Смелость не нравиться. Как полюбить себя, найти свое призвание и выбрать счастье - Фумитаке Кога

ЮНОША: Значит, твой отец тоже изменился в результате той перемены, которая произошла с тобой?

ФИЛОСОФ: Я изменился не ради того, чтобы изменить моего отца. Это ошибочное понимание, связанное с попыткой манипулировать другим человеком. Если я изменяюсь, это значит, что меняется только моя личность. Я не знаю, что произойдет с другим человеком в результате этой перемены, и не могу принимать в этом участие. Это тоже относится к разделению задач. Разумеется, бывают случаи, когда вместе с переменами во мне – но не из-за них, – другой человек тоже начинает меняться. Часто у него не остается другого выбора. Но не это моя цель, и определенно существует возможность, что другой человек вообще не изменится. Так или иначе, изменение своей речи и поведения с целью манипулировать другими людьми – ошибочный путь.

ЮНОША: Человек не должен манипулировать другими; в этом я согласен с тобой.

ФИЛОСОФ: Когда мы говорим о межличностных отношениях, то всегда кажется, что речь идет об отношениях между двумя людьми или между человеком и большой группой. Но нужно начинать с себя. Если человек связан жаждой признания, то козыри межличностных отношений всегда будут оставаться в руках других людей. Следует ли доверять другим разыгрывать карты своей жизни или лучше держать их у себя? Прошу тебя, не пожалей времени и обдумай эти идеи дома, особенно о разделении задач и о личной свободе. Я буду ждать тебя в следующий раз.

ЮНОША: Хорошо, я обещаю подумать.

ФИЛОСОФ: Тогда…

ЮНОША: Извини, я хотел спросить тебя еще кое о чем.

ФИЛОСОФ: О чем именно?

ЮНОША: Ты смог в конце концов наладить отношения с твоим отцом?

ФИЛОСОФ: Да, конечно. Во всяком случае, я так думаю. Мой отец заболел, и в последние несколько лет его жизни мне и другим членам семьи приходилось заботиться о нем. Однажды, когда я привычно ухаживал за ним, он сказал: «Спасибо тебе». Раньше я думал, что в словаре моего отца вообще нет такого слова, поэтому был изумлен и благодарен ему. За долгие годы моей заботы о нем, я старался, как мог… то есть, прилагал все силы, чтобы привести своего отца к воде. И в конце концов он напился. Думаю, что так.

ЮНОША: Спасибо я все понял. Надеюсь, мы скоро встретимся.

ФИЛОСОФ: У нас был хороший разговор, и я тоже благодарю тебя.

«Это был мастерский ход, и я едва не попался!»

На следующей неделе молодой человек снова пришел к философу и раздраженно постучал в дверь.

«Идея о разделении задач, безусловно, полезна. Ты почти убедил меня, но такая жизнь кажется слишком одинокой. Разделение задач и облегчение бремени межличностных отношений – практически то же самое, что разрыв связей с людьми. Кроме того, ты говорил о мужестве быть нелюбимым. Если ты называешь это свободой, то я выбираю несвободу!»

ФИЛОСОФ: Сегодня ты выглядишь довольно унылым.

ЮНОША: Видишь ли, после нашей предыдущей встречи я тщательно и спокойно поразмыслил о свободе и о разделении задач. Я подождал, пока улягутся чувства, а потом прибег к доводам рассудка. Но разделение задач все равно кажется мне невыполнимой задачей.

ФИЛОСОФ: Хм, ладно. Продолжай, пожалуйста.

ЮНОША: Идея разделения задач в конечном счете сводится к тому, что ты проводишь черту и говоришь: «Я – это я, а ты – это ты». Разумеется, таким образом ты ограничиваешь свои отношения с людьми. Но можешь ли ты на самом деле утверждать, что такой образ жизни верен? Для меня это крайне эгоцентричный и ошибочный индивидуализм. Во время моего первого визита ты сказал, что система Адлера формально называется «индивидуальной психологией». Это определение довольно долго беспокоило меня, и я наконец понял причину: то, что ты называешь психологией Адлера, – это, по сути дела, квинтэссенция индивидуализма, ведущего к изоляции от общества.

ФИЛОСОФ: Действительно, в термине «индивидуальная психология» есть аспекты, которые могут привести к недоразумениям. Я объясню, что имею в виду. Прежде всего в этимологическом смысле слово «индивидуум» означает «неделимый».

ЮНОША: Неделимый?

ФИЛОСОФ: Да. Иными словами, это наименьшая величина, которая не поддается дальнейшему разделению. Что именно здесь нельзя разделить? Адлер опровергал дуалистическую систему ценностей, рассматривавшую душу отдельно от тела, рассудок отдельно от эмоций и сознательное отдельно от бессознательного.

ЮНОША: Какой в этом смысл?

ФИЛОСОФ: Ты помнишь историю о студентке, которая обратилась ко мне за консультацией из-за страха краснеть на людях? В чем причина этого страха? В психологии Адлера физические симптомы не рассматриваются отдельно от разума (психики). Тело и разум – одно целое, которое нельзя разделить на части. Умственное напряжение может вызвать дрожь в конечностях или румянец на щеках, а от страха люди бледнеют, и так далее.

ЮНОША: Да, некоторые аспекты тела и разума связаны друг с другом.

ФИЛОСОФ: То же самое справедливо для эмоций и рассудка, для сознательного и бессознательного. Как правило, хладнокровный человек не выходит из себя внезапно для окружающих и не начинает кричать на них. Мы не поддаемся порывам эмоций, которые каким-то образом существуют независимо от нас. Каждый из нас представляет собой единое целое.

ЮНОША: Нет, это неправда. Именно потому, что мы способны рассматривать тело и разум, рассудок и эмоции, а также сознательное и бессознательное как совершенно разные вещи, мы получаем правильное представление о людях. Разве это не само собой разумеется?

ФИЛОСОФ: Действительно, разум и тело – это разные вещи, рассудок и эмоции отличаются друг от друга, а сознательное существует наряду с бессознательным. Тем не менее, когда человек приходит в ярость и начинает кричать на другого, это его «цельная личность» делает такой выбор. Не следует думать об эмоциях как о чем-то независимом от нас и не связанном с нашими намерениями. Когда человек отделяет свое «я» от эмоции и думает: «Сильная эмоция заставила меня сделать это» или «Мной овладели эмоции, и я ничего не мог с собой поделать», такой ход мысли быстро становится жизненной ложью.

ЮНОША: Ты имеешь в виду тот случай, когда я накричал на официанта?

ФИЛОСОФ: Да. Это представление о человеке как о цельном существе, которое нельзя разделить на отдельные части, называется «холизмом».

ЮНОША: Что ж, очень хорошо. Но мой вопрос связан не с научной теорией, дающей определение человеческой личности. Послушай, если довести психологию Адлера до логического завершения, то ее основной принцип «Я – это я, а ты – это ты» ведет людей к изоляции друг от друга. Она провозглашает: «Я не буду вмешиваться в твои дела, а ты не вмешивайся в мои, и тогда мы оба будем жить в свое удовольствие». Прошу тебя откровенно объяснить, как ты относишься к этому.