Чернильные ночи – янтарные дни - Ольга Баскова

Женщина начала тихо всхлипывать.

– Постойте, – остановил их Пименов. – Давайте повторим все еще раз. Итак, дочь позвонила вам и сказала об усталости. Где же они сделали привал? По вашим словам, они вышли на связь через пару часов.

Мужчина хлопнул себя по лбу:

– Точно, Маша пояснила: кто-то посоветовал им хорошую гостиницу на дороге. Они передохнули в ней и поехали в порт.

– Понятно. – Сказав это, журналист лукавил. Особо ничего понятно не было. Даже если притянуть за уши, что супружеская пара пропала именно на заброшенной дороге, то любой следователь посмеется над этим выводом. Выехав из Южноморска, они могли пропасть где угодно.

– Ты все припомнил? – обратилась к мужу женщина. – Видите ли, мне так и не довелось поговорить с моей девочкой. Муж решил: зачем звать меня, если Маша все равно еще не раз позвонит уже из каюты? Он же не знал, что с ними произойдет… – Она вдруг оборвала себя. – Скажите, вы верите, что я смогу еще обнять свою дочь? Или она… мертва?

Меньше всего Саше хотелось отвечать на подобный вопрос.

– В жизни бывает всякое… Верьте в лучшее.

– Да, нам только это и остается, – вздохнула несчастная.

Журналист встал.

– Огромное вам спасибо. Мы снова начнем все проверять и перепроверять и, поверьте, вый-дем на след ваших родных. А еще я хотел бы попросить их фотографии. Чем больше снимков у наших сотрудников, тем больше территория для расследования.

– Да, конечно. Это вам спасибо. – Женщина на минуту скрылась в комнате, принесла фотографии, а потом каждый из хозяев пожал Саше руку.

Выйдя из калитки, Пименов посмотрел на часы. До Мидаса нужно было добираться около часа, однако он никуда не торопился. Сейчас его беспокоило только одно – как собрать компромат на Степанова. Немного подумав, он позвонил Ладе. Она сразу отозвалась, словно ждала его звонка.

– Сама намеревалась тебе позвонить, – призналась девушка. – Я выяснила, как живет Степанов. А живет он, Сашенька, ничуть не хуже твоего любимого Никитенко. Похоже, друзья на старой дороге находят клады каждое дежурство. У Степанова огромная квартира в центре, слепленная из двух, загородный дом и машина. Жена тоже не работает.

– Я так и думал, – ответил Пименов.

– А что нового узнал ты?

– Я был в Тополевке у супругов Завьяловых, – начал журналист. – Как тебе известно, у них пропали дочь и зять, намеревавшиеся выехать из города по нашей дороге. Их последний звонок говорил о том, что они собирались сделать именно это. Похоже, следовать таким путем посоветовали им местные. Супруги останавливались на отдых в гостинице, располагавшейся неподалеку.

– Там только одна гостиница, «Риф», – задумчиво произнесла Лада. – Кстати, нужно туда наведаться. Может, они нам расскажут что-нибудь интересное.

– Наведаемся, только после того, как я навещу еще одну семью, – вставил Саша. – Сейчас я принял решение отправиться в Мидас.

– Значит, вернешься поздно, – констатировала Глухова.

– Об этом я сейчас не думаю, – признался Пименов. – Я должен как-то заткнуть глотку шантажисту. А это, как ты понимаешь, можно сделать только одним способом – вывести его на чистую воду.

– Да, я понимаю, – отозвалась девушка. – Удачи тебе.

– Спасибо.

Он открыл машину и забрался в душный салон. Дорога предстояла неблизкая, однако Саша ее очень любил. Она шла вдоль побережья, и глаз любовался красотами Черноморья: величественными скалами, небесно-голубой водой. Пименов завел машину и включил кондиционер.

– Готова к путешествию? – спросил он у «Ауди». Она проурчала что-то неразборчивое.

– Значит, готова. – Парень нажал педаль газа.

Дорога, по которой ехал Пименов, сначала казалась самой обычной, однако через несколько километров начинался жуткий серпантин: на сто километров приходилось более тысячи поворотов. Если такую дорогу проходить ночью, ощущения оставались не самые приятные. Днем же она была исключительно красива: слева – море, справа – горы, почти голые, поросшие редкой растительностью. Практически во всех населенных пунктах по дороге у берега моря раскинулись бесконечные дикие автокемпинги: тысячи машин и палаток стояли вплотную друг к другу. Журналисту было непонятно, как они заезжают и выезжают и какие маневры для этого предпринимают. Его всегда предупреждали: в темное время суток народ, проживающий в кемпингах и пансионатах неподалеку от населенных пунктов, массами выходит на единственную дорогу и шастает по ней стадами, ибо только вдоль нее расположены местные злачные места. Расчищать себе путь приходилось злобным бибиканьем. Если Саша наведывался в эти места, он всегда купался на пляже у Морского, у недостроенного санатория фантастического вида: перевернутый усеченный конус и рядом с ним – второй корпус полукруглой формы. Вот и сейчас, доехав до Морского, Пименов притормозил и вылез из машины. Время было скорее вечернее, однако серая галька еще и не думала остывать и сильно обжигала ступни. Пименов скинул джинсы и подбежал к воде. Синяя гладь манила. Молодой человек разбежался и нырнул. Пока еще вода в море не достигла максимальной температуры градусов под двадцать восемь, когда она уже не освежает.

Журналист проплыл метров сто, постоянно напоминая себе, что лучше не задерживаться, и вернулся обратно. В салоне он сразу включил кондиционер. До нужного ему поселка оставалось совсем немного.

Поселок Мидас выглядел как обычный поселок курортного типа. Несколько пятиэтажек и частные дома – вот что он собой представлял. Когда-то эти пятиэтажки, с десяток частных домов и три санатория и составляли весь Мидас, однако в перестроечный период народ стал вкладывать деньги в мини-гостиницы, и побережье начало застраиваться коттеджами. Даже старые частные дома засверкали новыми пристройками и времянками – и не напрасно. Курортники очень любили это место, и летом на пляжах их набивалось столько, что люди даже не могли сесть, не говоря уже о том, чтобы прилечь на теплую гальку. Судя по адресу, в котором указывался номер квартиры, нужная Саше женщина, Ирина Александровна Петренко, жила именно в одной из пятиэтажек, и туда Пименов направил свою машину. Искать долго не пришлось. Парень припарковался возле дома и вошел в прохладную темноту подъезда. Нужная ему квартира располагалась на первом этаже, и журналист порадовался, что в такую жару не надо тащиться на пятый. Палец нажал глянцевую кнопку звонка. На прерывистую трель никто не откликнулся. Саша повторил попытку, но безуспешно. Из соседней квартиры высунулась голова пожилой женщины.

– Вы к Петренко? К Ирочке? Она вышла в магазин. Минуту назад мы столкнулись с ней на лестничной клетке.

Пименов кивнул.

– Спасибо.

– Бедная женщина! – сочувственно проговорила соседка. – Вы знаете о ее трагедии?

– Про мужа и сына? – поинтересовался журналист.

– А про кого же еще? – Женщина поманила его пальцем и, когда он приблизился, сказала: – Представляете, она до сих пор ждет обоих. Как-то раз я пришла к ней, а Ира налила три бокала вина – один себе, два – мужу и сыну.