Гордая пленница - Анна Делайл

Он спешился и, не увидев никого вокруг, решительно постучал в дверь. Через минуту, когда он уже снова поднял руку, дверь открылась, и появился старик. Он был в килте и домотканой рубашке.

— Я пришел за Изабо, — без предисловий сказал Алистер.

Старик внимательно его разглядывал, придерживая дверь рукой, и, похоже, мог захлопнуть ее в любой момент.

— А к чему бы вам искать Изабо? — осторожно спросил он.

— Это касается только ее и меня. — Алистер положил руку на дверь. — Теперь позвольте мне войти.

— Ее здесь нет, — быстро произнес старик.

— Не беспокойтесь, я не причиню ей вреда, — заверил его Алистер. — Думаю, она захочет меня увидеть, если вы скажете ей, что я здесь.

Старик смотрел на него с подозрением.

— Говорю вам, ее здесь нет, я не видел их обоих уже шесть месяцев.

Что-то в тоне старика убедило Алистера, что он не лжет. Их обоих. Значит, ему не известно о судьбе брата?

— Мое имя Алистер Кемпбелл, и, полагаю, я должен вам кое-что сообщить. Могу я поговорить с вами?

Когда он как можно тактичнее исполнил свое незавидное обязательство, Дункан Маккензи некоторое время сидел молча, уронив голову на руки. Алистер отвернулся и подошел к окну. Старик плакал, бедняга, но рассказать ему правду было необходимо.

Наконец Дункан поднял голову.

— А что с Бо? Выдумали, она здесь, выходит, тоже не знаете, где она сейчас?

— Нет.

— Когда вы в последний раз видели ее, с ней все было в порядке?

— Да. Я взял ее в плен раньше, чем Куллоден…

— В плен? — Дункан поднялся, взгляд покрасневших глаз стал жестким. — А мне послышалось, вы назвали себя другом?

— Я взял Изабо в плен ради ее собственного блага, старик. Она занялась весьма опасным делом, была захвачена с поличным, можно сказать, тогда я привез ее к себе в Данлосси, чтобы уберечь от беды. Я не бросал ее в темницу, ничего такого, — добавил Алистер, заметив взгляд старика. — Она спасла меня… это долгая история, поэтому я не собираюсь тратить время на рассказ. Изабо сбежала, и я думал, что она здесь. Как видите, я ошибся, но хочу ее найти, а когда найду, привезу домой, к вам.

Плечи у Дункана поникли.

— Ох, Робби, — горестно вздохнул он. — Бо не следовало уходить с ним. Как я теперь расскажу Элис и Мойре? — Старик покачал головой. — Должно быть, это разбило ей сердце, бедная Бо, она присматривала за ним, когда они были детьми. — По щекам у него катились слезы, и он вытирал их пальцами. — Бо старше брата всего на несколько минут, но думала, что вправе им командовать, и командовала. Найди ее, молодой Кемпбелл, если сможешь, и привези домой.

Прошло целых три дня, прежде чем сержант Макленнан опять ввел шатающуюся от слабости, отвыкшую от дневного света Изабо в палатку майора.

Ее посадили на тот же стул, затем сержант по указанию офицера так же связал ей руки за спинкой стула.

Пока он занимался этим, Летбридж критически оглядывал пленницу.

— Вы что-то побледнели, Изабо Макферсон. Похоже, наше гостеприимство не идет вам на пользу.

— Ваше гостеприимство превосходит вашу подлость, — безрассудно сказала она.

Майор улыбнулся.

— Вам следовало подумать об этом до того, как вы связались с изменниками.

Летбридж обошел стул, на котором она сидела, потом еще раз, чтобы, по своему обыкновению, запугать ее.

Наконец он уселся на край стола и, не сводя с нее взгляда, приказал сержанту:

— Оставь нас, жди снаружи, пока я не позову.

Это молчаливое ожидание было невыносимым. Форма Летбриджа, его нарочитая официальность не скрывали холодной угрозы, и каждая частица ее существа трепетала от ужаса. Изабо молила Бога, чтобы майор скорее приступил к тому, что задумал, и быстрее с этим покончил. Она дрожала всем телом… пронизывающий холод камеры, эти бесконечные мили в снегу… она уже едва помнила, что такое быть в тепле.

— Джеми Макнаб — плод твоего воображения, — сказал Летбридж, затем наклонился, открыл ящик стола и достал оттуда маленький тонкий нож. — Я не понимаю шуток, если из меня пытаются сделать дурака, Изабо Макферсон.

Она смотрела на свои колени, чтобы не видеть ни майора, ни его ножа. Она просила у Бога мужества, чтобы противостоять этому человеку, заставить его поверить в ее неведение.

Казалось, прошла целая вечность, пока Летбридж встал со стола и шагнул к ней. Плоской стороной лезвия он нажал ей снизу на подбородок, заставив поднять голову.

— Теперь, я думаю, ты скажешь мне, кто написал письмо?

Изабо услышала какой-то жалобный звук, осознала, что всхлипывает, и крепко сжала губы. Внезапно майор убрал нож с ее подбородка. Она вздрогнула и закрыла глаза в ожидании боли, которую тот наверняка собирался ей причинить, но он только разрезал кожаную ленту, стягивающую ее волосы.

— Очень красивые, — заметил Летбридж и, взяв пучок мягких прядей, чуть ли не любовно пропустил их сквозь пальцы.

Быстрым движением ножа он срезал пряди в дюйме от корней и продолжал свою работу до тех пор, пока весь пол вокруг стула не был усыпан ее локонами.

Изабо едва осмеливалась дышать, боясь, что малейшее движение с ее стороны может спровоцировать его на болезненные действия. Он сделал шаг назад и оценивающе поглядел на нее.

— Ну, а теперь, когда ты убедилась, насколько остро это маленькое лезвие, я полагаю, ты скажешь мне то, что я хочу знать.

Горло у нее сдавило, во рту пересохло. Майор ждал.

Она с трудом сглотнула, и ей все же удалось выговорить:

— Джеми Макнаб. Это был он, я сказала правду. — Острие ножа мгновенно оказалось у ее груди. — Он так назвал себя! Другого имени я не знаю!

Он позволил острию скользнуть к верхней пуговице ее рубашки, которая тут же отлетела. Изабо зажмурилась, чтобы не видеть ненавистное лицо майора.

— Хорошо, что ты меня боишься, — сказал Летбридж, и она почувствовала его дыхание на своей щеке, когда нож опустился к следующей пуговице, — потому что я могу быть очень изобретательным, если потребуется. Тебе известно наказание за измену? — Она кивнула. — Тогда, Изабо Макферсон, как ты думаешь, что они с тобой сделают?

— Они меня повесят, — чуть слышно прошептала она.

Майор выпрямился.

— Громче, пожалуйста. Я не расслышал. Что сделают?

— Повесят. — Слезы, копившиеся в глазах, потекли по щекам.

— Они сделают намного больше, моя дорогая, — улыбнулся он. — Им захочется помучить тебя, пока ты не умерла. — Отлетела следующая пуговица. — Вытянут из тела внутренности, потом начнут бросать их в огонь, кусок за куском, чтобы ты почувствовала запах своего горелого мяса.