Отблески Версаля - Наталия Николаевна Сотникова

покидать комнату, которую снаружи постоянно охраняли несколько стражников. В помещении кроме уже вышеупомянутого камина находилась пара деревянных стульев, два деревянных же стола, большая деревянная кровать без полога и кресло, в котором она имела обыкновение сидеть у камина.

По решению Тайного совета графиня без соответствующей судебной процедуры была объявлена недееспособной и отдана под опеку, а ее имущество конфисковано. Король также оспорил ее право матери на воспитание детей. Из Пильница начали вывозить мебель на основании того, что поместье с давних времен было собственностью семьи курфюрста. Министры подкинули Августу мысль предложить графине обменять его на другое имение, чтобы она могла жить на доходы с него.

Еще 1 июля 1717 года скончалась мать Августа, вдовствующая курфюрстина Анна-София, урожденная принцесса датская. Даже самые приближенные к королю вельможи удивились тому, насколько равнодушно он воспринял ее смерть. Король приказал устроить скромные похороны и заявил, что не будет принимать в них участия. Он и после кончины матери хранил на нее обиду за яростное порицание его беспорядочного образа жизни и противодействие переходу кронпринца в католическую веру. В числе прочего наследства сыну покойной досталось поместье Цабельтиц, которое он и предложил в обмен на Пильниц. К тому же он приказал усилить поиски расписки на отданное на хранение в Гамбурге имущество графини.

Анна-Констанция отказалась от обмена, мотивируя это тем, что Пильниц был подарен ей. Тогда Август приказал лишить заключенную назначенной ей некогда пенсии, которая и так практически не выплачивалась. Летом 1719 года имение Пильниц просто-напросто отобрали, не выплатив бывшей хозяйке никакого возмещения. Денег у нее осталось так мало, что Анна-Констанция не могла оплачивать свою прислугу.

Постепенно мысли графини сосредоточились на организации побега. Для этого было необходимо установить связь с внешним миром. С этой целью следовало наладить канал доставки писем, минующий цензуру. Солдатами в крепости командовал некий лейтенант Мельхиор-Иоганн Хелм. Невзирая на строгий запрет общения со стражей, ей иногда удавалось перекинуться несколькими словами с вежливым молодым человеком и привлечь его на свою сторону. Тот считал ее замечательной женщиной, с которой обходятся недостойными образом. Анне-Констанции удалось уговорить его оказать помощь в отсылке нескольких писем. В условленное время она спустила из окна пакетик с письмами на тонкой ниточке. Хелм некоторое время пересылал их — в частности, еврею Перлхефтеру, у которого заключенная просила денег, — потом понял, что эта затея заставляет его ходить по лезвию ножа и отказался. Тогда она подкупила лакея Геблера, приноровившего прятать письма в поясе своих панталон.

В поисках расписки были задержаны бывшая горничная и придворный еврей Пёрлхефтер, с которым графиня состояла в дружеских отношениях. Девушку подвергали мучительным допросам, но ничего не могли от нее добиться. Тяжелые условия заключения привели к тому, что она чуть было не рехнулась; в конце концов, стала настолько правдоподобно угрожать лишить себя жизни, что в 1723 году ее выпустили на свободу. Пёрлхефтер же, опасаясь, что его так и сгноят в каталажке, признался, что получал от графини письма. Немедленно была учреждена комиссия, которая учинила в Штолпене строжайшее расследование и обнаружила злодеев, совершавших правонарушения. Хелм и Геблер были задержаны. Курфюрст лично вынес приговор:

— Сначала отсечь им два пальца правой руки, а затем голову! — распорядился он.

Когда лейтенант Хелм услышал этот приговор, он упал в обморок. Геблер отделался более легким наказанием — десять лет ссылки. Анна-Констанция бросилась писать письмо за письмом Августу, умоляя сохранить молодому офицеру жизнь. Курфюрст по размышлении решил помиловать офицера, но приказал:

— Я не желаю, чтобы он знал об этом! С ним должно обращаться так, будто пробил его последний час, и только на месте приведения приговора в исполнение объявить преступнику, что ему даруется жизнь и назначаются шесть лет каторжных работ.

Анна-Констанция вновь сочла приговор слишком несправедливым и продолжала бомбардировать Августа письмами. В конце концов срок наказания был уменьшен до четырех лет.

Но поиски расписки продолжались. Графине вручили некий листок, написанный от руки Августом — узнав руку любимого человека, Анна-Констанция была растрогана до слез, — но это был приказ о проведении обыска. К великому сожалению исполнителей, невзирая на его тщательность, он ничего не дал, причем заключенной пришлось снять с себя все до последней нитки и подвергнуться унизительному досмотру женой коменданта в присутствии двух кураторов, присланных из Дрездена. Бедной женщине поставили в вину несколько золотых, найденных у нее в сахарнице. Тогда вспомнили о ее матери (рыцарь фон Брокдорф к тому времени уже скончался в возрасте семидесяти шести лет, причем на похороны отца графиню не отпустили) и приступились к этой женщине преклонных лет, требуя возвратить вещи ее дочери. Анна-Маргарете признала, что у нее действительно имеются кое-какие предметы из имущества графини, но она готова отдать их лишь в том случае, если ее дочь будет освобождена с предоставлением надлежащего жилья и приличествующего содержания. Как это ни покажется странным, король согласился начать вести переговоры, хотя мог забрать вещи с той же легкостью, как отнял у бабушки ее внучек. Финансист Пёрлхефтер был выпущен из заключения.

Переговоры длились с конца 1722 года до середины декабря 1723 года. Анна-Маргарете оказалась искусной и жесткой переговорщицей, заключившей в итоге от имени дочери договор, который король лично подписал 16 декабря 1723 года. Согласно ему графиня фон Козель должна быть освобождена, получить имение Депенау, взять на себя обязательство ни шагу не ступить оттуда без разрешения его величества и не причинять ему вреда ни словом, ни делом. За это король получал все имущество графини, находившееся под охраной ее матери. Анна-Констанция совершенно ничего не знала как об этих переговорах, так и о том, что ее сундуки и ящики были доставлены в Дрезден и тщательно обысканы.

Когда Август не обнаружил там ни расписки на хранение имущества в Гамбурге, ни копии брачного обязательства, он объявил договор потерявшим силу и отказался исполнять его. Анна-Маргарете фон Брокдорф была вне себя от бешенства, но не в ее силах было сделать хоть что-нибудь. Король же заявил, что, пока не получит расписку на имущество в Гамбурге и не проверит все вещи, дабы удостовериться, что у графини не осталось копии брачного обязательства, она не покинет Штолпен.

Одному из советников короля удалось уговорить ее выдать секрет, что чемодан с распиской на имущество в Гамбурге находится у прусского лейтенанта д’Отшармуа. Август отрядил к нему фон Лёвендаля, приказав ему посулить лейтенанту звание генерал-адъютанта и приличную сумму денег. Однако лейтенант сообщил, что передал чемодан принцу Ангальт-Дессау, в полку которого служил. В конце концов чемодан был найден, имущество