Девушка из нежной стали - Татьяна Алюшина

– Я быстро, – ответила она, не поворачиваясь. – Чтобы уже не отвлекаться.

«Он гэбист, и весь такой умный, раз подполковник, и я ему очень не нравлюсь. Первое и второе замечательно, а на третье наплевать! А теперь, дорогая, засунь любые эмоции подальше и займись делом!»

Денис пересел с дивана за стол, положил возле себя блокнот и ручку.

– Вика, вы принесите сразу историю болезни и анализы, чтобы не прерываться во время разговора, – предложил он протокольным тоном.

Она кивнула и быстро вышла, обрадовавшись небольшой отсрочке и возможности справиться с эмоциями. Достав документы из рюкзака, она села на кровать, несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, собираясь с силами, и неожиданно вспомнила фразу, сказанную медсестрой в туалете: «И эта дура еще и благодарит: спасибо, спасли ребенка!»

– Ничего, подруга! – обратилась она к неизвестной женщине, ребенка которой сделали инвалидом, а за одно и к себе. – Я их «отблагодарю» и за твоего сына, и за своего, и за всех детей, которых они оперировали! Так «отблагодарю», до самых потрохов! Я их достану, мало им не покажется! Обещаю тебе!

Решительно выдохнув, она встала, прижав к груди бумаги, и вернулась на кухню.

– Вот. – Она протянула бумаги Денису и села за стол, справа от него.

– Давайте по порядку. – Он положил документы рядом с блокнотом, не взглянув на них. – С чего все началось?

– С того, что мы решили отдать Степку в садик. Выяснилось, что для этого надо сдать целую кучу анализов и пройти с десяток врачей. Вот мы и пришли на прием к участковому педиатру.

Стараясь не отводить трусливого взгляда от серых, холодных глаз Дениса, она рассказывала подробно, без эмоций. Он слушал внимательно, записывал что-то в блокнот, расспрашивал о деталях, заставил почти поминутно рассказать, как она выбралась из больницы, как действовала потом.

– Он здоров! – закончила свой рассказ Вика.

– Егор? – уточнил мнение друга Денис.

– Больным мальчик не выглядит, ни на что не жалуется, – подтвердил молчавший во время Викиного повествования Егор. – Я его осматривал утром, но обследование надо сделать.

– Так! – Денис заглянул в свои записи и спросил: – Вика, о чем говорила врач по телефону с этой Ирэной?

– Я не слышала, вернее, не слушала, так была ошарашена, что никак не могла сообразить, что же делать. А пока я пыталась осмыслить происходящее, за меня уже все оперативно решили.

– Однако как сбежать из больницы, вы быстро сообразили, а уж следы заметали, как профессионал: смена машины, версия о санатории, и Егора разыскали!

– А это и надо было делать быстро!

– А если вы оба ошибаетесь? – спросил жестко Денис. – Если парень действительно болен, а у вас, Вика, просто разыгралось воображение и вы устроили шумную мелодраму! Пока доказательством являются только эти анализы, но в лаборатории могли ошибиться или данные в них не показывают всей картины заболевания. Все остальное – это только ваши слова и театральное беганье по ночной Москве.

– И для чего, по-вашему, мне это понадобилось? – начиная заводиться, невзирая на все свои уговоры держать себя в руках, спросила холодно Вика.

– А это вполне очевидно, – глядя на нее тяжелым, осуждающим взглядом, ответил он. – Увидев Егора полгода назад, вы поняли, что он преуспевающий обеспеченный мужчина, вот и решили возобновить отношения. Почему нет? Но просто так ведь не придешь и не предложишь себя, надо нечто шумное, эффектное, необыкновенное. Кстати, результат мы наблюдаем воочию: в данный момент вы сидите у него в кухне, и он даже подрядился вам помогать.

– Денис, остановись! – резко велел Егор.

– А ты об этом варианте не подумал? – ничуть не смутившись, спросил друг.

– Скажите, – спокойно и ровно поинтересовалась Вика, – вы в принципе женщин не любите или это только я вас так раздражаю?

Он откинулся на спинку стула, неторопливо закурил, порассматривал ее нечитаемым взглядом и ответил с некой ленцой в голосе:

– Женщин я люблю, и даже очень, но я не люблю расчетливых женщин.

«А ведь это вполне может так выглядеть, – поняла Вика. – Ведь на самом деле никаких доказательств, кроме анализов и моей убежденности в здоровье ребенка, нет, и мой рассказ в данном контексте выглядит очень неправдоподобно, как плохой сюжет детектива!»

И именно в этот момент Вика поняла, что если кто и может ей помочь, то, наверное, только этот злой, жесткий мужик.

– Да, я именно такая, – холодно, ровно утвердила она. – В данный момент я очень рассчитываю на помощь. Мне надо не спрятать сына, а исключить любую возможность того, что кто бы то ни было, когда бы то ни было мог подумать о нем, как о доноре. И я получу эту помощь от вас или от кого-то другого. Если для этого надо встать на колени, попросить или покаяться, я сделаю это не задумываясь и покаюсь в чем угодно: хоть в желании вернуть богатенького Егора, хоть в покушении на президента. Если надо продать квартиру, машину и заложить душу дьяволу, вы только скажите, когда! А как вы при этом относитесь ко мне лично, это, извините, мне до лампочки, лишь бы помогли!

– Мамочка, почему ты ругаешься? – услышала Вика голос сына, мгновенно остудивший весь ее накал.

Степка стоял в проеме двери и смотрел на них с любопытством. Вика повернулась на стуле к нему и протянула руки, он подбежал и быстренько забрался матери на колени. Она прижала его к себе и поцеловала в макушку.

– Я не ругаюсь, я объясняю свою точку зрения, – успокоила она ребенка.

Степка недоверчиво посмотрел на маму.

– Нет, мамочка, это очень похоже, как ты ругаешься! – возразил он.

– Мы просто разговаривали, – сказал Денис и протянул Степану руку. – Меня зовут дядя Денис.

– Здрасте, – поздоровался Степан и, преисполненный важности, вложил в большую ладонь свою ручку.

– Ты кушать хочешь? – поинтересовалась Вика.

– Потом, сейчас только чуть-чуть хочу. – И вдруг радостно закричал: – Егор! Я тебя не увидел! Здравствуй, Егор!

Быстро спустившись с Викиных коленей, Степка побежал к Егору. Егор встал с дивана, обошел стол, подхватил радостного Степку, подкинул его к потолку, под развеселый смех мальчика, поймал и прижал к себе.

– Я тебе рисунок нарисовал! Идем, я покажу! – заспешил Степка.

Егор поставил его на пол.

– Ну, идем, покажешь! – улыбался он.

– Это тот самый секретный рисунок, мамочка, тебе Егор потом покажет! – объяснял Степка, таща за руку Егора из кухни.

Улыбаясь, Вика повернулась и наткнулась на пристальный взгляд прищуренных серых глаз.

– Почему вы не сказали Егору, что Степан его сын? – странным тоном спросил Денис.

– А что, об этом надо говорить? По-моему, это очевидно, – удивилась и ничего не поняла Вика.