Агата Кристи. Свидетель обвинения - Александр Ливергант

Кстати о романе с ключом. Пройдет чуть больше десяти лет, и под тем же псевдонимом – Мэри Уэстмакотт – писательница выпустит еще один не-детективный роман, «Вдали весной», где главная героиня, англичанка возраста Кристи миссис Скьюдамор, застряв из-за наводнения в маленькой гостинице на турецкой границе, задумывается о собственной жизни, пересматривает прожитое и выясняет, что ее истинное отношение к близким совсем не такое, как ей прежде казалось. Изверившуюся миссис Скьюдамор, как и Селию, Агата Кристи во многом пишет с себя: возвращается мыслями к роману мужа с другой женщиной, вспоминает его черствость, профессиональные неудачи, его, да и свои собственные несбывшиеся юношеские мечты и иллюзии. Вспоминает – но «строк печальных не смывает».

Когда пишется «Неоконченный портрет», Макс еще в Уре, но в скором времени он расстанется с Леонардом Вули (у Макса расстроились отношения с Кэтрин – не из-за нежелания ли миссис Вули видеть на раскопках Агату?) и какое-то время будет участвовать в раскопках в Ниневии под началом не менее, чем Вули, известного и одаренного археолога доктора Реджинальда Кэмпбелла Томпсона.

Перед тем как приехать последний раз в Ур, Агата проводит пару недель на Родосе («Родосский треугольник» навеян воспоминаниями о пребывании на острове), где заканчивает «Смерть лорда Эджвера» (1933), о чем в веселом, легкомысленном письме сообщает мужу:

«В восемь завтракаю, в девять размышляю. До 11:30, как безумная, колочу по клавишам пишущей машинки, пока не кончится глава. Чем лучше погода, тем короче глава. После ужина (если спала днем) стучу опять. И ложусь спать под защитой москитной сетки – одна-одинешенька… Лорд Эджвер подвигается неплохо. Он мертв. Карлотта Адамс (Рут Дрейпер) мертва. А вот племянник, кому всё достанется, убеждает Пуаро в том, какое у него великолепное алиби – не подкопаешься. Есть тут у нас киноактер с лицом, как у греческого бога, вот только вид у него какой-то изможденный. Иначе, впрочем, он не был бы греческим богом. Дешевка».

В Ур Агата приезжает в марте 1931 года, когда раскопки из-за жары приостанавливаются до осени. С собой, чтобы добиться расположения грозной, непредсказуемой миссис Вули, она захватила экземпляр недавно вышедшего «Убийства в доме викария» – и «хозяйкой раскопок» была принята на удивление ласково.

Помимо «Викария», у Кристи с собой корректура «Загадки Ситтафорда» (1931) и «Смерти в облаках» (1935). Место действия «Ситтафорда» – занесенная снегом, отрезанная от мира деревня в Дартмуре (в «Мышеловке» будет та же «герметичная» диспозиция), где во время спиритического сеанса его участники, члены Общества психических исследований, узнаю́т, что в «Орешниках» убит капитан Джозеф Тревильян, живший в Ситтафорде, в шести милях от дартмурской деревни. Место действия «Смерти в облаках» – самолет, в котором был убит авиапассажир, летевший из Ле-Бурже в Кройдон: еще один «герметичный» детектив с действием в замкнутом пространстве.

Кроме того, у Агаты Кристи в маленькой черной записной книжке, где она обычно помечает расписание поездов, наброски еще одной детективной загадки, которая так и называется – «Загадка Эндхауса» (1932):

«Крофты. Мисс Бакли мертва. Ужасное волнение. Потом, по всей видимости, все немного успокаиваются, приходят в себя. В больнице. П.: “Вы ведь не всё мне рассказываете?”»

Вернуться в Англию они с Максом задумывают нестандартным (зато увлекательным) путем – через Шираз, Исфахан, Советскую Россию. Сам Макс, человек осторожный, предусмотрительный, по собственной воле никогда бы не поехал в страну, строющую социализм, – но не мог же он отказать Агате, вечной искательнице приключений – и в книгах, и в жизни!

Максу повезло, Агате – нет: путешествие обошлось без приключений; на этот раз они от поезда не отстали, да и допросу бдительных советских пограничников не подверглись. Кстати о стране, строящей социализм: со временем Макс пересмотрел свои взгляды – после окончания войны, когда коммунизм и Сталин были в Европе в моде, он не уставал восхищаться «коллективным разумом» советского народа.

В Совдепии Максу и Агате запомнились разве что бакинские нефтяные вышки, дешевая черная икра, которую супруги ели ложками, и утомительная, длившаяся три дня поездка из Баку в Батуми. В поезде Макс и Агата питались исключительно неизвестно откуда взявшимися утиными крылышками и ананасовым джемом, который они запивали кипятком из паровозного котла. А еще запомнилась гарсоньерка под крышей батумской гостиницы, куда подниматься приходилось не иначе как по веревочной лестнице.

2.

В Англии Агате, в отсутствие мужа, было чем заняться; бедному девать себя некуда, у богатого – всегда дел невпроворот.

В тридцатые годы книги у нее выходят одна за другой, практически каждый год, и что ни книга – то бестселлер. Вот лишь некоторые, самые известные: «Смерть лорда Эджвера» (1933), «Убийство в Восточном экспрессе» (1934), «Убийства по алфавиту» (1936), «Смерть на Ниле» (1937), «Десять негритят» (1939).

Рецензии (которые Агата, кстати сказать, почти не читает) бывают только двух видов: хорошие и очень хорошие; зоилы не нахвалятся.

«Купите, не ошибетесь, за последнее время миссис Кристи ничего лучше не писала».

«Лучшей книги для воскресного чтения не придумаешь!»

«Раскрытие преступления необычайно изобретательно – на уровне лучших книг миссис Кристи».

«Вы будете в восторге от мисс Марпл, старой девы строгих правил в шляпке и в перчатках, безвыездно живущей в Сент-Мэри-Мид, где происходят и неизменно раскрываются все преступления до одного».

«Миссис Кристи можно упрекнуть, пожалуй, только в одном: ей следовало бы писать гораздо больше».

Куда уж больше? Нет, больше не получается.

У разбогатевшей Агаты появилось новое хобби: она делает дорогие покупки, и в письмах Максу, у которого от пятизначных цифр кружится голова, с присущей ей дотошностью «отчитывается» в своих многочисленных приобретениях: вчера купила сундук орехового дерева, сегодня – «дорогущий» вустерский чайный сервиз.

Сервизами и сундуками дело не ограничивается: Агата покупает дома. «Конюшня» на Крэсуэлл-плейс надоела и сдается в аренду, вместо нее Агата приобретает дом побольше и с садом под крышей, и не где-нибудь, а в Кенсингтоне, в Кэмпден-хилл, оттуда до Британского музея, где Макс, когда он в Лондоне, бывает едва ли не каждый день, на метро рукой подать.

Но охватившая Агату страсть к «house hunting» так велика, необорима, что из дома в Кэмпден-хилл она вскоре вновь переезжает – на этот раз в трехэтажный особняк неподалеку, на Шеффилд-террас. Главные достопримечательности особняка – комната Агаты на третьем этаже: окна до пола, которые в Англии называют французскими, красного дерева письменный стол, кожаные диваны, глубокие кресла, рояль «Стейнвей» и, главное, – телефон, по тем временам большая и завидная редкость. И кабинет-библиотека Макса с огромным письменным столом, на котором археолог мог раскладывать свою керамику.

Дом на Шеффилд-террас, спору нет, хорош – но не жить же круглый год в городе? И Агата покупает сначала Уинтербрук-хаус, особняк начала XVIII века на берегу Темзы, в Уоллингфорде (в 36 милях от Лондона), со спускающимся к реке садом, где хозяева летом пьют чай под раскидистым кедром. А спустя несколько лет, в октябре 1938-го, продав, наконец, Эшфилд, где последнее время жила Розалинда, – дом конца XVIII века в графстве Девон, на реке Дарт, в ста милях от Торки; дом – белый, а называется почему-то «зеленый», Greenway-House. Видимо, потому что стоит в зелени.