Ты будешь моей - Виктория Победа

— Не надо, Матвей, нет, — дернулась, почувствовав, как напряглись и сдвинулись бедра. — Не надо, — из глаз хлынули слезы, закрыла лицо ладонями и разревелась, как последняя идиотка. Он не выдержит, точно со мной не выдержит. Ни у кого нет столько терпения.

— Эй, Лара, девочка моя, прости, слышишь, я не хотел ничего, малышка, не плачь, пожалуйста, слышишь меня, — переместившись на кровать, он сел рядом со мной, развел мои руки в стороны и посмотрел в глаза. — Маленькая, ну чего ты плачешь, тебе ведь было хорошо? — в его голосе слышалось неподдельное беспокойство, и я почувствовала себя еще более жалкой.

— Просто не надо ладно? — всхлипнула, не желая разводить эту тему. Господи, ну почему я просто не могу быть нормальной, такой, как все. Без проблем, без загонов. Просто жить и наслаждаться тем, что рядом есть такой невероятный, такой особенный человек.

— Я тебя чем-то обидел, Лар? Мне казалось, тебе понравилось, — он помолчал, а после добавил: — Прости, я опять поторопился, да?

Это он еще просит прощения? Он? Я та, кто должен просить прощения, за дурость свою, за тараканов, отплясывающих ламбаду в моей не совсем здоровой голове, за то, сколько нервов ему помотала.

— Нет, — качнула головой, — ты тут ни при чем, просто…— замолчала, не зная, как объяснить свою реакцию.

— Просто что, Лар?

— Просто я не хочу, чтобы ты…чтобы после них, — выпалила зажмурившись, словно ожидая удара, но его, естественно, не последовало.

— Что за чушь, Лара? Что творится в твоей хорошенькой головке, а? — он провел ладонью по моим волосам, коснулся большими пальцами скул, стерев слезы, продолжая смотреть на меня так словно   я самое дорогое, что есть в его жизни. Зачем ты так на меня смотришь, я ведь могу привыкнуть…

— Не чушь это, после того, что было ты вообще не должен...не можешь меня хотеть, а уж тем более…это же противно. Если бы все было иначе, если бы ты был моим первым, я…

— Ой дууррааа, — протянул он, закатив глаза. — А теперь слушай сюда и запоминай, — взяв меня за подбородок, заставил смотреть в глаза, — я и буду твоим первым мужчиной, Лара, — сделал ударение на последнем слове, — не сейчас, позже, когда ты будешь готова. Лара, выброси из головы всю эту дурь, да у меня, млин, от одного лишь твоего голоса стоит. Ты о чем вообще говоришь?

Последние сказанные им слова заставили меня в очередной раз покраснеть, щеки горели от смущения, а его пристальный взгляд только усугублял ситуацию. Ну не может это быть правдой, не может просто.

— Так, с этим разобрались, а теперь дай мне закончить начатое, хочу посмотреть, как ты кончаешь, — я только открыла рот, как мне заткнули его самым действенным способом. Руки Матвея вновь заскользили по телу, поглаживая, сжимая. Он покрывал поцелуями каждый миллиметр моего тела, целовал каждую впадинку, подводя меня к грани и не давая переступить черту. Я только открывала и закрывала рот словно рыба, выброшенная на сушу во время сильнейшего шторма, было так хорошо, что хотелось рыдать от нахлынувших чувств. Поцелуи становились все откровеннее, он ласкал мою грудь, то покусывая ее до легкой боли, то обводя языком сосок, одновременно сжимая в ладони вторую и нашептывая нежности. — Господи, какая же ты красивая, идеальная, — услышала прежде, чем теплые губы коснулись самого чувствительного местечка на теле.

— Матвей, я…— я не знала, что собиралась сказать или сделать, просто все это было слишком остро, слишком ярко и до безобразия откровенно. Застонала, когда он развел нижние губы и прошелся языком по сердцевине, выводил какие-то замысловатые узоры, вырывая из моих уст один за одним стоны ярчайшего наслаждения. Сминая в ладонях простыню, я кусала губы и скулила словно брошенный во дворе щенок. Разве может быть так хорошо? Он продолжал подводить меня к грани и, когда я уже была готова шагнуть в пропасть, останавливался и начинал пытку сначала. Его язык творил какое-то абсолютное безобразие у меня между ног и это было божественно, все также сдерживая крики, я мысленно умоляла Матвея не останавливаться ни на секунду.

— Громче, Лара, иначе я так долго могу, — усмехнулся он, услышав мой очередной разочарованный стон, и снова принялся терзать мою плоть, сводя меня с ума, покусывая набухший бугорок и проникая кончиком пальца внурь, осторожно, бережно, но так невыносимо приятно и я не выдержала, вскрикнула, заелозив на кровати. — Громче, — повторил, и снова принялся пытать меня, пока я не закричала так, что все обитатели дома наверняка поняли, что происходило в этой спальне. А после меня окончательно накрыло, первый в жизни оргазм пронесся по телу мощнейшей волной, давя любое сопротивление, уничтожая любые преграды на своем пути. Я уже не сдерживалась, кричала срывая голос, сотрясаясь в конвульсиях и не веря в то, что так вообще бывает, пока не затихли последние отголоски моего оргазма и только тогда я поняла, что все-таки разрыдалась, от свалившегося на меня внезапного счастья, от тех ощущений, что дарил мне этот мужчина.

— Лара, малышка, ну что опять, — Матвей лег рядом, притянул меня к себе.

— Ты…я…только не уходи, не бросай меня пожалуйста, — выпалила неожиданно для самой себя. Я прижималась к нему все сильнее, впитывая его тепло, его запах, комкала в руках тонкую футболку, словно боясь, что все это сон, мираж и он вот-вот может исчезнуть, испариться.

— Мышонок, ты что такое несешь вообще, от переизбытка чувств что ли? — он рассмеялся, чмокнув меня в нос, а я окончательно поняла, что без него я больше не смогу и это осознание пугало меня до глубины души, потому что, если однажды он уйдет, меня это просто убьет.  

Матвей

Пару недель после того, как стены, выстроенные Ларой, наконец пали, и она позволила мне большее, подпустила к себе, доверилась, я витал в облаках, а с лица не сходила идиотская улыбка. Казалось, ничего не может испортить мне настроение, ведь я медленно, но верно приближался к цели. Я хотел вытащить ее из этого кокона, показать, насколько желанной она может быть, черт возьми. Она продолжала смущаться и только лишь на пике наслаждения позволяла себе забыться, отпустить себя, срывая голос, с моим именем на губах. А я с ума сходил от того, какой она может быть. Хотел ее до скрежета в зубах, но не позволял себе переступать черту, она еще не была готова, сама должна захотеть, сама пойти на встречу, проявить инициативу, только тогда можно будет делать следующий шаг.

Я доводил ее до грани, наслаждаясь ее стонами и получал удовольствие лишь от того, как красиво и громка она кончала, как извивалась на простынях. Чертовски красивая, такая, что глаз не оторвать. А после снимал напряжение в душе, стоя под ледяной водой. И готов был и дальше стоять, лишь бы ей было хорошо, комфортно. Остальное успеется.

Я позабыл обо всех и обо всем, для меня существовала только она и каждую минуту я проводил с ней, понимая, что вот так хочу прожить эту жизнь, с ней, рядом. Чтобы улыбалась смущенно, взгляд отводила и выкрикивала мое имя по ночам, царапая в порыве страсти мою спину, зарываясь тонкими пальчиками в волосы.