращенными глазами. Хотела я сказать им громкое «гав!», но на сегодня им удивления явно хватает в избытке. А потому я просто отправилась к себе, закатила столик с ужином в спальню и заперла засов. Светка явно соскучилась. Она прыгала по мне даже когда я снимала платье, а вот в ванную я её не взяла — зачем мне мокрая змейка? Я немного постояла перед зеркалом, но не себя рассматривала, а бутылочки, пузырьки и баночки, которые сплошь занимали все полки. Конечно, на них было написано, что куда лить и что чем мазать, но пользоваться этими залежами парфюмерии я не стала. Нет у меня столько тела! А вот мыло мне очень понравилось — нежное такое, с отчётливым запахом мандаринов.

Ела Светка мало. Ну, ещё бы! Ей Ярослав неизвестно сколько сыра дал! Надо бы как-нибудь проверить змеиную ёмкость в этом смысле. Вот только занимало меня во время ужина совсем другое. Я разрабатывала макиавеллевский план! Не то чтобы мне надоели руки, ласкающие меня во сне… Но вот текст, а значит, и весь смысл ласк… В общем решила я от всего этого избавиться!

И ведь удалось! Как только умелые пальцы во сне заскользили по моей груди, я ухитрилась выдать заготовленную фразу:

— Вон из моего сна!

Но мужчина попался тупой! И после второго, куда более некультурного посыла, продолжил своё эротическое дело. И тут… Откуда-то сбоку вынырнула белая пушистая змейка, распахнула усеянную зубами пасть и вцепилась в одну из рук!

Ясно, что я проснулась! И увидела Светку, изображающую неподвижный столбик на тумбочке.

— Твоя работа? — спросила я.

Светка словно стала короче, но никак не отреагировала на мои подозрения.

— Молодец! — похвалила я Светку и уснула.

Больше этот сон мне не снился.

***

Он не был бы великим магом, если бы не мог признавать своих проигрышей.  Особенно когда его вот так жёстко оборвали во время потока заклинаний. Морщась, потёр запястье, взял чёрную шкатулку и поставил на жаркие угли в камине. Кусок плетёной верёвки, которая обеспечивала проникновение в чужой сон, превратится в пепел, и шкатулка вновь будет готова к работе.

Он криво усмехнулся и сел за письменный стол — документы и донесения требовали внимания.

И пришло золотое время. Про себя я именовала его «баланс стихий». По мне, так очень точное определение. Целых три дня… Ну, почти три! Но ведь чистого, кристального бытия! И две ночи спала как убитая, и никто никого убить не просил!

Даже регент оставил меня в покое и не таскал на допросы. Думала, Яська его всё же прогнал, но император заверил, что обдумал мои слова, пересмотрел свои намерения и оставил всё как есть.

Ещё я нашла способ выделить себе личное время. Да, нагло и беспардонно, но нашла! Просто отказалась сидеть на уроках с детьми. И против аргумента, что мне эти знания в жизни не пригодятся, ни Яська, ни Аська возражений не нашли. Так что я усаживала императора и Великую княжну за парты, наказывала вести себя хорошо и спокойно отправлялась к себе играть со Светкой и дремать у камина. А по окончании урока дети бежали ко мне и тащили на прогулку по саду.

Но уже знакомый учитель в халате и чалме ухитрился объехать меня на кривой козе и поломать почти сложившийся обычай. Едва уловив, что я собираюсь уйти, он возбудился и заголосил:

— О, прекрасная пери, хрупкая мечта моих сладких снов! Не покидайте нас! Ибо на вашем лице во время урока отдыхают мои недостойные глаза! Без вас они закроются навсегда!

В общем, уломал, чёрт в чалме! Вообще-то его взглядов на себе я не ловила, но кто ж их, магов, знает, куда они смотрят и что видят?!

Едва учитель начал загонять нас в учебный транс, как за моей спиной хлопнула дверь, и раздался уверенный, властный голос:

— А кто пришёл к императору и Великой княжне?!

Дети мгновенно вскочили и закричали в унисон:

— Дядя Джафар!

Я встала и повернулась к вошедшему мужчине. И едва сумела оторвать от него взгляд.

«Дядя Джафар» был строен и красив — без единого «но». Безупречная фигура, тонкие, аристократичные черты лица. Голубые, почти прозрачные глаза резко контрастировали с чёрными, как крыло ворона, вьющимися волосами. Сказка, а не мужчина...

— А что я привёз своим любимым племянникам?!

— Подарки!!! — радостно завопили дети.

В дверь тут же вошли двое юношей в фесках — кажется, так именуют эти кастрюльки без ручек на голове. Правда, их грацию и совершенство я смогла оценить, лишь когда юноши поставили огромные коробки на пол перед своим хозяином и застыли в поклоне. Подал ли какой-то знак их господин, или зубом цыкнул — я не заметила, но носильщики вдруг, не разгибаясь, задом заскользили к выходу и исчезли.

А я обратила внимание на преподавателя. Поникший, печальный, он смотрел на пустые парты и не шевелился. «Стоит, печалью поражённый…» И обидно мне стало. За науку!

— Император! Великая княжна! За парты!

Хотелось, конечно, чтобы мой голос звучал, как удар бича, но… Так — слабое пощёлкивание клювом получилось. Однако сработало! Дети виновато посмотрели на своего дядю и понуро отправились к партам, как и было приказано. А вот «дядя Джафар» уставился на меня далеко не с любовью в побелевших глазах. Только пронзить меня насквозь этому взгляду сегодня было не дано — нас разделила тень, а потом на её месте материализовался и сам преподаватель.