Сорванная карусель - Дмитрий Гришанин

Вестяк опоздал всего-то на пару секунд. Прямо перед его носом сумасшедший тяжко вздохнул и выпрыгнул за борт.

Разумеется, матрос, не раздумывая, бросился в ледяную воду следом за голым психопатом.

Уже в полете Вестяк заподозрил что-то неладное. Что именно осознал лишь очутившись в воде.

Обычно, если кто-то прыгает за борт, то раздается довольно громкий шлепок от удара тела о воду. Буквально по пятам преследующий обезумевшего пассажира Вестяк не услышал никакого шлепка. И, кроме того, во время прыжка на ровной поверхности воды он не заметил никаких кругов, свидетельствующих, что кто-то перед ним только что вошёл в воду.

Создавалось впечатление, что сумасшедший во время прыжка попросту растаял. А уж этого-то точно быть не могло.

На всякий случай Вестяк пару раз нырнул и пошарил руками под водой. Конечно, там никого не оказалось. Сомнений не осталось — голый человек с огромным тюком на голове ему лишь привиделся.

Самостоятельно взобраться на корабль Вестяку не удалось.

В ледяной воде он быстро продрог до самых костей. Пришлось звать на помощь. Хорошо ещё один из приятелей матросов вовремя услышал его призывы…

«Ужасный, отвратительный, препоганейший сон, как здорово, что все сны рано или поздно кончаются и наступает пробуждение, — мысленно ликовал только что очнувшийся после длительного беспамятства Корсар. — От жуткой боли остались лишь воспоминания. Боже, как же хорошо без боли. — Он перевел взгляд с каменного потолка на свою одежду, и благостное настроение его мгновенно улетучилось: — Так, а это что ещё за ерунда? На мне белый балахон тени. Неужели перевоплощение всё-таки состоялось? Неее!..»

— еет!.. — закончил он уже вслух.

— Корсар, поимей совесть, — раздалось слева недовольное ворчание, — ну что за дурацкая привычка — раз сам проснулся, непременно тут же и окружающих будить. Я, в отличие от тебя, между прочим, только-только прикорнул после двухнедельного бессонного дежурства у твой постели. Потому, уж будь так добр, заткнись, пожалуйста! Знаешь ведь — даже от твоего шёпота людей в дрожь бросает, а тут, аж во все горло расстарался.

— Вот те на, — удивленно пробормотал Корсар, поворачиваясь на голос.

На одном из кресел его подземной кельи неуклюже потягивался Высший маг Ордена Алой Розы Люм, собственной персоной! Лицо Высшего было угрюмее некуда, но глаза предательски блестели, выдавая веселое настроение мага.

От неожиданной радости Корсар даже позабыл о своём белом балахоне и весело затараторил:

— Люм! Дружище! Неужели и ты сюда угодил?.. Как я рад! В смысле… Ну ты понимаешь, что я имею в виду!.. Кстати, а как ты-то сюда попал?

Великан резво вскочил на ноги и, сбивая ногами табуретки, как мальчишка, бросился к другу. Подхватив Люма с кресла, он так стиснул его в своих железных объятьях, что у бедняги ребра затрещали, и чтобы не быть раздавленным, Высшему даже пришлось прибегнуть к помощи магии.

— Ха, он ещё спрашивает: как, мол, сюда попал? — прокряхтел Люм, стараясь вырваться из объятий великана. — Тише ты, тролль эдакий, я и так уже еле дышу, небось, все кости мне переломал.

Корсар послушно ослабил хватку. Высший облегчённо перевёл дух и продолжил:

— Здесь я очутился, дружище, исключительно лишь твоими стараниями! Корсар, ты разве не помнишь, как ко мне в каюту вломился?

Наконец отстраняясь от друга, маг-великан удивленно спросил:

— Так этот кошмар, выходит, все же произошёл со мной наяву?

— Ещё как наяву, — кивнул Люм, усаживаясь обратно в кресло.

Только сейчас Корсар обратил внимание, что Высший, подобно ему, закутан в белый балахон тени. Просветленное радостью встречи лицо его вновь омрачилось.

— Выходит, благодаря мне ты тоже угодил в капкан? — спросил он, садясь рядом на табурет.

— Эй, эй, ну в чем дело, приятель? О каком ещё капкане ты говоришь? Ты брось мне тут в депрессии-то впадать! Лечишь его лечишь, а он, едва оклемается и уже вновь помереть норовит.

— Люм, ты не понимаешь! — Корсар застонал от доса-Ды— — Эх, дружище, дружище, ну зачем ты надел балахон? Нужно было попытаться бороться. Понимаю, мощь Пещер Теней велика, но ведь ты же Высший маг нашего Ордена! И кому как не тебе бросить вызов этому мрачному местечку! А ты взял и вот так безвольно покорился.

— Стоп, стоп, стоп! Корсар, уверяю тебя, я никому не покорялся. — Люм, как ни в чем не бывало, улыбнулся обескураженному другу и поинтересовался: — По-твоему, я должен был все это время, пока ты тут в ауте валялся, голышом ходить? Нет уж, премного благодарен. В Пещерах Теней, знаешь ли, совсем не жарко. И потом. Ну чем, скажи на милость, плох этот замечательный балахон? Просторный, теплый, не колется…

— Балахон этот означает, что ты стал тенью Пещер, и теперь для тебя смертельно опасен солнечный свет.

От волнения Корсар снова вскочил на ноги и стал ходить по комнате взад-вперед.

— Полно те, дружище, это всего лишь безобидный балахон, — стоял на своём Люм.

— Увы, мой друг, я знаю, о чём говорю. Хочешь верь хочешь не верь, но отныне ты больше не Высший маг Ордена Алой Розы, а член Братства Бледного Лика. Как, впрочем, и я.

— А вот это ты правильно напомнил. Ещё одно важное преимущество балахона — он отличный маскировочный костюм. Накинул на плечи — и ты такой же, как все здесь. Никто не воспринимает тебя чужаком — живи и радуйся!

— Так, так! — Глаза мага-великана яростно блеснули и ладони сжались в кулаки. — Хочешь сказать, ты в курсе насчет Братства Бледного Лика? Отлично! Здорово! Великолепно, тролль тебя раздери!.. Значит, живи и радуйся, говоришь?

— Вот именно, живи и радуйся, — спокойно повторил Люм. — И нечего на меня так свирепо таращится, я, между прочим, тебя от смерти спас.

— Да уж лучше бы я сдох, — сказал Корсар и, понурив голову, сел на топчан.

— Вместо того чтобы ерунду всякую болтать, ты обрати внимание, что ни у тебя, ни у меня нет капюшона на голове, и рукава вон у обоих по локоть засучены, меж тем, лампочка под потолком горит. А теперь вспомни-ка своего приятеля Зога и других теней, ведь они постоянно ходят с опущенными капюшонами и длинными рукавами. Потому что любой источник света, не только солнце, а любой, для них смертельно опасен.

Корсар, как будто только прозрел, осмотрел себя и друга просветленным взором и смущённо улыбнулся, признавая правоту доводов Высшего.

— Наши с тобой балахоны уже совершенно безопасны, заверил Люм. — Я их обезвредил. Теперь это наши маскировочные костюмы.

«Но, если Люм так силен, что сумел одолеть Пещеры Теней, то зачем ему понадобилось разыгрывать весь этот цирк с маскировкой?» — недоумевал Корсар.

— Ну, во-первых… Ах да, извини, я не должен был теперь! Вот ведь оказия, за две недели твоего беспамятства привык читать твои мысли. И сейчас не удержался. Ещё раз прошу прощения.